Ознакомительная версия.
Андрей переехал через дорогу. Слева – сожжённый мост, перед ним – капониры, слегка снегом присыпанные.
– Здесь запасная позиция была. А убегали туда, – он показал рукой, – там подводы дожидались.
Они проехали ещё немного вперёд.
– А это проезд, вроде дороги. Мы деревья загодя вырубили, пушку для пробы провезли. Где яма была – засыпали, где канава или ручей – брёвна кинули.
Пётр только вертел головой. Лицо его было каменным и никаких чувств не выдавало.
Так они выехали к основным позициям.
– Вот капониры, а убитых, государь, ты и сам лицезреть можешь.
Пётр сделал знак рукой, и один из драгунских офицеров подскакал к убитым шведам. Спрыгнув с лошади, он наклонился и стал осматривать тела. Потом вернулся:
– Ранения сзади, картечные. Густо клали, у каждого по две-три картечины.
Андрей спрыгнул с лошади и подошёл к царю:
– Выходит, не брехал я, государь? Не раздумал ещё слугу своего верного казнить?
– Дерзишь? – выехал вперёд на коне Меншиков и стал теснить Андрея конской грудью.
– Погоди, Александр Данилович! Видишь, услугу важную нам человек оказал. Могло так случиться, что без его помощи швед держался бы ещё. А так выстроил полк, а тут пушки в спину бьют! Паника, растерянность, русские окружают!
Пётр неловко спрыгнул с лошади. Драгунский офицер, что тела шведских солдат смотреть ходил, попытался поддержать его под локоток, дабы не оступился, но Пётр отвёл его руку:
– Не баба, чтобы хвататься.
Он подошёл к Андрею:
– Пушки твои целы?
– Все восемнадцать к бою готовы. Пороха бы нам только и картечи.
– Ай, молодца!
Пётр сделал шаг вперёд, обнял Андрея и троекратно расцеловал.
Драгуны дружно закричали «Ура!» – такой поцелуй и похвала дорогого стоят.
Царь обернулся к драгунам:
– Вот с него пример брать всем надо. Мануфактурщик, а место для засады выбрал, как иной генерал не выберет. И путь отхода подготовил, и позицию запасную. И когда только успел сподобиться? Главное – ударить вовремя, когда нам тяжко было. – Повернувшись к Андрею, царь сказал: – Проси, чего хочешь.
– В войско возьми, зелья порохового дай. Главная битва с Карлом у тебя, государь, ещё впереди.
Пётр отстранился, повернулся к своему воинству:
– Двадцать шагов назад! Алексашка, тебя это тоже касается!
Вокруг Петра и Андрея образовался круг из людей и лошадей.
– Так-то оно лучше будет, – тихо сказал Пётр. – Так ты сам вот это всё организовал или подсказал кто свыше?
– Есть силы свыше, государь. Они меня вели.
– Верю. Предсказания твои покамест сбывались.
Пётр замолчал, и Андрей понял, о чём думает царь, но не решается спросить.
– Говори, – шёпотом сказал Пётр, и от волнения голос у него перехватило. Он ведь и окружение своё отогнал, чтобы не услышал никто сказанное Андреем – вдруг поражение предскажет?
– Главный твой бой, государь, у Полтавы будет. Там ты Карла, врага давнего своего, и разобьёшь. Сбежит Карл.
– Сомнения меня берут, – медленно произнёс Пётр. – Силён Карл, и войско у него вымуштровано.
– А ты, Пётр Алексеевич, людишек-то береги. Карл хитёр, а ты хитрее его будь. На поле бранном редуты многие поставь. Шведы накатятся, а из редутов по ним из пушек ударят, а потом из фузей. А как совсем уже невмоготу будет, конницу пусти. Повержен Карл будет.
– Не по уставу сие, – засомневался Пётр.
– Кто победит, тот устав сам писать будет. Сейчас со шведской армии все страны пример берут, а после Полтавы с русской брать будут.
Пётр взглянул Андрею прямо в глаза:
– Не пойму я, дьявол ты во плоти или ангел, с небес посланный?
– Как хочется тебе, государь, так и думай.
– Чем больше я тебя узнаю, тем больше боюсь.
– Чего меня опасаться? Я России помощник, стало быть, и тебе, государь.
– А ежели не так будет? Вдруг отвернётся Господь в нужный момент?
– Я всё сказал, государь.
– Ну, смотри. О разговоре нашем – никому, а то язык вырву!
Андрей улыбнулся – ход истории уже не изменишь. Да и говорил он не своими словами, историю припомнил только.
– Меня с канонирами с собой в войско возьми, с пушками на редуты поставь, глядишь – викторию одержишь.
– А коли проиграю?
– Государь, ну что ты заладил? Казнишь, как и обещал.
– Живьём в котле сварю, – пригрозил царь.
– А если по-моему будет?
– Опять торопишься?
– Знать хочу, что получу.
– Экий ты! Дворянином пожалую, хоть и противу моих указов то.
– На слове ловлю тебя, государь, а царское слово твёрже железа.
Пётр хмыкнул, но повеселел, настроение его явно поднялось. Он огладил усики, глаза заблестели. Конечно, указания и приказы он всем отдавал, но в трудный час посоветоваться не с кем. С царедворцами нельзя, неуверенности его никто видеть не должен.
– Ладно. Зачисляю тебя на казённый кошт – провизия, зелье пороховое. Начальства над тобою не ставлю, ты сам иных генералов стоишь. А под Полтавой, как ты сказал, в бою сам за тобой наблюдать буду.
Андрей склонил голову – всё-таки перед ним царь.
Пётр подошёл к коню, офицер поддержал стремя, и вся кавалькада умчалась по дороге. Остался только Андрей да его конь.
У Андрея камень с души упал: и до государя слово важное довёл, и подвиг своих канониров показал. Не лаптем щи хлебаем, можем кое-чего.
Возвращался по лесу, по пути, проложенному своими рабочими.
Те стояли у запасной позиции:
– Чего приуныли, братцы? Уныние – страшный грех. Поблагодарил нас государь, на казённый кошт взял. Ещё немного повоюем – и по домам.
– А если на казённый кошт нас взяли, знать, ты обещанных денег платить не будешь? – выступил вперёд старший.
– Все отдам, как обещал, – заверил его Андрей. – Только сами в деревне искать провизию не будем, да и где сейчас еду найдёшь? Жители все сбежали. Идём с армией государевой, начальник над вами по-прежнему я, а надо мной – один государь. Так не подведём его, братцы!
– Не подведём! – закричали канониры.
Андрей был доволен: попортят ещё шведские шкуры его ребята.
Конечно, для того времени редут не был чем-то новым. Редуты применялись в русской армии давно, около века, но были, как правило, одиночными и ставились перед крепостями или для защиты переправ. Представляли они собой земляное укрытие замкнутого типа, с валом и рвом перед ним, предназначенным для обороны. В плане редуты выглядели четырёхугольником с длиной одной стороны от пятидесяти до двухсот шагов. С внутренней стороны вала была земляная площадка-ступенька для размещения стрелков и пушек. Проход в редут был шириной не более шести шагов и устраивался с горжевого, или, иначе, тыльного, фаса. Перед ним устраивался траверс для обстрела неприятеля, если он вздумает воспользоваться проходом. Обычно редуты строились в русской армии в степных районах и входили в состав сторожевых линий, и обороняли такую земляную крепость от двухсот до восьмисот человек.
Ознакомительная версия.
