Ознакомительная версия.
– Владимир Владимирович, а можно вопрос? – спросил я полковника.
– Валяйте, – благосклонно разрешил он, остановившись на полпути к вертолету. Видно было, что экипаж «Ми-24» уже сидит на своих местах и ждет только его команды.
– А что это за фиговины, мы таких раньше никогда не видели.
– Вообще-то это военная тайна, ну да ладно. Подписку о неразглашении с вас, если что, возьмут потом, когда все закончится. Эти, как вы выразились, «фиговины» – то, ради чего вы, собственно и штурмовали эту базу. И то самое, из-за чего вы вчера попали под ядерный удар. Эти гады прекрасно знали, что стоит на карте, и именно поэтому не постеснялись применить по вам «последний довод королей». Что такое нейтронная бомба вы, майор, знаете?
– Так точно, – отчеканил я, вспоминая, чему меня столько лет учили. – Вид ядерного оружия, у которого увеличена доля энергии взрыва в виде нейтронного излучения, для поражения живой силы противника и радиоактивного заражения местности. При ограниченном воздействии других поражающих факторов ядерного взрыва, таких как ударная волна и световое излучение. При взрыве выделяется поток нейтронов, которые не задерживаются броней или бетоном долговременных укрытий, плюс наведенная радиация, когда начинает фонить подвергшееся воздействию нейтронного оружия железо. Имеет избирательно-тактическое применение. Только оно же вроде существует чисто теоретически…
– Увы, Андрей Семенович. Мы испытали одно такое устройство малой мощности четыре года назад, в 1978 году. У нас оно производится, культурно говоря, мелкосерийно, а его разработка и распространение жестко регламентированы международными договорами, а массовое производство вообще запрещено. И что же мы видим – оказывается, американцы, нарушая все мыслимые международные нормы, производят это оружие серийно! В первый же день войны в спецхранилище на территории 94-го полка полевой артиллерии армии США, дислоцированного в Западном Берлине, мы обнаружили три полностью готовых к употреблению тактических нейтронных заряда – в виде снарядов для САУ «М-109». А сегодня на этом объекте в Бельгии находим еще четыре аналогичных заряда несколько большей мощности, и опять-таки в полной боевой готовности – ставь на ракету и стреляй. Так что еще раз спасибо вам за их захват. Это лишнее весомое свидетельство военных преступлений американцев, ведь ни о чем подобном они власти ФРГ даже близко не информировали. Я даже не уверен, знают ли президент Рейган и Конгресс США о наличии американского нейтронного оружия на территории ФРГ. Теперь-то же всем ясно, что нейтронная бомба не выдумки, а реальность. Похоже, американцы действительно были готовы применить по реальным целям эти запрещенные всеми международными договорами боеприпасы…
– А почему они их не применили?
– Я уже сказал – их руководство не решается отдать приказ на полномасштабное применение даже тактического ядерного оружия. А кроме того, они в Европе уже, слава богу, остались практически без средств доставки этого самого ТЯО…
– Выходит, мы не зря людей клали?
– Конечно, не зря.
Погрузка нейтронных бомб в «Ми-8» между тем завершилась. Экипажи вертолетов и «сопровождающие лица» полезли в кабины.
– Значит, так, – сказал полкан Владимир Владимирович, давая понять, что наш разговор окончен. – Сейчас я отбываю. Часть моих людей останется здесь, чтобы оприходовать все оставшиеся здесь ядерные и бактериологические боеприпасы. На подходе к вам мотострелковая дивизия, во главе которой идет специальный усиленный батальон радиационной и химической защиты, который по прибытии займется этой базой и ее арсеналом вплотную.
– А мы?
– А вам, майор, новое задание. Карту!
Я вынул карту из планшета и развернул перед ним. Подошла Ольга, очень кстати посветила синеватым фонариком.
– Сколько танков у вас сейчас на ходу?
– Тридцать семь.
– Неплохо, майор. Так вот. Пара не сильно умных штабных «гениев» в генеральских погонах, не знавших об истинной сути вашей операции, накануне отчего-то решили, что ваш сводный отряд прорывается дальше, прямиком на Антверпен. И поспешили приказать выбросить сегодня днем вот тут, в районе Олена, парашютный десант. Когда они узнали о вашей боевой задаче и о том, что вы остановились, менять что-либо было уже поздно – десант высадился. В общем, десантники напоролись на бельгийские танки и несут большие потери. Уже несколько часов с ними нет связи. Вам надо срочно выдвинуться к ним на соединение, тут меньше полусотни километров, а вы ближе всех. Так что немедленно выдвигайтесь в данный район, возможно, еще не все потеряно. С рассветом будет авиаподдержка, а кроме того, к вам на усиление выдвигается свежая танковая дивизия. Задача ясна?
– Так точно, – ответил я, пометив карандашом на карте указанный полковником район, и спросил: – А сколько там этих самых бельгийских танков?
– По докладам десанта – примерно батальон. Но учитывая, что ВДВ, как обычно, вооружены очень легко, для них и этого слишком много. Еще вопросы есть?
– Никак нет!
– Ну и выполняйте.
– А мне что делать? – поинтересовалась Ольга.
– На ваше усмотрение, Ольга Сергеевна. Можете остаться здесь или и далее сопровождать танкистов. Ваше знание местности и обстановки сейчас может очень пригодиться.
– Тогда я останусь с танкистами!
– Не возражаю, – ответил полковник и полез в вертолет.
Створки грузовой кабины «Ми-24» сложились за его спиной, а потом вертолеты запустили двигатели. Мы прибавили освещение, хотя, возможно, это и не требовалось. Один за другим вертушки ушли в летнее ночное небо.
А мне впору было скомандовать: «По коням!»
Подразделения 3-й отдельной гвардейской Варшавско-Берлинской воздушно-десантной бригады ГСВГ и 40-го парашютно-десантного батальона ННА ГДР. Район Олена. Восточная Фландрия. Бельгия. Раннее утро 16 июня 1982 г. Шестой день войны.
– Das ist letzte Panzerabvergranate! – сказал блондинистый гэдээровский унтерфельдфебель-«красноберетник», вставляя остроносую гранату в ствол «РПГ-7» своего второго номера. Сказал он это совершенно спокойно, как будто так и надо. Они вообще были очень уравновешенные ребята, эти десантники ННА ГДР, в своих красных беретах и модерновой полевой форме со своеобразным камуфляжем в виде темных черточек по серо-зеленому фону. С самого начала они решительно ничему не удивлялись.
– Чего он там говорит? – спросил начисто оглохший от контузии старший сержант Генка Шевелев, сейчас пытавшийся уловить разговоры окружающих по губам. Но понять по губам немецкую речь у него явно не получалось…
Ознакомительная версия.
