Я хотела закричать – в меня вошел один из этих серых.
По крайней мере, это говорила мне галлюцинация.
С необычайной, ошеломительной ясностью я видела, как он приподнимается на руках, чтобы вбить меня в себя. Руки стали толще, жилы выступили на серой коже.
Я с ужасом глядела в это лицо. Черные губы раскрылись, лицо нагнулось ко мне, кровавые глаза пылали так, что у меня закружилась голова.
У меня свело мышцы, все сразу, казалось, что они порвутся. Чем угодно я могла бы поклясться, что пенис этого монстра внутри меня вдруг раздулся. Я будто разрывалась пополам.
Но глубоко в душе я знала, что дело в спазме, который затронул и мышцы влагалища, вызывал вагинизм.
Я хотела завопить.
Монстр разрывал меня пополам. Он пыхтел надо мной, его дыхание обжигало мне лицо, огромные серые руки давили на плечи, прижимая к полу.
Я не могла шевельнуться.
Его тяжесть сокрушала.
Я думала, что сейчас умру.
Он долбал, как машина из крови, мяса и костей.
У меня закружилась голова.
Я не могла дышать.
Он наполнил меня так, что я лопалась.
Боже мой…
Но я хваталась за то, что сама о себе знаю. Имя. Воспоминания. Как мы встретились с Риком в кафе в Лидсе, и он так стеснялся, и мы говорили о кофе, и я краснела. Помню, как в школе сбежала землеройка и погналась за мистером Прентисом, который от нее удирал. Первый день работы в книжном магазине в Лидсе. Я тогда не могла найти туалет, а спросить стеснялась, как дура. Я из последних сил цеплялась за воспоминания, не отпускала…
Когда я открыла глаза, серого не было. На меня смотрел Рик, целовал меня, улыбался мне.
Я победила.
Мы уже готовы идти. Мы должны догнать Стивена и группу за несколько часов – пока их не скрутили эти галлюцинации. Я думать боюсь, что они друг с другом сделают. Рик уже надевает рюкзак, подгоняет лямки. Он готов к выходу.
Еще один день в Аду.
Меня зовут Рик Кеннеди. После нашего ухода с заброшенной фермы случилось вот что.
У наших ног стали вырастать из пепла круглые белые предметы величиной с мячик для настольного тенниса.
Видали вы когда-нибудь ускоренный показ, как растут грибы? Возникают крошечные белые почки, проклевывающиеся из земли. Они расширяются и образуют круглые пузыреобразные фигуры.
Вот так это и было.
Но если приглядеться, можно было заметить глаза. Крошечные точки, как булавочные уколы.
– Рик? – озабоченно глянула на меня Кейт. Ее лицо распухло от синяков, полученных этой ночью. Она знала, на что я способен, когда мной овладевает галлюцинация. – Рик, ты только повторяй свое имя, постоянно говори себе: “Меня зовут Рик Кеннеди, меня зовут…” – Рик!
Я поднял глаза от этих раскрывающихся грибных головок у меня под ногами. Они раскрывали рты, будто готовясь закричать, как новорожденные.
Я поднял глаза потому, что у меня перехватило дыхание от того, что я увидел. На холме напротив был обрыв высотой в шестиэтажный дом. Но я видел не скалы обрыва: на меня смотрело огромное серое лицо. Глаза его были закрыты, но пока я смотрел, они раскрылись – глаза размером с автобус – и уставились на меня. Они были красными, эти глаза, озера крови, хоть плыви, хоть ныряй в эту… в эту свежую, красную кровь.
– Рик! – Кейт потянула меня за руку. – Рик, не поддавайся. Вспомни, кто я. Рик, ты меня принял за серого этой ночью. Ты чуть не убил меня. Рик, прошу тебя. Вспомни, я Кейт. Я люблю тебя, Рик. Не поддавайся. Не бей меня. Я не вынесу этого еще раз. Я люблю тебя, Рик. Ты мне нужен.
Огромный рот головы на склоне холма раскрылся. Я услышал чудовищный рокот, будто он заговорил.
Я протянул руку и крепко схватил Кейт, схватил с яростной силой.
– Рик, их здесь нет – у тебя галлюцинации. Прошу тебя, пожалуйста… не бей меня!
Я посмотрел на нее, всмотрелся в испуганные зеленые глаза.
Она ахнула, выкатила глаза, ожидая, что сейчас мой кулак вмажется ей в рот.
– Кейт! – крикнул я. – Я знаю, что это не настоящее. Но ты знаешь, что происходит?
Ошеломленная Кейт покачала головой.
– Это там! – Я показал под ноги. – Земля быстро разогревается, вот почему такие сильные галлюцинации. Этот холм в любой момент может взлететь на воздух! Бежим!
Мы побежали прочь от фермы, рюкзаки тяжело болтались за спинами. От ног с уханьем разлетались фонтаны черной пыли.
Над головой ярко сверкали молнии, как разгневанные духи, ищущие жертв.
Впереди в уже сгоревший ствол ударила ветвистая молния. Ствол затрясся.
Ударил гром.
– Идем вверх! – крикнул я. – Надо успеть на ту сторону холма!
Я ощущал подрагивание земли под ногами.
Там, внизу, в ста или двухстах метрах под поверхностью, неумолимо поднималась температура. Что там такое? Газовый карман? Нефтяной пузырь в породе? Запертый резервуар воды, обратившейся в пар и рвущейся наружу?
Что бы это ни было, я чувствовал, как нарастает давление, все время нарастает, сила прорывается вверх слой за слоем, ища выхода – взрыва, катастрофы для всех несчастных тварей, которые окажутся поблизости.
– Давай твой рюкзак! – крикнул я.
– Не надо, справлюсь! Давай, Рик, бежим!
Мы бежали по обугленному склону, оставив ферму далеко внизу.
На дне долины вырвались десять, пятнадцать, двадцать небольших гейзеров, как фонтаны китов. Струи белого пара взметнулись в небо с внезапным треском.
Задыхаясь, покрытые потом, мы добежали до вершины холма.
Я посмотрел на ту сторону. У меня упало сердце.
– Мы там не пройдем.
– Пройдем, – сурово сказала Кейт.
– Ты видишь, что там?
– Пройдем.
Она побежала вперед, я следом.
По склону были сыпью разбросаны бесчисленные кратеры, изрыгавшие оранжевое пламя. Жар опалял лицо.
Но Кейт была права. Нам нужно было пробраться через этот огненный луг.
Потому что в этот момент позади взорвалось.
Я открыл глаза. Я лежал на спине, надо мной по небу скользило низкое облако. Молнии все так же полыхали синим пульсирующим светом.
Я потряс головой. Череп болел от силы взрыва в соседней долине. Поднимаясь на ноги, я увидел, что Кейт тоже сумела подняться на колени.
Я поглядел туда, откуда мы пришли. В небо рвался столб огня, пробив огромную дыру в земле. Наверняка мощный был карман метана. Еще четыре минуты пламя не убывало – газ шел из земли с такой силой, что все вокруг тряслось.
Кейт показала большой палец – все о’кей. Я кивнул. И мы бок о бок побежали по холму вниз, и рюкзаки хлопали нас по спинам.
Рев газа в соседней долине был так громок, что мы не слышали друг друга, даже если переходили на крик. И потому мы обходились взглядами и жестами.
Простирающийся впереди ландшафт был весь в оспинах воронок. Здесь тоже газовые карманы вырывались на поверхность. Многие уже потухли, но довольно много осталось и горящих, и хлопки вырывающегося газа были слышны даже на фоне рева прародителя всех реактивных самолетов в долине позади.
