Вздрогнув, Этельред оторвал взгляд от неба. Твари были уже совсем близко. Если рыцари вклинятся в самый центр, они погибнут. Низшие зажмут их в кольцо, из которого не вырваться. Напрягая голосовые связки, граф прохрипел:
– Поворачивай. К реке!
Он резко осадил коня. Остальные рыцари, встревоженно озирающиеся по сторонам, поняли замысел своего предводителя и тоже устремились к Обре, надеясь ударить не в центр, а во фланг тварей и тем самым выиграть время, покуда бегущие из леса подоспеют на помощь к своим собратьям у воды. Два десятка храбрецов, однако, продолжали целеустремленно нестись по изначально намеченному курсу. Сковывающий голову шлем не позволил Этельреду проследить за судьбой смельчаков, но он мог о ней догадаться.
Землю покрыл сумрак, хотя было только десять часов утра. Смог застилал небо. Три гигантских дракона, казалось, подожгли небосвод, и он полыхал, надрывно крича голосами опаленных дракунов.
В темноте Этельред смутно различил переливающуюся отражениями огненных вспышек реку и фигуру сгорбившейся твари в трех шагах от себя. Его конь налетел на неё и вмял в землю. Граф услышал как хрустнули под копытами позвонки. И в этот момент сразу с десяток тварей набросились на него, впившись корявыми когтями в круп и шею боевого коня. Однако их лапы бессильно соскользнули с железной брони, защищавшей тело животного. Подоспевшие рыцари разметали нападавших и помчались дальше, струясь тускло-серебристым потоком вдоль ярко-золотой в отсветах пламени реки. Тонкий строй тварей у воды был прорван. Обескураженные низшие остались позади, а бегущие к ним из лесу собратья, стали спешно залатывать пробитую рыцарями брешь.
Конь нес Этельреда по самой кромке воды. Граф чувствовал тяжелое дыхание животного. Он и сам дышал с трудом. В груди стучало расходившееся сердце, и каждый удар причинял невыносимую боль.
Корпус людей оказался зажатым между огромным скоплением тварей и основными силами врага. Рыцари могли бы обернуться вспять и ещё раз налететь на низших, попытав счастья второй раз, или могли уклониться левее и, преодолев совсем неглубокую в этом месте Обру, очутиться в безопасности под стенами Устурга. Однако впереди всадники различили небольшой отряд гхалхалтаров и, воодушевленные первой победой над тварями, не стали сворачивать, а помчались прямо на врага. Торжествующий клич прокатился над рыцарями – гхалхалтарам было не уйти.
Раздался страшный грохот, как будто треснуло до предела накалившееся небо. Этельред метнул мученический взгляд и заметил, как поверженная туша пещерного дракона рухнула на поле, подмяв сотню тварей. Граф увидел округлый холм изогнувшейся в предсмертной агонии спины чудовища, его сведенные судорогой крылья. И вдруг дракон исчез. Тогда Этельред осознал: то был маг, принявший облик мощнейшего зверя. Перед рыцарями стояла сотня не обычных воинов, а опытных волшебников! Граф понял свою страшную ошибку и вновь осадил коня. Сердце подпрыгнуло у него в груди. Он раскрыл рот, пытаясь прокричать отбой, но подскочившее к горлу сердце превратило слова в слабый хрип. Корпус продолжал скакать навстречу своей гибели.
***
Гархагох смотрел на небо, наблюдая за впечатляющим зрелищем. Казалось, стихии огня и воздуха сплелись в один всепоглощающий вихрь, стараясь одолеть друг друга. Золотыми искрами разлетались в стороны подожженные дракуны. Наконец, осознав бесполезность схватки, стихии расступились. Пламя исчезло. Перевоплотившиеся в пещерных драконов, наиболее мощные маги-гхалхалтары потеряли одного и одолели полторы сотни дракунов.
Теперь Гархагох обратил внимание на несущийся на него отряд рыцарей. Верховный Маг хотел отдать указания, но все было уже сделано без него. Два десятка волшебников воздвигли невидимую стену на пути у катящейся лавины. Люди не замечали её, ибо она была видима лишь глазу колдуна, и потому Гархагох с некоторой жалостью, свойственной старикам, смотрел на красивую, перламутрово переливающуюся в чаду нависшего над полем дыма кавалькаду рыцарей. Выставив копья наперевес, они скакали на гхалхалтаров, приближаясь к неминуемой гибели.
Верховный Маг остановил взор на красивом, рослом рыцаре, скакавшем во главе корпуса. Его доспехи были выкованы из необычного золотистого металла. На щите, распластав крылья, красовался гордый орел. Желтая попона, прикрывавшая холеное тело коня развевалась на ветру. Рыцарь пригнулся, примериваясь для удара. И тут копье его наткнулось на что-то твердое. Удар был настолько неожиданным и мощным, что великолепное ясеневое древко треснуло. Рыцарь запрокинулся назад. Будучи поистине прекрасным воином, он удержался бы в седле, если бы не его конь, который в следующий момент грудью налетел на невидимую стену. Смешавшись в трепещущее целое человек и животное рухнули.
Рыцари врезались в непреодолимую преграду и, лязгнув наконечниками копий, бессильно осыпались наземь.
Второй ряд успел повернуть и уклониться от смертоносной стены. Уцелевшие всадники поскакали по мелкому руслу ручья.
***
Этельред вовремя распознал опасность гхалхалтарского отряда и потому находился не в голове корпуса, но в середине. Это спасло ему жизнь. Копыта коня хлестко стучали по воде.
Граф заскрежетал зубами. Ему было больно видеть напрасную гибель людей. Сколько было героев! Сердце сжалось, а затем, причиняя старому военачальнику неизмеримые страдания заполонило собой всю грудь.
За спиной громыхнули взрывы. Маги не желали упускать свою добычу, и послали вдогонку несколько магических вспышек. Вода в Обре вскипела. С десяток рыцарей упали. Ошпаренные кони, дико заржав, рванулись ещё быстрее.
Граф Этельред вылетел на противоположный берег. Гул расходившегося сердца и пульсирующей у висков крови поглотил все звуки сражения. Как во сне он видел рыцарей, следовавших за ним и родные стены Устурга. Этельред сознавал, что он – командир, что ему нельзя расслабляться. Граф пытался унять разраставшуюся в нем боль, но тщетно. Лекаря поблизости не было. Он остался в Атарвиле. Как все нелепо вышло. Побили только сотню-две низших, а потеряли половину отряда. Этельреду стало горько от обиды, от своего поражения. А Толокамп так надеялся на него, назначил начальником корпуса вместо Вурда. Вурд погиб. Сердце пронзила резкая боль. Эх, лекарь! Граф покачнулся в седле. Оруженосец Винфильд тоже погиб у невидимой стены, потому никто не подхватил падающего графа. Он тяжело рухнул на землю. Несколько рыцарей соскочили с седел и, насколько позволяли им тяжелые латы, поспешили к своему командиру, разомкнули застежки шлема и кирасы. Один из рыцарей приложил ухо к его груди – Этельред был мертв.
