Ознакомительная версия.
Режет! Его словно толкнули — в голове разом сложился образ острого, холодного, режущего… Маг резко обернулся — девушка кромсала косички найденными в сумке ножницами.
— Чего ты? — удивилась она. — Нам нужно изменить внешность, вон краска, сейчас еще покрасим волосы.
— Д-да…
— Что у тебя с лицом? Ты хоть что-то вспоминаешь? Хоть немного?
— Помню яркий свет, — сказал он, проведя ладонью по лбу. — Какой-то… пугающий. Сосны, и свет волной катится между ними. Еще помню бетонные коридоры. Глухие такие, неприятные. И всё.
— А я помню длинные узкие тени, — сказала она. — Что же все-таки с нами произошло?
— Не знаю, но мы разберемся. Переодевайся, здесь нельзя оставаться. Павел может выдать это место, а…
Он не договорил — все поплыло, и темнота поглотила комнату.
Глава 3
НА КОРОТКОЙ ДИСТАНЦИИ
— Я ничего не знаю, ничего не знаю, ничего не знаю… — бормотал Паша Сковорода как заведенный.
В микроавтобусе было три ряда сидений, и его устроили на заднем, которое Мальков застелил целлофаном из багажника. Сиденья среднего ряда помощник повернул, чтобы они с шефом могли сидеть лицом к санитару. Яков Мирославович вернулся на машине оперативников и, недовольный всей этой суетой, накладывал повязку на пробитое арматурой предплечье Паши. Тот стонал и дергался — Титор запретил начмеду колоть обезболивающее.
Закончив, Яков сказал: «Ваня, в моем возрасте это уже тяжело, надеюсь, больше вы меня сегодня не побеспокоите», — и, кивнув всем, вернулся во вторую машину. Она уехала, из оперативников остался только Василий. Группа Горбоноса все еще рыскала вокруг фабрики. Дело усложнили пожарники, машина «скорой помощи» и полиция, подъехавшие к дискотеке.
Почти рассвело. Возле накренившегося фонарного столба было тихо, лишь Паша монотонно бубнил, не глядя на склонившихся над ним Малькова с шефом.
— Врет, сука, — прогудел Василий, куривший возле машины. — Я таких сволочей видал, Иван Степаныч. Зубы заговаривает.
Щелчком отбросив сигарету, оперативник сунулся в приоткрытую дверь и несильно двинул санитара в зубы огромным кулаком.
— У-у, морда! Говори — куда девку с пацаном вел?!
Мальков хотел было оттолкнуть старшего оперативника, чтоб убрался из машины, но Титор придержал помощника за локоть, с вялым любопытством наблюдая за происходящим. Ивану мучительно хотелось спать, слипались глаза, в голове гудело.
— Никуда не вел! — заскулил Паша, из разбитой губы которого потекла кровь. Василий вознамерился было стукнуть его еще раз, и санитар завопил: — Не вел!!! Они меня заставили! Принудили! Я… я не знаю, как все было! Не помню, не понимаю! Ничего не понимаю!!!
— Так, Караулов, а ну погоди, — слегка оживился Титор, садясь ровнее. — И вообще — охраняй периметр.
— Так точно. — Вася, отойдя от машины, привалился к фонарному столбу. — Но вы ему не верьте, врет он. В Чечне мы абрекам допросы всякие учиняли, так я наловчился… По глазам вижу: врет, падла, и не краснеет.
Когда он отвернулся, Титор спросил у санитара:
— Что последнее ты помнишь?
Тот глянул на него, на внимательно слушавшего Малькова и быстро заговорил, сбиваясь и глотая слова:
— Как в машину садились. Аномалов помню… как лежат, не двигаются — в коме. Я тоже сел, поехали. Потом — провал! Очнулся — лежу в какой-то яме, музыка орет, люди кричат, аномалов нет, а у меня кровь! Больше не помню ничего, богом клянусь, не помню! А потом землетрясение — боже! Это какая-то дьявольская игра…
Голос вновь сорвался на визг, Паша всхлипнул, перекрестился и добавил жалобно:
— Почему вы не дали начмеду обезболивающее вколоть? Мне же больно очень! Вон какая рана, а вы…
— Принуждение? — спросил Мальков задумчиво, и Паша умолк. — То есть как у Жреца? А что, если это Жрец и сработал — ну, дистанционно?
— Такой силы у него нет, — возразил Титор. — Заставить санитара броситься на охранников, усыпить одного и воткнуть второму скальпель в глаз? Слишком плотная суггестия, насколько я понимаю, до побега Жрец на такое способен не был. Тем более не видя объектов… Но ты прав, это могло быть проявление дара Тьмы. О нем мы до сих пор ничего не знаем.
— Тьма! — закричал Паша. — Девка эта, ну точно! Влезла мне в голову и…
Он замолчал, услышав мягкий шум двигателя. К фонарю подкатила БМВ Дины Жариковой, некоторое время назад уехавшей в центральное здание КАСа. Открылась дверца. У фонаря Василий обернулся, с одобрением проводил взглядом пару стройных ножек, прошествовавших от одной машины к другой.
Дина принесла легкий чемоданчик из черного металла, с изящной ручкой и цепочкой, пристегнутой к браслету на тонком запястье. Пальцы у женщины тоже были тонкие; длинные ногти тщательно накрашены, волосы на голове уложены волосок к волоску, и вся она казалась очень ухоженной, гладкой, будто налакированной.
На плече Дины висел аккуратный черный рюкзак. Титор с Мальковым молча подвинулись, она села рядом, положила чемоданчик на колени, отстегнув цепочку, раскрыла.
Паша ойкнул:
— Это же… Дина Андреевна, зачем вы принесли «дознаватель»?!
Она не удостоила санитара взглядом. «Дознавателем» называли устройство, разработанное в научном отделе КАСа, том самом, что создал и «нюхач». Прибор существовал в единственном экземпляре и не был толком апробирован. Неврологи уже давно определили, какие участки головного мозга ответственны за ложь, и «дознаватель» так влиял на них, что человек терял способность врать — прибор являлся электронным аналогом скополамина, «сыворотки правды».
Дина, не обращая внимания на стенания Паши, достала две пары плоских серебристых тарелочек, от которых провода шли к поблескивающему лампочками устройству в чемодане.
— Вообще-то, ему надо бы голову побрить, — деловито сказал Мальков.
— Не принципиально, — отрезала она. — Держите его.
— Вася! — позвал заместитель. — Караулов, иди сюда!
— Иван Степанович! — взмолился Паша.
«Дознаватель» был жестокой штукой: после использования он обеспечивал человеку как минимум месяц сильнейших мигреней, а Яков Мирославович говорил, что использование устройства может привести к микроинсульту.
— Говори правду, — сказал Иван, в то время как Мальков потянулся к Паше, чтобы зафиксировать тому руки.
— Но я правду сказал! Честное слово, Богом клянусь!
— Ладно, Дина, подожди… — начал Титор.
Взвизгнув, Паша рванулся из машины. Вид у него был совсем больной, лицо бледное, чувствовалось, что санитар ослаб от потери крови, и потому никто не ожидал подобного. Санитар оттолкнул Малькова, локтем случайно зацепил лицо Дины, смазав помаду. Женщина откинулась назад, выдохнув короткое ругательство, а Паша вывалился из машины. Упал, но сразу вскочил.
Ознакомительная версия.
