Это последний и самый сильный враг. Больше не экономьте силы. Бейте их! — послышался со стены голос Дирна.
В тот же миг маги замерли, начав выплетать самые мощные из своих чар. Лучники и арбалетчики оставили прошлых врагов, избрав новой целью глаза монстров. И в то же время новый залп дали требушеты. Все четыре орудия были уже снаряжены к этому моменту, их расчеты лишь ждали приказа. И как только тот поступил, механизмы сразу начали свой неостановимый разбег. Противовесы опустились к земле, пращи хлестнули по воздуху, отправив в полет тяжелые камни. Они поднялись высоко вверх, почти к самому потолку, а затем пали вниз на своих жертв.
В трех местах каменный пол тотчас окрасился кровью. Четвертым же стала спина гидры и расположившиеся на ней, в мнимой безопасности, сфено. Несмотря на свою магическую силу, две медузы умерли мгновенно, оставив после себя лишь кости да лужи крови. Гидра также тяжело перенесла удар. Ведь, несмотря на свою мощную регенерацию, исцелить сломанный позвоночник ей было далеко не просто. Она рухнула на пол и беспомощно задергалась, став великолепной мишенью для лучников и магов. Последние же не замедлили нанести свой удар.
Ветер и огонь. Идеальное сочетание. Рунные маги создали пламя. Дриады и эльфийские чародеи вдохнули в него жизнь. А затем огненная стихия обрушилась на пятачок земли, зажатый между стен. Крики боли оборвались очень скоро.
Когда огонь погас, из всех существ, что штурмовали стены, в живых остались лишь гидры, сфено, да несколько прибившихся к самому потолку гарпий. Иные не выдержали буйства стихии. Выжившие зверолюди выглядели жалко. Обугленные перья, ожоги, слезающая кожа, в некоторых местах обнажающая кости. Однако, несмотря на страшные раны, враги вовсе не думали сдаваться или отступать. Нет, на самом деле они были в бешенстве, слепой ярости, безумии. Можно было подобрать множество эпитетов, но главным было одно. Гидры поднялись на ноги, гидры бросились на стены.
Длинные шеи вытянулись, пасти опустились сверху на эльфов и гномов, столь маленьких в сравнении с противниками. Прозвучали и тут же смолкли несколько вскриков — на узких стенах почти невозможно было увернуться от выпадов врагов. Тяжело содрогнулись ворота — по ним пробежали глубокие трещины от столкновения с самым громадным из монстров. Самые благоразумные защитники спрыгивали со стен, презрев опасность сломать конечности — воины второго и третьего ранга помешать гидрам все равно были не способны.
Эльсиэль беспомощно заламывала руки. У нее почти не осталось маны, при этом помочь тем, кто был атакован гидрами, нимфа все равно не могла — их укусы почти всегда оказывались смертельными. Иные чародеи защитников к тому моменту переживали откат и были полностью беспомощны. Только рунные маги что-то судорожно чертили на камнях, однако магия подгорного народа была слишком медлительной, слишком. Сфено успели ударить раньше.
Белесая, мерзкая волна обрушилась на башни, словно густая пена перевалила через каменную кромку. Эльсиэль, повинуясь внезапно проявившимся инстинктам, бросилась на пол и тут же почувствовала, как сверху ее накрыло чье-то тело. Что-то страшное, чужое, подкралось совсем близко, нервы зашлись от безумного страха. Обожгло руку. А затем наваждение отступило.
Прошла секунда, другая. С тяжелым стоном тело, накрывшее нимфу, откатилось в сторону. Эльсиэль тут же поднялась на колени и увидела своего защитника — это был тот самый эльфийский маг, что уже спасал ее, Сиродил. Прежде сильный, решительный, сейчас он был невероятно бледен, тяжело дышал. На его конечностях виднелись странные ожоги, больше похожие на гематомы.
«У меня ведь осталась мана» — мгновение спустя осознала нимфа и тут же применила исцеляющие чары на раненом. Эффект оказался мгновенным — заклинание вернуло краски лицу эльфа.
— Помоги подняться, — хрипло попросил маг.
Сиродил был очень слаб, а потому у девушки едва хватило сил, чтобы дотащить его до края башни. Попутно она бросила взгляд по сторонам и с облегчением поняла, что пусть вражеские чары ударили по всем магам без исключения, убитых среди них не оказалось. Кто сам, а кто с чужой помощью, все они поднимались на ноги с твердым намерением отомстить своим врагам.
— Приоритетная цель — сфено. Убейте их, — коротко скомандовала дриада.
Вызванный ей вихрь листвы словно бур вонзился в одну из медуз, разорвав ту на части. Следом за этим поднялся ветер, а с потолка ударил разряд молнии. Две сфено внезапно обнаружили себя меж поднимающихся каменных плит, что через мгновение сомкнулись над их головами, заживо похоронив в кладке стены. Заклинания летели со всех трех башен, а потому у вражеских чародеев не было и шанса уцелеть. Однако они были не единственными врагами на этом поле боя.
С тяжелым грохотом ворота рухнули и внутрь укрепления протиснулась туша гидры. Это была старая, матерая особь, имеющая целых пять голов. Явно злая, намеренная в самое ближайшее время отобедать теми магами, что притаились совсем близко на центральной башне. Однако в планы монстра вмешалось одно очень значимое обстоятельство.
Торжествующий птичий крик пронесся по пещере, а затем на гидру налетел огненный вихрь. В самом прямом смысле этого слова, ведь иначе описать феникса в сражении было попросту невозможно. Крылья, лапы, хвост, голова — все тело гигантской птицы было покрыто бушующим огнем. Против такого противника гидра была обречена. Впрочем, как и все, оставшиеся враги.
— Это победа, — тихо проговорил Сиродил, взирая на поле битвы.
Последние чудища умирали, уже не способные дать отпор. Гарпии и сфено были перебиты. Гидры уничтожались одна за одной, чаще всего с безопасного расстояния. Армия врага была повержена, и даже ее остатки не могли быть угрозой — всех зверолюдей, пытавшихся спастись, встречали духи гранита, перекрывшие неприятелю путь к бегству.
Эльсиэль без сил опустилась на каменные плиты. У нее не осталось ни одной крупицы магии, все было истрачено в ходе боя. К счастью, еще были чародеи, способные исцелять, а потому нимфа могла не беспокоиться о раненых и просто позволить себе немного отдохнуть.
Рядом сел Сиродил. Чуть подумав, эльф снял с пояса флягу и откупорил крышку. В ноздри ударил пряный запах вина.
— Выпьем за тех, кто не смог пережить это сражение, — тихо проговорил эльф.
Нимфа не стала отказываться. Сделав щедрый глоток из фляги, она откинулась спиной на стену. Посмотрела вперед, на проступающий сквозь щели в зубчатой стене мрак. Девушка прислушалась к своим чувствам. Было среди них сожаление о павших, усталость, горечь. То, что и следовало ожидать после участия в тяжелом сражении. И все же среди всех эмоций также проступала и
