- Вижу, Рыжий, - отозвался откуда-то второй, почти неотличимый от первого. - Тут девчушка тоже дышит еще. Что делать будем? Ведь помрут скорее всего...
- Что делать, мля? А есть варианты? - порывисто развернулся на голос стоящий над Володей. - Или есть желание взять грех на душу?
- Не, ты чего? И в мыслях не было!
- Тогда, вызывай 'таблетку'*, и в госпиталь их. Бог даст - выкарабкаются.
_____________________________________________________________________________
* 'Таблетка' - армейский автомобиль медицинской службы на базе УАЗа-'буханки'
_____________________________________________________________________________
Они с Маринкой действительно выкарабкались, хотя, поправлялись долго и с трудом. Вот только особой радости внезапно повзрослевшему в свои двенадцать лет Володе это не приносило. Он уже знал, что родители похоронены в одной огромной братской могиле вместе с остальными жертвами мора, а вернуться в залитый дезинфицирующей химией дом им никто не позволит - слишком малы они с сестренкой, самостоятельно жить не смогут, а родственников, которые могли бы приютить сирот, не имелось. А значит - ждал их какой-нибудь детский дом в Волгограде, а то и еще дальше...
Но, вместо детского дома за порогом госпиталя их ждал, облокотившись на капот своей старенькой, видавшей виды 'Нивы', Рыжий.
Процедура въезда в Иловлю была уже привычной: бойцы Бригады на специальной площадке перед воротами проверяют радиометрами сначала технику, которую мы развернули в короткую шеренгу перед въездом в поселок, потом - парней моих, 'федеральное бандформирование', блин, потом уже - шмотки, нами привезенные. Проверяли всерьез, без каких-либо послаблений. Знакомые, не знакомые - военнослужащим Бригады без разницы, для них все равны. Вон, Вовку-ходока шерстят наравне с нами, хотя он ведь местный, и всех этих хлопцев, что сейчас вокруг нас с приборами бродят, наверняка, знает, как облупленных. Но, стоит, молчит и даже мимикой никакого неудовольствия не показывает. Да уж, тут отношение к безопасности серьезное, слишком хорошо знают, чем беспечность заканчивается.
Подошедший ко мне совсем еще молодой паренек в выгоревшем на степном солнышке чуть не добела камуфляже, просит показать индивидуальный дозиметр, старенький, но все еще работоспособный ДП-14. Беспрекословно вытягиваю его за шнурок из выреза футболки. Парни вслед за мной начинают доставать свои. Многие носят их также как и я - на шее, словно ладанку. Другие - в специальном маленьком кармашке на поясе брюк. Второй боец проходит мимо нас с журналом, сверяя показания приборов с записями в журнале. Проверяет - не хапнул ли кто из нас дозу пока по степям катался. Отбитое у бредунов оружие привлекло особое внимание, но мои орлы инструктажи по технике безопасности во время выходов на зараженные территории усвоили крепко, 'фонящую' вещь с собой не потащат. Старший по КПП - пожилой седоусый и явно матерый прапор среди вещей эти трофейные стволы сходу вычисляет - вот что значит опыт, просто глаз-алмаз у мужика, и, поднеся к ним свой радиометр, хмыкает.
- А фон-то - повышенный.
- В пределах нормы, - невозмутимо отвечаю я. - Мы правила знаем.
- Угу, в пределах, - слегка насупившись бурчит он себе под нос, - но в верхних...
- Но, один черт, в пределах, - не шибко вежливо обрываю его ворчание. - Не зарывайся, ладно?
Прапорщик недовольно топорщит усы, однако, в спор решает не вступать. Как ни крути, прав все-таки я. А то, что резковато я с ним, так ничего, потерпит его самолюбие. Таких вот старых въедливых служак нужно стараться вовремя на место ставить, а то забуреют мигом, на шею сядут и ноги свесят. Сам не заметишь, как придется на каждый поход в туалет разрешения у них спрашивать. Письменного.
Махнув на прощание уже собравшему свои трофеи и хабар Вовке, который о чем-то беседует возле 'брони' с Шурупом, топаю в будку блок-поста. Надо бы начальство местное навестить, о результатах доложиться, но, для начала - уточнить, на месте ли, чтобы попусту через весь поселок не переться. Оно, конечно, не далеко, но лишние круги наматывать нет ни малейшего желания.
- Здорово, воин, - словно старому знакомому кивнул я сидящему в будке поста связисту.
На самом деле встречал я его пару раз, не больше, даже имени не знаю, но, с другой стороны, мы ведь, можно сказать, только приехали. Успеем еще, и познакомиться, и подружиться, а пока нужно контакты налаживать.
- Здравия желаю, товарищ лейтенант, - улыбается он мне в ответ.
О, как! А земля-то, и вправду, слухом полнится! А ведь я своими офицерскими погонами в Иловле и не козырял. О том, что командир недавно прибывшего отряда наемников 'по совместительству' еще и лейтенант СБ*, в чине старшего опера, знали всего несколько человек в штабе Бригады. Но, похоже, начала расползаться информация. Хотя, видимо, пока не сильно широко. Вон, тот же прапорщик на КПП явно не в курсе, иначе бы бухтеть не стал. Тут не наемничья вольница - регулярная армия, с субординацией и уважением к звездам и просветам на погонах все в порядке. А этот, значит, уже в курсе. Впрочем, чему удивляться? Всю жизнь самыми осведомленными людьми в армии были писаря и связисты.
_____________________________________________________________________________
* СБ - Служба Безопасности Югороссийской республики. Спецслужба ЮРР, совмещающая функции МВД и госбезопасности. Пожалуй, самый близкий по смыслу пример подобной организации - НКВД времен Берии.
- Слушай, не в службу, а в дружбу, уточни там, Лапшин сейчас на месте?
Паренек понятливо кивнул и взялся за трубку стоящего перед ним телефонного аппарата.
- На месте, - сообщает он мне, обменявшись с кем-то парой фраз. - И, вроде как сегодня никуда не собирается.
- Спасибо, братишка, - по-свойски подмигиваю я ему и выхожу на улицу, где моя бравая 'банда' уже завела двигатели и стоит 'под парами', ожидая, когда горячо любимый командир свои дела закончит.
- Все, парни! - гаркаю прямо с крыльца. - Сработали отлично, все молодцы! Всем в расположение и дальше занимаетесь по плану, Курсант - старший. А я скоро буду.
Рыча двигателями и хрустя мелким гравием под рубчатым протектором колес, БТР и один из УАЗов разворачиваются и, отчаянно пыля, уезжают в сторону Большой Ивановки. Чуть позже и я туда поеду, на базу, уже почти ставшую для нас домом. Но сначала нужно заехать в штаб, к командиру Бригады полковнику Лапшину.
Врать не буду, особого впечатления при первой встрече на меня полковник Андрей Васильевич Лапшин не произвел. После всех рассказанных Исмагиловым на вводном инструктаже в Червленной историй о Бригаде и ее героическом командире, я себе представлял его несколько иначе. Думал, будет здоровенный мужик вроде меня, только лет на пятнадцать старше. Реальность оказалась куда прозаичнее: никаких пудовых кулаков, квадратной челюсти и широченных плеч у товарища полковника не наблюдалось. Был он скорее похож на сельского врача или учителя. Этакий среднего роста, пожилой и несколько грузный дяденька с обильной сединой в волосах. Разве что глаза у него были для этого образа не совсем подходящие - спокойный и прямой взгляд умного, сильного и уверенного в себе человека. А уж когда он заговорил... Тут уже последние сомнения развеялись, как утренний туман на солнышке: сразу стало понятно - этот человек свое подразделение в ежовых рукавицах держит и порядок у него, наверняка, везде образцовый. Уж на что я толстокожий и к субординации без особого пиетета относящийся анархист, и то, клянусь, под конец нашего с ним первого разговора едва удерживал себя от того, чтобы встать по стойке 'смирно' и в таком вот виде слушать. Да и в ответах на его вопросы постоянно сбивался на короткие уставные: 'Так точно' и 'Никак нет'. Сам понимал, что выгляжу при этом словно 'салага'-первогодок перед генералом, но ничего не мог с собою поделать, настолько могучая харизма была у этого внешне совершенно не примечательного человека. Со временем, недели этак через две общения, конечно, кое-какой иммунитет я к нему выработал и мог общаться относительно спокойно, не пытаясь постоянно вытянуться во фрунт и начать козырять. Все ж таки я не его подчиненный, а командир совершенно самостоятельного подразделения. У меня тут свои цели, свои задачи, и приказать мне Лапшин ничего не может, разве что попросить. Вот он и попросил.
