Фрегат еле ощутимо дернулся всем корпусом, на дисплее замигал сигнал готовности к старту – все, отсчет пошел. Что там Федя говорил насчет броска? Предпусковые процедуры завершены, до выхода в зону ответственности полчаса. Стало быть, у меня и вовсе двадцать пять минут. Пора приступать к делу. Я извлек из базы данных план фрегата сотой серии и запустил стандартную софтину поиска уязвимых мест, предварительно пометив на модели точки нейтрализации – двигательный отсек, ходовую и резервную рубки, дублирующий пост артиллериста и серверную. Обозначил первые три как приоритетные, для их захвата предусмотрел нападение двумя группами с противоположных направлений. На остальные и по одному отделению хватит. В резерве осталось две капсулы, их я решил подвесить в пространстве так, чтобы они максимально оперативно могли присоединиться к штурму любой из точек. Вроде все, граничные условия заданы, ждем результата.
Компьютер перебрал все возможные варианты секунд за тридцать, еще десять минут ушло на анализ полученного расклада. Вроде все складывалось неплохо – уязвимые места на корпусе фрегата отыскались, и не очень далеко от контрольных точек. Я боялся, что возникнут проблемы – все же боевой корабль не камион, обшивка здесь дай боже. «Симплексом» не прошибешь, хоть сантиметровый слой напыляй.
– Синий-один-первый, как слышите, прием! – внезапно вычленился из равномерного гула голос связиста. – Ответьте рубке!
Ага, это меня зовут! Громоздкая система, но не сложная для восприятия и легко усваивается – сначала цветовой позывной отряда, потом номер отделения и номер по ранжиру. Коллега Барановский, стало быть, Красный-один-первый, а мой зам Мишка – Синий-один-второй. Все просто до примитивности, хоть и несколько коряво звучит. Корабли эскадры обозначены еще проще – Борт-1, Борт-2 и так далее.
– На связи, – буркнул я, переключившись на закрытый канал.
– Борт-три запустил сканирование вашего объекта, подключайтесь к потоку.
Вот это правильно. Все равно вражинам некуда деться, счет уже пошел на минуты. Вот-вот в пределах прямой видимости окажемся, ни один генератор маскировочного поля оптические системы в таких условиях не обманет. Видимо, Вяземский решил, что знание точной планировки корабля совсем не помешает, наоборот, может не одну жизнь спасти, и вышел из режима «призрака». Чуть поспешил, на мой взгляд, две-три минуты форы противнику подарил. Впрочем, что сделано, то сделано. Вычислитель быстро обработал данные, но значительных расхождений с уже имевшимся раскладом не обнаружил. Вот и славно, не придется ничего переигрывать в срочном порядке. Я последний раз пробежался взглядом по схеме операции, решил, что лучшее – враг хорошего, и отправил пакет на рабочую станцию старшего навигатора. Явственно представил Федину гримасу – все-таки траектории я задал не самые простые, придется ему попотеть, настраивая катапульты.
Координатор начал обратный отсчет, пока еще в минутах, соответственно, можно немного расслабиться. Я глубоко вдохнул, медленно выдохнул, опустошая легкие до предела, и прислушался к организму. Вроде все в порядке, к бою готов. Минуты три медитировал, почти полностью слившись с астралом, как любил повторять мой первый тренер. Чушь, конечно, но аутотренинг сам по себе вещь весьма полезная, если слишком не углубляться в метафизику. Снизил темп дыхания, заставил сердце биться медленно и ровно, почувствовав толчки крови в висках. Зафиксировал это состояние, дождался ощущения тепла во всех конечностях и резко выдохнул, выныривая из одуряющего расслабления. Все, теперь никаких посторонних мыслей, только работа.
– Внимание экипажу! Выход на траекторию выброски через тридцать секунд! – объявил на общем канале Дмитров, занявший место координатора. – Даю обратный отсчет! Тридцать!.. Двадцать девять!.. Двадцать восемь!..
Я постарался принять в кресле максимально удобное положение – ускорение в момент отрыва капсулы будет нешуточным, в последний раз о подлокотник умудрился руку отбить, и скафандр не помог. Машинально пробежался рукой по креплениям ремней, сжал челюсти и втянул шею.
– Пятнадцать!.. Четырнадцать!.. Тринадцать!..
Параллельно где-то на заднем плане бубнил канонир:
– ЭМ-орудие готовность! Залп! – И буквально через мгновение: – Есть попадание! ПРО-комплекс нейтрализован!
Центральный вычислитель вывел на дисплей картинку с курсовых оптических систем. Давешние силуэты, казавшиеся маленькими и несуразными на большом обзорном экране, росли на глазах и превращались в давящие на сознание глыбы. Я криво усмехнулся, превозмогая мандраж, – хищно-вытянутый «Бретёр», прицепившийся к пузу приплюснутого эллипсоида фрегата, весьма напоминал приставшую к черепахе рыбу-прилипалу. Не хватало только поводка от ее хвоста к рыбачьему катамарану.
– Четыре!.. Три!.. Два!.. Выброска!!!
Как я и ожидал, тряхнуло сильно. При катапультировании начинаешь понимать, что ощущает футбольный мяч, поддетый молодецким пинком. Разве что ориентиров особых нет, виртуальное рабочее пространство вкупе с полем притяжения вращаются вместе с капсулой, соответственно, и головокружение не возникает, да и потеря обеда не грозит. Зато ускорение с такой силой вдавливает тело в кресло, что кажется, будто сейчас начнут дробиться кости. Радует одно – импульс быстро, буквально за несколько секунд, гасится носовыми дюзами. Капсула замедляется, стабилизируется в пространстве, и срабатывают ее собственные «эволюционники». Ускорение при этом хоть и чувствительное, но вполне терпимое.
Немного отдышавшись, я принялся анализировать текущую обстановку – координатор услужливо выдал на дисплей полный расклад. Веером разлетевшиеся капсулы уже вышли на индивидуальные траектории сближения с объектом. В этом деле вмешательства экипажей не требовалось – заранее просчитанные маршруты корректировал вычислитель фрегата. Пока все шло строго по плану – ни одно средство десантирования от траектории не отклонилось, никто не напоролся на ракету или случайно оказавшийся на пути обломок. Стремительно растущие на экране туши вражеских кораблей казались безжизненными, но впечатление это было глубоко ошибочным. По собственному опыту знаю, что на борту сейчас царит паника. Кто-то пытается забиться в местечко поукромнее, кто-то лихорадочно обвешивается оружием в надежде продать жизнь как можно дороже, а кто-то попросту впал в ступор или, лишившись разума, мечется по кубрику, натыкаясь на мебель. Вот эти как раз опаснее всего, ибо совершенно непредсказуемы.
С хладнокровными боевиками, привыкшими к стрельбе и крови, еще можно договориться – как правило, никто из них умирать не хочет. Если, конечно, мы не имеем дело с оголтелыми самураями из азиатского сектора, а такие случаи в моей практике были. Озабоченные поисками укрытия люди такой мелочью, как оружие, обычно не заморачиваются, максимум могут огнетушителем по шлему огреть, что несущественно. А вот впавшие в ступор, а тем более буйные шизики сотворить могут что угодно. Хуже всего, если такой помешанный окажется в командной рубке или другом помещении, где есть доступ к системе самоуничтожения. Придется подстраховаться, хотя время терять категорически не хочется.
