Маршрут бегства был выбран Кальтером отнюдь не наобум. Четыре вражеских укрытия располагались по палубе примерно в одну линию, и потому, забежав во фланг этого маленького фронта, майор создал ситуацию, при которой стрелки противника перекрывали друг другу сектор обстрела. Лишь правофланговый сектант мог отчетливо видеть перед собой цель (он-то в итоге и задел прыткого Кальтера двумя пулями). Но поскольку этот монолитовец был из числа тех, кого майор изловчился ранить при десантировании на крышу, он заметно проигрывал «мизантропу» в проворстве и не успел увернуться, когда идущий в контратаку Кальтер открыл по нему встречный огонь.
Интрудер тремя выстрелами пригвоздил замешкавшегося монолитовца к его укрытию – перевернутому набок столу. После чего воспользовался этим же столом и телом мертвого врага в качестве щита, дабы спокойно перезарядить опустошенный магазин. На боль в простреленных плече и бедре Кальтер не обращал внимания, да и после пережитой им недавно боли новая казалась лишь мелкой неприятностью. Истовое желание выжить заставляло майора забыть о подобных «царапинах» и броситься на врага так, как бросается кошка на зажавшую ее в угол собаку: стремительно, яростно и невзирая на оскаленные собачьи клыки.
Перезарядив магазин, Кальтер решил обстрелять соседние укрытия, держа под рукой автомат убитого сектанта, чтобы быстро поменять свое оружие на трофейное, как только в «ВМК» иссякнут патроны. Но ближайший к майору враг не желал вести позиционную войну. Смекнув, чем занимается интрудер, монолитовец решил не проморгать эту кратковременную паузу. Пригнувшись, он кинулся в атаку, намереваясь нашпиговать противника свинцом до того, как тот снова вступит в бой. При этом бесшабашный сталкер стал поливать укрытие «особиста» короткими очередями, дабы не позволить ему высунуться и одновременно самому не растратить раньше времени патроны.
Завершив перезарядку, лежащий на спине Кальтер подтянул колени к груди и с силой лягнул сидящего перед ним мертвеца в живот. Покойник отлетел назад вместе со столом, прямо под ноги бегущему с автоматом на изготовку сектанту. Тот запнулся и едва не упал, а выпущенная им очередь ушла в окно. Однако вновь обрести равновесие ему уже не довелось. Пули стреляющего навскидку Кальтера полоснули монолитовца по коленям, перебив их. Враг как бежал, так и рухнул на подкосившихся ногах, выронив оружие и придавив интрудера всей своей массой. Тот еле успел выставить перед собой локоть ампутированной руки, а иначе стальной шлем противника точно сломал бы Кальтеру нос.
Будь у майора время прицелиться, он бы, конечно, постарался сразу же прикончить врага, но, к сожалению, все сложилось отнюдь не самым удачным образом. Разъяренный дикой болью монолитовец, однако, не обезумел от ярости, а продолжал действовать вполне адекватно. Мгновенно выхватив нож, он решил всадить его в горло прижатому к полу противнику. Не имея возможности выстрелить – для стрельбы в упор из такого положения «ВМК» обладала слишком длинным стволом, – Кальтер бросил винтовку и тоже метнулся рукой в карман, до которого мог сейчас быстро дотянуться.
Лежащее в том кармане оружие совершенно не подходило для рукопашной схватки, но майору было на это начхать. Во-первых, бороться с насевшим на него врагом одной рукой он не мог. А во-вторых, к барахтающимся на битом стекле противникам уже спешили остальные монолитовцы, которые моментально сведут на нет и без того ничтожные шансы Кальтера выжить.
Кое-как сдерживая культей вооруженную ножом руку сектанта, интрудер вынул из кармана «Кракатау» – «сестрицу» той кумулятивной мины, какую отобрал у него Гурон на переговорах вместе с запасом «Си-4», – а потом, недолго думая, присобачил магнитное взрывное устройство к шлему врага и рванул предохранительное кольцо. После чего уперся обеими руками в грудь заминированного монолитовца и, насколько мог, отстранил его от себя.
Предназначенная для выжигания замков в бронированных дверях, «Кракатау» взрывалась таким образом, что вектор ее взрыва был направлен в сторону прикрепляемого к поверхности основания. Кумулятивная струя без проблем прожигала дыру размером с кулак в стальном листе дюймовой толщины, и при работе с «Кракатау» следовало непременно соблюдать технику безопасности. В частности, она требовала, чтобы при активации устройства подрывник стоял сбоку от него на расстоянии как минимум полутора-двух метров. Пытаясь обезопасить себя, Кальтер нарочно прилепил мину к вражескому виску, а не ко лбу или затылку, но как ни крути, а полностью избежать встряски майору не удалось.
Сектант понял, что к его шлему прицепили какую-то опасную дрянь, и попытался тут же ее сорвать. Но когда вражеская рука должна была схватить «Кракатау», хватать там было уже нечего. Кумулятивная мина начисто срезала монолитовцу голову, не оставив от нее даже брызг. До окна долетели разве что капли расплавленного металла, в которые превратился крепчайший стальной шлем. А его содержимое в буквальном смысле испарилось без остатка в высокотемпературной струе направленного взрыва.
Сконцентрированный в одной точке удар вмиг сбросил с майора обезглавленное тело, но рассеянные отголоски взрывной волны слегка контузили Кальтера, вынудив его стукнуться головой об пол. Не сказать чтобы сильно – в сравнении с пережитыми интрудером в Зоне аналогичными ударами и вовсе пустяки. Но на несколько секунд он все же отправился в нокдаун. А когда вышел из него, то сразу же отправился в новый, только на сей раз не от взрыва, а от заехавшего Кальтеру по лицу ботинка.
Впрочем, для новой встречи Индейца и вставшего у него поперек горла Эола это можно было считать очень даже вежливым приветствием.
Наконец-то двухметровый громила Гурон получил возможность отвести душу и поквитаться с Кальтером за все понесенные от него обиды. Поставив шатающегося «особиста» на ноги, командир сектантов сразу же зарядил ему ногой с разворота в живот с такой дурью, что интрудер сначала пролетел пару метров по воздуху, затем грохнулся на пол и, проехав на спине по битому стеклу, остановился неподалеку от края пропасти. Если бы не толстый бандаж, наложенный медицинской системой таймбота на ребра Кальтера, наверняка он заработал бы еще несколько переломов. Впрочем, и те, что уже были им получены, наградили его новой вспышкой боли, от которой у «мизантропа» перехватило дыхание, а перед глазами замерцали разноцветные всполохи.
– Куда это ты направился? – проревел Гурон, снимая с головы шлем. Второй оставшийся в живых монолитовец поглядел на командира и сделал то же самое. – Решил, как крыса, слинять с тонущего корабля? А впрочем, почему это «как»? Ведь ты и есть самая настоящая крыса! Погоди, не прыгай – я с тобой еще не закончил!
