С баржи требовательно замахала Черепаха.
— Ладно, — согласился Рафик. — Ты, — махнул он ей, — тоже можешь прогуляться в лес. — Дядя посторожит баржу. А мы пошарим в развалинах. Часам к семи, как темнеть начнет, всем собраться здесь. И ходить только парами, — под недовольный гул рейдеров приказал он.
— Что? — спросила Черепаха, как только мы удалились от остальных.
— Остроухий нашел след одинокого оленя, — сообщила Серая. — У него незажившая рана на задней ноге, гноем пахнет. Он не сможет удрать от погони. Охота!
Мы переглянулись.
— Только не прямо здесь, — потянувшись всем телом, сказала Черепаха. — Отойдем подальше… И только парой, — ухмыляясь, добавила она, — кто ж на оленя в одиночку пойдет? Давно я уже не перекидывалась. Пора развлечься. — Она взвыла по-волчьи, и Остроухий моментально ответил неподалеку.
Мы отошли еще на полкилометра и, спрятав оружие с одеждой, встали на след. Черепаха бежала впереди легкой рысцой. Большая голова на мощной шее, широкая грудь, поджарый живот, длинные ноги. И все это одето в пушистую серую шубу. Очень интересно смотреть на нее со стороны в таком виде. Молодость и здоровье со сплошным азартом, но четкой целью.
Лес был наполнен живностью, звуками и запахами. Пищали мыши, выдавали себя шумом перепелки, недавно пробегала лисица, выслеживающая зайца. Один раз пересекли след целого семейства кабанов, но мы всей компанией не отвлекались, идя за оленем. В степи волки быстро оставили бы меня позади, но в этом лесу я бежал за ними, не отставая. Мы, медведи, когда надо, очень даже прилично бегаем.
Олень оказался не очень большим. Так, килограммов на двести весом, с огромными рогами и в очень нервном состоянии. Рана была неопасная, но болезненная, и он кинулся в атаку на волков, как только их увидел. Те моментально рассыпались в разные стороны. Получить рогами или копытами от такой зверюги — мало никому не покажется.
Потом началась отработанная пляска. Один подскакивает сбоку, как только олень поворачивается — ему в ляжку вцепляется другой. Тут важна хорошая слаженность, чтобы отвести удар от товарища и не дать отдыха добыче. Вдвоем это очень сложно и может кончиться раной. Втроем — возможность себя показать.
Я не лезу в свалку, а медленно и осторожно, следя за каждым движением и вздохом, в какую сторону повернута голова с огромными рогами, приближаюсь. Волки подключились к знакомой работе, подводя оленя поближе ко мне своими атаками. Главное, точно выбрать момент.
Вот молодец Остроухий. Рогач поворачивает голову, пугая его, и я прыгаю на шею оленя и повисаю сбоку, давя всей тяжестью. Нормальный медведь весит раза в четыре больше и легко бы задавил моего клиента. Мне сложнее, но зато и интереснее. Олень отвернул голову в сторону, пытаясь вырваться, но поздно. Моя лапа хватает его за шею и рвет ее со всей силой. Позвонки не выдержали, и копытный валится на землю со сломанной шеей.
Волки подбегают ко мне, с воем приветствуя мое удачное выступление. Они прекрасно знают, насколько это сложно и опасно. Я мог не удержаться и слететь под копыта. Начинается пир, в котором они предлагают мне угощаться первым. Я, в свою очередь, приглашаю жестом присоединяться. Все-таки мы не обычные животные, и, хотя мне как старшему положен лучший кусок, остальные тоже достойны доли.
К причалу мы дисциплинированно прибыли к вечеру, притащив с собой под сотню кило калорийного и хорошо усваиваемого голодными организмами свежего мяса, завернутого в шкуру убиенного оленя. Рейдеры обрадовались, но как-то вяло.
— Что такие грустные? — поинтересовалась Черепаха, когда добыча была пристроена в холодильник и мы все собрались у костра на причале.
— Там что-то странное, — буркнул Торопыга. — Утром посмотрите, все равно ночью в помещении ничего не увидишь.
— Странное в Диком поле? — изумился я.
— Вот именно. Здесь, похоже, не то военная база была, не то еще что-то в таком роде нам неизвестное. Там, — показал он рукой, — мы видели только на центральном холме, но напрашивается то же самое на всех — под слоем земли и камней металлический колпак с бойницами.
— Ну, — не удивился я, — оно вроде напрашивается. По общему расположению и неприятному впечатлению. Вы что, сразу не почувствовали?
— Ага, — подтвердил Кузнец. — Только до нас здесь французы пытались копаться. Вход в бункер открыли. И внутри все их вещи. Включая оружие, одежду, шесть жизняков с именами… и больше ничего. Сам знаешь, ни один дурак сам не снимет. А шесть дураков, сумевших добраться сюда, бывают только в сказках. Стены гладкие, и пол покрыт пылью. Ни тел, ни скелетов, ни крови. Если бандиты какие-нибудь, то оружие с вещами бы взяли. А звери хоть какие-то кости оставили бы, да и следы должны были быть. Ни на что не похоже. И лодки мы здесь никакой не видели, а должна была остаться. На чем-то они приплыли… Самолет Дашка запустила, теперь он крутится и смотрит. Ничего не видит. Ни на берегах, ни на полуострове. А люди куда-то делись.
Я обернулся и посмотрел на Мави. Та демонстративно отвернулась.
— А что, она сможет? — спросил Рафик. — Судя по ржавчине, не меньше года прошло, никакие следы не найдешь. Точно можно только в Зоне узнать по жизнякам. Поспрашивать, когда пропали. Странно это, никогда такого не слышал. Дежурить будем по обычному графику, — он обернулся к Даше, — и Летчик пусть постоянно смотрит.
Она кивнула.
— А завтра вы глянете…
Помещение стандартное, абсолютно пустое, если не считать вещей исчезнувших. Стены гладкие и без всяких дверей. Эти штуки даже не на всех рейдеров действуют. Вход стандартно должен быть расположен посредине. Другое дело, как его открыть. Долбать металл с гранитом неизвестно какой толщины — пусть другого работника поищут. Что-то же должно быть. Предки были крайне рациональными, и открывашка должна быть перед входом.
— Там в мешке у входа должен быть такой металлический футлярчик, — попросил я, обращаясь к наблюдающему за нами Доценту.
Он кивнул и полез наружу сквозь узкую, откопанную еще французами, щель.
Мы с Черепахой уже второй час изображали группу специалистов-криминалистов. Она рассматривала вещи, а я ползал по комнате. Остальным быстро надоело торчать рядом, а Петр по-прежнему внимательно наблюдал.
— Спасибо, — сказал я ему и взял протянутый пенал.
Там внутри были мои испытанные защитные очки. Первые я честно украл в далекой молодости вместе с конем, на спор. Вторые делал уже самостоятельно под собственные нужды, ознакомившись с возможностями. На самом деле это больше походило на маску и предназначалось отнюдь не для улучшения зрения. Скорее для возможности смотреть совсем в других диапазонах, включая ультрафиолет и следы от энергетических матриц. Любой оставляет такие, прикасаясь к окружающим предметам, но через год, естественно, их искать глупо. Меня интересовало совсем другое.
