«У дикаря было грубое, угловатое лицо, покрытое рыжей бородкой и щетиной. Его глаза, маленькие, жестокие, и внимательные заглядывали прямо в душу Артёму.»
И тут пленник вспомнил. Сомнений быть не могло.
В памяти всплыл благородный поступок, когда этот человек вернул Артёму часы его отца, и во время облавы на деревню туземцев под Промградом именно этот человек выстрелил в Ефрема. А ещё запомнились слова этого дикаря: «Ты никто, в тебе нет стержня, понимаешь? Такие, как ты либо быстро умирают, либо приспосабливаются и меняются. Этот мир не для тебя понимаешь?» Неужели он прав. Что, если он, молодой разведчик не сможет ничего изменить?
— Ну, вот мы и свиделись, Артём Грачёв.
— Норманн, кажется, я не успел тебя поблагодарить, за спасение во время облавы.
— Не за этим же ты сюда шёл.
— Не за этим. Руки затекли, — Артём поворочался, показывая, что ему неудобно.
— Вы что, не видите, что моего гостя держат связанным?! — крикнул Норманн своим стражам, и они сразу кинулись распутывать проволку на запястьях разведчика.
— Как твой брат? — решил начать с далека Артём.
— Умер. Я знал, что так произойдёт, ведь ему кто-то прострелил колено, помнишь?
— Да, но это были мои вынужденные меры.
— Помню прошлый раз, ты сказал: «мне очень жаль».
— Зачем уже цепляться за прошлое.
Норманн потянулся куда-то за подушку и извлёк оттуда большую фляжку из выделанной кожи. Жадно отхлебнув, он предложил выпить своему гостю. Артём не отказался, и для смелости, и что бы хозяина дома не обидеть.
— Ты знаешь, я ошибся. Думал ты и пары дней в яме не протянешь, а ты и бегать пытался, везучий всё-таки, а увидев тебя сегодня, я вообще был шокирован. Ты проделал такой путь и выжил? Удивительно.
— Я смотрю, ты тоже чего-то добился, — кривясь от крепкого спиртного, произнёс Артём.
— Конечно, я теперь вождь самого крупного племени, как видишь! — не без гордости заявил Норманн.
— Ого. Хвалю, больших высот добился, — теперь Артём был очень рад счастливому стечению обстоятельств.
— Отужинаешь со мной? — великодушно предложил вождь.
— Приму за честь.
Артём вышел, продумывая, что надо будет сказать за столом, а Норманн принялся переодеваться. Через полчаса все приготовления были завершены, и двое мужчин, вождь и его гость, сели за стол. Пиршеств было много, даже для всей деревни, чего уж говорить об Артёме, которому ком в горло не лез, и о худом вожде. Сначала больше для приличия, нежели для дела они поговорили о политике, о ситуации в мире, о войне, и наконец, Норманн спросил:
— Артём, ну так для чего ты меня искал?
Разведчик отложил столовые приборы, и, собравшись с мыслями, начал:
— Давай на чистоту, я тебе доверяю, так что говорю как есть: я собираюсь присоединиться к туземцам.
Вождь никак не отреагировал, но проявлял заинтересованность в беседе, даже есть перестал.
— Для тебя, естественно, не секрет, что Республика уже поджимает Новгород, сегодня-завтра они будут под городом, и начнут штурм незамедлительно.
— Продолжай.
— Красным пришёл конец, это уже все видят, государство рушится, отламываясь на кусочки, и теперь вопрос только в том, кто эти кусочки подхватит.
— Предлагаешь, нам подобно стервятникам каким-то, или грязным шакалам, набросится на умирающую власть? — никакого возмущения или недовольства в голосе Норманна не было.
— А разве у вас с Красными нет своих счётом? Причём, посуди сам, если ударить Красных по самому слабому месту, и, не понеся при этом больших жертв, ты не только сможешь получить жирный кусок, но и выслужишься перед Республикой.
— Я вождь, а не слуга, и я не прислуживаю! — без угрозы, но с гордостью заявил вождь, о сам-то ещё помнил те времена, когда он был никем, и понимает, что глупо устраивать сцены «царя» перед Артёмом, — Но твоя идея меня заинтересовала, продолжай.
— Когда Республика войдёт в город, и если малочисленные войска не смогу их остановить, то Красные прибегнут к экстренному плану: запустят ракеты. Ракетный комплекс, это ещё и крупный бункер, лаборатория, огромные запасы продовольствия и оружия, амуниция…
— Я знаю, конкретнее.
Поняв, что клиент «купился», Артём достал из кармана уже третью копию схемы ракетного комплекса, и положил на стол перед Норманном.
— Все слабые места, полная схема всего здания, вплоть до вентиляции и канализации.
— Видимо, у тебя свой человечек в комплексе?
— Именно, думаешь, я бы тебе левую схему подсунул.
— Нет, тебе это ни к чему. Ладно, по рукам, если дело проходит гладко и комплекс достаётся нам, то ты принят моим замом.
— Благодарю, но есть ещё одна просьба.
— Слушаю.
— Мне нужны люди, сколько сможешь дать, стольких хватит. Немного, но что бы профессионалы, есть такие?
— Обижаешь, — вождь благодушно улыбнулся, — Тёма, оставайся сегодня у меня, я тебе личных наложниц предоставлю, тоже между прочим, профессиональных, — Норманн лукаво подмигнул, видно было, что теперь он расслабился, и сделкой доволен.
— Да не, извини, конечно, но дел ещё много, давай мы ещё время согласуем штурма и направление атаки.
Вытерев руки об одежду, гость и хозяин направились решать мелкие вопросы по крупной и удачной сделке.
5. Нижний Новгород. Съёмная квартира.
— Вколол? — поинтересовался Артём, бессильно падая на диван.
— А как же, словно медсестрица, он даже не почувствовал, — ответил Захар.
— Сколько ждать?
— Я тебе скажу, а может она сам скажет, — улыбнулся Мухин.
Нехорошо так улыбнулся, нервно. Хотя это было его естественное состояние. Борис, который находился на кухне, жестом подозвал Артёма, как только Захар вышел из квартиры. Вставать не хотелось, итак день был нелёгким, так ещё и совещание собрать надо. Переборов себя, кряхтя, Грачёв поплёлся на кухню, где сразу же рухнул на стул.
— Артём, — Тельцов мялся, видимо не особенно хотел говорить, потом, что-то решив для себя, продолжил, — Ты уверен, что накачать Лёню наркотой было хорошей идеей?
— А у нас есть выход? Мы не справимся без него.
— Артём, я ничего не хочу сказать против твоего решения, но мы даже не знаем, на что идём. Ты не просвещаешь нас в свои планы, не доверяешь?
— Сегодня расскажу.
— И ещё…
— Артём! — послышался слабый протяжный голос Леонида из спальни.
Радостный Грачёв влетел в комнату, позабыв об усталости.
— Ты как, дружище? — с тревогой спросил Артём, сердце щемило, когда он видел своего товарища.
Всё время вспоминалось его полное скорби, печали и отчаяния лицо, когда он не желал выпускать из ослабших рук тело мёртвой девушки.
