его суровым взглядом и плевать мне что он граф кровь у него красная…
Весельчак криво ухмыльнулся, и хотел мне нагрубить, но что–то в моём взгляде его смутило. Он прошептал про себя «псих какой–то!» и пошёл к своей компании на трибуну. А я повернулся в сторону боя.
Этот бой был очень быстрым.
Японец потребовал «бой до пощады». И, пока я успел что–то сказать, Мария согласилась на условия. Через четыре минуты она потеряла дагу, а ещё через три — сильным ударом из ее руки была выбита шпага. Кажется, её Дар не действовал на противника, но скорее всего, она просто не могла сосредоточиться. Точнее, враг не давал ей сосредоточиться. Долгорукова попыталась перейти врукопашную.
Японец, мгновенно воткнув оба меча в песок арены, произвёл бросок, и взял девушку на удушающий. Я видел, как он напитывал силу, продавливая доспех у Марии, и в бессилии сжал кулаки. Девушка боролась из последних сил, но я уже видел, что она не вытащит.
— Сдавайся! — я не поверил своему голосу, но я сказал это.
Доспех ее сильно просел. А учитывая, сколько силы вложил в напор японец, он даже не заметит, как свернет ей шею после того, как её доспех треснет.
— Мария, сдавайся!!! — заорал я ещё сильнее.
Но девушка, сжав зубы, попыталась выйти из захвата.
— Судья! Остановите бой!!! — обратился я к судье, на что японец развёл руками, показывая, что это не положено.
Я дернулся вперед, но меня тут же схватили за руку. Честно говоря, я еле сдержался, чтобы не прописать «леща». Но это оказался ещё один преподаватель, который был, так сказать, судьей на линии.
— Вы нарушаете правила, — сказал он мне сурово.
— Он её убьёт!
На что получил презрительную усмешку.
— Не бойтесь, не убьёт. Младший Минамото — опытный воин.
Я натурально услышал, как затрещал доспех девушки. И я не понимал, как японец успеет остановиться.
Я призвал Шнырьку, присев на корточки. Один хрен, всё внимание было приковано к арене. Доли секунды хватило, чтобы малой получил задание.
И вот он уже на мгновение возникает под лежащими на песке соперниками, и без лишних затей хватает острыми зубками гордого наследника за задницу. Японец рефлекторно дернулся, усиливая свой захват. К счастью, доспех Марии выдержал. Вот только от перенапряжения она потеряла сознание.
— Стоп бой! — внимательный судья заметил закатившиеся глаза девушки и мгновенно расцепил руки японца. — Победа присуждается косяку Хироси Минамото!
Японец же недоуменно осматривался и ощупывал свою филейную часть, пытаясь понять, что сейчас произошло. Но после слов судьи дружелюбно ухмыльнулся, снял с бесчувственной девушки ножны и забрал фамильный меч Долгоруковых, высоко подняв его над головой. В этот раз трибуны не молчали. Крики радости разнеслись над стадионом. Небрежной походкой он подошёл ко мне и протянул руку.
— Чё надо? — недружелюбно спросил я.
— Меч графини.
Меч лежал рядом на скамейке.
— Сам возьмешь, — сказал я.
Японец прошипел что–то на японском, но меч забрал.
Тут же со всех сторон подбежали его товарищи, одобрительно хлопая его по плечам. Он с важным видом вернул меч своей девушке.
Я же ломанулся на стадион, склонившись над Марией, про которую все забыли. Аккуратно похлопал по щекам. Пробоя в ауре не было, повреждений тоже. Ей просто придавили кровотоки. Вот кожа у девушки начала розоветь, и она пришла в себя.
— Я проиграла, да? — первое, что сказала она.
— Еще нет, — улыбнулся я.
Осторожно помог ей подняться, а затем повернулся в сторону судьи, который уже решил, что на сегодня его работа закончена.
— Уважаемый, позвольте задать один вопрос!
Взгляд узких глаз был мне наградой.
— Я могу по вашим правилам вызвать этого тупицу на дуэль?
У судьи аж глаз дернулся. То ли на «тупицу», то ли от моей несказанной наглости, что какой–то барон вызывает наследника знатного рода. Он взял себя в руки и кивнул.
— Да, можете.
Я быстрым шагом пошёл к празднующей толпе, бесцеремонно растолкав их.
— Слышишь, ты, урод!
Японец недоуменно повернулся ко мне.
— Да, ты–ты… любитель подраться с девушками. Теперь я вызываю тебя на дуэль! И, в отличие от Марии, ты будешь просить у меня пощады!
Наступила тишина, и все уставились на меня, как на идиота.
Даже у Минамото глаза непривычно расширились, то ли от гнева, то ли от удивления.
— Ты?! — благородное лицо японца скривилось в усмешке. — Серьёзно?!
— Серьёзнее некуда. Давай, самурай хренов, пошли на площадку, — кивнул я.
— Я бы с радостью научил тебя манерам, гайдзин. Но тебе ведь нечего поставить.
— В смысле? — остановился я и повернулся к нему.
— В прямом. Ты же нищеброд! — издевался надо мной японский аристократ. — Неужели ты думаешь, что этого дерьма будет достаточно? — он кивнул на мой короткий меч, что я забрал у бандита.
Чудесную «заемную» катану я сразу после Разлома вернул Накамуро. Он принял оружие у меня из рук с лёгкой улыбкой на губах, а затем поблагодарил почему–то.
— Где твоё родовое оружие… аристократ? — последнее слово он выделил издевательской интонацией.
— У меня его нет, — спокойно пожал я плечами.
Вокруг раздался дружный смех.
— Я же говорю — нищеброд! — веселился Минамото, торжествующе оглядывая своих прихлебателей.
— То есть, ты зассал? — спокойно сказал я.
Лицо японца налилось красным. Он открыл рот что–то ответить, но тут вмешался преподаватель–судья, который стоял рядом и слушал.
— Со всем уважением, барон Галактионов, но господин Минамото просто не сможет участвовать в дуэли. Правила и традиции не позволяют.
— Ну да, — усмехнулся я, — традиции. Куда уж без них.
— Я с удовольствием отвечу на твой призыв вне рамок этой дуэли за оскорбление моей чести, — нашёлся красный, как рак Минамото.
Ну, такой вариант меня не устраивал. Мне нужно вернуть оружие Марии.
— Моя кошка в качестве ставки по дуэли подойдёт? — положил я руку на большую голову Карамельки.
Та покосилась на меня из–под пальцев, и у меня в голове возникло:
«Ты дурак?».
— Спокойно, так надо, — прошептал я.
Кошка фыркнула, и снова мысленно поинтересовалась:
«Можно я сожру этого наглеца, если ты проиграешь?»
— Ни в чём себе не отказывай, — также тихо прошептал я.
Вокруг царило молчание. Японец о чём–то думал.
Тут
