— За прекрасных дам!
Я охотно поддержал его тост, про себя добавив: 'За самую прекрасную из них!'. После чего, глядя в сторону, нарочито безразличным тоном произнес.
— Вообще-то есть у меня на корабле специалист по л'хассам, и всем, что с ними связано.
Он посерьезнел мгновенно:
— Сорингер, ты ведь не шутишь?
— Нет, Кеннет, я абсолютно серьезен. Только взамен ты мне своими собственными руками укажешь на карте все опасные места, каковые здесь только существуют, — подошли мы, наконец, к тому, для чего я сюда и заявился.
* * *
На 'Небесный странник' мы возвращались уже в полной темноте. Я не ошибся, голос действительно принадлежал Родригу, и теперь его, мертвецки пьяного, нес на себе Лард. Родриг, приходя в себя, все порывался вернуться на 'Удальца', бормоча при этом что-то вроде: 'Я женюсь на ней обязательно!'. Аделард, в отличие от него, был абсолютно трезв — пить ему категорически нельзя из-за старой раны на голове, но выглядел он очень довольным. Правда, желания жениться не высказывал.
Когда мы подошли к борту 'Небесного странника' я с удивлением обнаружил, что трап убран. Что-то произошло? И я с тревогой огляделся по сторонам. Вообще-то трап должен быть на земле, и возле него должен нести вахту кто-то из матросов. Аделард осторожно положил к тому времени бесчувственное тело Родрига на песок, и стоял, тяжело отдуваясь. Лард, конечно, человек невероятно могучий, но и Род совсем не мальчишка, и мало ему чем уступает. Немного отдышавшись, он взглянул на меня, и я кивнул: давай.
— Эй на палубе! Капитан прибыл! — зычно провозгласил Аделард, и я снова кивнул, на это раз благодаря: не солидно капитану самому надсаживать голос.
Ничего, сейчас попадем на борт, я им сразу же пожарную тревогу сыграю, несмотря на то, что на дворе ночь — разбаловались! С высоты борта показалась голова Мирры.
'Это с каких пор она ночные вахты несет? — во мне накипало раздражение. — Мужчин на борту что ли не осталось?'.
— Сейчас, господин Сорингер, — послышался сверху невозмутимый голос навигатора, Рианеля Брендоса.
И действительно, вскоре заскрипела лебедка, после чего трап лег у самых наших ног. Мы с Лардом с сомнением взглянули на по-прежнему распростёртое на земле тело нашего плотника, боцмана, шкипера, парусного мастера и много еще кого в одном лице. Поднимать Родрига по узкому, почти отвесному трапу — задача не из легких, даже если нам на помощь придет вся команда корабля. Открывать люк в борту, тоже бессмысленно: к разгрузке еще не приступали, и потому через него не пройти.
— Постой с ним рядом, чтобы его паурянки не унесли, — обратился я к Аделарду. — Сейчас заведем грузовую стрелу, и поднимем его на борт в сетке.
Первым, что я увидел, поднявшись на палубу 'Небесного странника', был полный осуждения взгляд Мирры. Она смотрела на меня так, как будто я совершил что-то крайне предосудительное. Потом фыркнула, и отвернулась.
— Что здесь произошло? — поинтересовался я у позевывавшего навигатора Брендоса.
— Когда уже начало темнеть, откуда-то со стороны 'Мантельского удальца' прибыло несколько девиц, явно экономящих на одежде, — охотно начал рассказывать он. — Они попытались подняться на борт, но Мирра грудью встала на его защиту.
Рианель искоса взглянул на стоявшую в стороне девушку, явно намеревающуюся нести вахту до самого утра.
'Пожалуй — грудью, это явное преувеличение, — хмыкнул я. — Уж чем-чем, а этой частью тела Мирра никак не может похвастать — она у нее плоская. Хотя какое мне дело до этого? Главное, Энди от Мирры без ума'.
— А что было дальше?
— Дальше? Эти девицы непременно попали бы на корабль, но тут вмешалась Николь. Она посмотрела на них, те на миг застыли, а затем побежали прочь, крича нечто вроде — ками, ками! Это и есть те самые знаменитые красотки с Островов? — и когда я кивнул, подтверждая его догадку, Рианель крякнул. — Да уж, впечатляет.
Я снова кивнул, соглашаясь с ним: не то слово. Затем вдруг вспомнил увиденную картинку на палубе 'Мантельского удальца', представил свою обросшую бородами команду в окружении полуголых красоток и вздрогнул.
Нет, не потому что заботился об их нравственности — это когда бы мы на Виридиан отправились? Вон, Родриг на что кремень, когда дело касается выпивки, и надо же так набраться! Взгляд мой упал на самого Родрига: как раз в этот момент из-за борта показалась сетка с его телом. Затем похолодел: Мирра явно смотрела на меня так, потому что считала: девушек отправил на 'Небесный странник' именно я. До нее самой мне дела нет, но что подумает Николь? Боюсь, мне теперь долго придется оправдываться. Вот только вопрос: захочет ли она их выслушивать, мои объяснения? Недаром же ее не видно на палубе, хотя время еще совсем не позднее.
— Энди от Мирры досталось за то, что он изгонять этих девиц не помогал, — улыбнулся Брендос. — Боюсь, завтра он будет взирать на мир одним глазом.
'Ты-то, господин Брендос, почему не помог? — думал я уже по дороге в каюту. — Уж не потому ли, что сам проникся их видом?'
— Это Родриг и послал девиц сюда, — сообщил поднявшийся на палубу Аделард. — Когда еще разговаривать был в состоянии. Сказал, что здесь их ждут с нетерпением.
Дверь в каюту я открывал осторожно: вдруг в меня сразу же что-нибудь прилетит? Николь совсем не скандальная девушка, и вывести ее из себя очень сложно, но на тех, кто сам о себе заботится, на того и Создатель взирает с особым расположением.
Затем вдруг подумал: 'Отважный капитан Люкануэль Сорингер, с честью выходивший из множества трудных, иногда почти неразрешимых ситуаций, крадется в свою собственную каюту как вор'. С самым независимым видом оглядел палубу: вдруг, кто-нибудь меня увидел, и ему пришла в голову точно такая же мысль.
Я застал Николь спящей. На лице ее была улыбка, такая красивая, что я даже полюбовался ею некоторое время, а в руке она сжимала бусы из жемчуга. Стараясь не шуметь, осмотрел каюту. Как будто бы все целое, все на своих местах. И еще на столе прикрытое крышкой металлическое блюдо, а рядом с ним укутанный чайник, чтобы не успел остыть до моего прихода.
'А я ведь действительно не ужинал! — внезапно почувствовал я голод. — Полдня провел на 'Удальце', но о еде как-то даже не вспоминал'.
Затем, поедая пирожки с мясной начинкой, поджаристые, с корочкой, как я и люблю, глядя на спящую поверх одеяла Николь, подумал.
'Вот было бы неплохо, если бы она укоротила ночную рубашку как юбки у этих паурянок. Ножки у Николь такие стройные, что всем этим островитянкам до них, как до края света на коленях. Только ведь не согласится она ни за что'.
