Часы показывали 13:28 — скоро поезд. Андрей выкинул в мусоропровод одноразовые тарелку и вилку, затем отправил туда же пластиковый стакан, из которого выпил минеральной водички. По случаю официального приема пришлось побриться и надеть костюм с галстуком. Такси уже дожидалось у балкона. Перемахнув на заднее сиденье, он велел киберводиле гнать на вокзал.
Когда-то в древности земной континент нарекли по имени мореплавателя Америго Веспуччи. Топонимику планеты Калиюга начал формировать экипаж одноименного звездолета, прибывшего в систему Дзеты Геркулеса (она же Августа, спектральный класс G0 IV, 32 световых года от Солнца) чуть больше двух веков назад. Материк, на котором обосновался консультант Машукевич, был назван Фрейя в честь подружки командира корабля Августа Понге, место посадки на плоскогорье в центре континента получило имя штурмана Эвридики Карлиан, а поселок на берегу громадной бухты на западном побережье второй пилот нарек Кракенбургом. Потом они придумали названия для других материков, океанов и главных горных вершин, проявив не слишком богатую фантазию, но после пятимесячного межзвездного путешествия можно простить многое.
Так, по воле первооткрывателей в предпоследний день весны монорельсовый экспресс, разогнавшись до половины скорости звука, уносил Андрея из Кракенбурга в столицу континента город Эвридика. Во избежание пьянки с попутчиком или занудного флирта с попутчицей он купил билет в одноместное купе и провел почти двухчасовое путешествие за просмотром творчества профессора Фролова.
Судя по монографиям и статьям, Максим Анисимович относился к ученому племени добросовестных компиляторов. Собственных концепций не генерировал, усердно подбирая факты, не противоречащие устоявшимся догмам. Такая позиция, весьма полезная для карьеры, могла стать опасной при внезапном изменении официальных установок. Поэтому профессор не брался за глобальные проблемы. Все работы Фролова были посвящены уточнению деталей в хорошо исследованных областях. Осторожный человек этот Фролов, даже удивительно, что с благосклонностью ответил на письмо Андрея.
Маршрутный аэробус, отловленный на привокзальной площади, за считаные минуты привез кандидата в аспиранты на станцию посреди университетского кампуса. Выстроенное в стиле средневековых замков здание истфака соседствовало с ультрамодерновым небоскребом административного корпуса. Замок оказался малонаселенным — вероятно, семестр уже закончился, студенты сдали зачеты и теперь готовились к экзаменам.
Схема размещения кафедр и аудиторий была высечена на плите темного мрамора в глубине вестибюля напротив входа. С легкой ностальгией Андрей читал полузабытые, а то и малопонятные названия вроде кафедры искусства внеземных цивилизаций, центра изучения древних языков или лаборатории архивной эвристики и математического моделирования. Нужная ему кафедра находилась на восьмом этаже.
До назначенного времени оставалось минут двадцать, поэтому Андрей, поднявшись на лифте, побродил по лабиринту коридоров, читая названия. Когда-то он с нетерпением ждал, когда же кончится надоевшее время ученичества, но сейчас было приятно вернуться в атмосферу лекций, семинаров, аудиторий, конференц-залов. Здесь бурлила совсем другая жизнь, во многом непохожая на ту, к которой приучил его шоу-бизнес… Лаборатория прикладной этнологии, кафедра истории Калиюги, музей космической археологии, лаборатория истории Ломандара при кафедре истории Галактики… Ну вот и добрался: на обитой искусственной кожей двери красовалась табличка:
Кафедра истории новейшего времени заведующий кафедрой проф. М. А. Фролов
В предбаннике немолодой дяденька в лабораторной робе степенно беседовал с немолодой же теткой, сидевшей за секретарским монитором. Кажется, они обсуждали, как проведут отпуск, но с появлением посетителя разговор прервался. Узнав о цели его визита, тетка, приветливо улыбнувшись, показала на дверь в кабинет шефа. На мгновение Андрей почувствовал неловкость, потому как очень не любил резко менять неплохо налаженную жизнь. Однако замешательство быстро прошло, и он решительно постучал.
Максим Анисимович радушно поздоровался, усадил гостя в мягкое кресло, даже кофе предложил. Андрей вежливо отказался — кто знает, какой кофе варят в этом доме, а пить бурду он отвык.
Пробежав пальцами по сенсорам клавиатуры, профессор открыл какой-то файл, бегло проглядел и начал:
— Меня заинтересовало ваше предложение, подобными темами кафедра до сих пор не занималась, но можно попробовать. Только, простите великодушно, хотел бы уточнить некоторые моменты, которые не отражены в вашем резюме. Как я понимаю, вы родились на Калиюге, большую часть из своих тридцати двух лет учились, причем университет заканчивали весьма престижный. Почему же, если не секрет, выбрали нашу провинциальную аспирантуру?
— Я на Добраве случайно оказался. В год, когда заканчивал школу, отца туда командировали. Он инженер-строитель, конструировал орбитальные комплексы, потом руководил монтажными работами и вводом в эксплуатацию. Так я получил аттестат в Порфире, там же в универ поступил.
— Факультет истории материальной культуры Эйнштейновского университета в городе Порфир, — прочитал профессор. — Да уж, столица Добравы… Какая специализация?
— Историко-технологическая. Наука и техника прошлого, методы датировки событий, считывание мыслей, — Андрей вернулся к прежнему вопросу. — Когда я был на четвертом курсе, родители улетели домой на Калиюгу, а я остался. Закончил основной курс, потом три года в магистратуре, еще три — в армии. Последние четыре года — инженер-консультант при видеокомпании.
Смысла его работы Фролов не понял, и Андрей объяснил, что «25-й век — Спрут» наладил поточное производство мыльных опер на исторические темы, но режиссеры и сценаристы ни черта в истории не понимают. Поэтому нужен консультант, который будет объяснять, чем одежда или оружие двадцать второго века отличается от тех же аксессуаров шестнадцатого. Профессор захохотал и подтвердил, что бывает смешно, если на экранах появляется персонаж в одежде совсем другой эпохи. Андрей подавил ухмылку: проблема была не только в одежде. Дай волю видеоневеждам, так Пушкин ехал бы на дуэль в автомобиле Форда и дрался с Дантесом на рыцарских мечах…
— Значит, выбрали наш университет из соображений планетного патриотизма, — резюмировал Фролов.
— Ну, вообще-то я разослал сотню резюме, — признался Андрей. — Получил положительные ответы из Эйнштейновского, даже из Военно-космической академии. Но мне, конечно, удобнее на своей планете, чтобы не прерывать работы.
