внешних магических потоков, открыл глаза и сразу потянулся к большому куску мясного пирога. Дальше можно было совместить несколько задач и пополнить запасы энергии тела.
Мне требовалось несколько часов на восстановление резерва для вечерней тренировки и это время я решил потратить на изучение записей отца. Небольшая тетрадь, которую я забрал в хранилище имперского банка, содержала в себе массу полезных данных. Мне крайне интересно было посмотреть на то, как потомки решили возникшие перед ними задачи.
Семья Разумовских несла в себе мой дар. Вершитель Элрог всегда был самым странным из своего вида. Я никогда не стремился развить в себе что-то уникальное. Возможно, это и стало причиной моего возвышения. Каждый аспект казался мне интересным и заслуживающим особого внимания. Каждому я уделял время и силы. И это дало мне в разы больше, чем могли себе представить мои братья и сёстры. Вот только для людей подобный путь оказался невероятно тяжёлым.
Я листал страницы, иногда надолго останавливаясь над какими-то отдельными записями. Прежний глава рода сумел систематизировать все наработки своих предков и свести их в одну систему. С той лишь разницей, что человеку приходилось двигаться последовательно, шаг за шагом добиваясь поставленной цели. Константину Разумовскому потребовалось двадцать лет, чтобы найти нужный путь и пройти по нему несколько шагов. Сколько потребуется мне? Вернее, сколько у меня есть времени до того момента, как враги Разумовских поймут, что я иду тем же путём, что и прежний глава рода?
Об этом я Насте не говорил и говорить не планировал. Для старшей сестры те проблемы, с которыми столкнулся наш отец, остались в прошлом. Это был тяжёлый период и теперь мы делали всё возможное, чтобы восстановить прежнее могущество рода. Вот только кровь требовала своего и я был уверен, что Константин Разумовский был казнён именно из-за того, что вплотную приблизился к главной тайне Вершителей — Эфиру.
Тут же в памяти всплыл мутный снимок барона Маркова. А ведь я думал, что никого из моих сородичей уже давно не осталось. Возможно, мне предстоит узнать ещё немало нового об этом мире.
Как только Источник заполнился, я спустился вниз. К этому времени в имение уже вернулись дружинники под предводительством Аршавина. Ратай сиял и не мог скрыть свою радость. Его я увидел, как только вышел во двор.
— Ваша светлость! — тут же направился ко мне Аршавин. — Всё получилось, Ярослав Константинович! Пять первых капканов модернизировали. Ещё два перетащили к границе аномалии и поставили на звериной тропе. Завтра утром поедем проверять.
— Только если рано совсем, Николай Петрович, — с улыбкой ответил я. — Потом у нас поездка в Тверь запланирована. Кстати, Полоз уже доложился?
— Доложился, — чуть помрачнел Ратай. — Вы простите, ваша светлость. Это мой недосмотр. Даже не подумал, что этот дурень с целой сумкой денег догадается по лесам разгуливать. Говорил же ему, чтобы отчитался, как всё готово будет…
— Не страшно, — отмахнулся я. — Уже понял, что твоим ребятам можно доверять в любых делах, Ратай. Я насчёт другого спрашиваю. Что по поводу тех парней, которые Андрея в имение подвозили?
— Насчёт Пичуги и его бойцов? — тут же понял к чему я клоню Ратай. — Хорошие ребята. Толковые. Одни из последних у нас оставались. Пришлось самому их уволить, чтобы жизнь не ломать. Служили хорошо, но рангом помладше моих оказались. Побоялся я, что не вытянут они. Вот и выгнал. Самому потом стыдно было. Потом при случае старался помогать чем получалось. Но в нашем положении, считай, советом только и мог.
— Понятно, — задумчиво кивнул я. — Пичуга это у них главный. А сколько у него всего людей? И кому из них можно доверять?
— Никак надумали дружину расширить, ваша светлость? — недоверчиво посмотрел на меня Аршавин.
— Скорее, восстановить, если ты своё добро дашь. Пора уже, Ратай, — усмехнулся я. — Сколько можно вам двумя десятками мучаться? Но абы кого брать не будем. Нужны проверенные люди. Вот я и решил у тебя уточнить. Ранг бойцов тоже имеет значение. Сколько людей у этого Пичуги и кто он такой?
— Козырев Антон Викторович. Раньше был командиром среднего звена в младшей дружине Разумовских. Толковый парень и под началом у него больше двух десятков бойцов тогда ходило. С рангом сложнее, Ярослав Константинович. — смущённо улыбнулся Аршавин. — В своих парнях я не сомневаюсь, но и у Пичуги ниже Гридня в команде нет никого. Сам следил, чтобы они занятия не забрасывали. Но как дело сейчас обстоит только экзаменаторы из коллегии контроля могут сказать.
— Вот и скажут, — невозмутимо кивнул я. — На следующей неделе у всей дружины экзамены будут. Анастасия Константиновка позже скажет в какой именно день приедет человек из коллегии. Завтра тогда нужно договориться с Антоном Викторовичем, чтобы мы могли встретиться и всё обговорить. Может и нет у него уже давно желания служить в дружине моего рода.
— Как нет, ваша светлость? — усмехнулся Ратай. — Куда бы оно делось? Я же с ним только пару недель тому виделся. Может отложить экзамен немного? Я бы ребят поднатаскал дополнительно…
— Они и так у тебя с ног валятся. — отмахнулся я. — Как будет — так будет. Главное, чтобы ниже прежнего не провалился никто. Это уже твоя ответственность.
— Такого точно не будет, Ярослав Константинович. — уверенно ответил Ратай.
— И самый главный вопрос. — добавил я и серьезно посмотрел на собеседника. — Чем Пичуга с ребятами всё это время на жизнь зарабатывали? Репутация рода на кону, сам понимаешь.
— Да за это можете не волноваться, ваша светлость, — улыбнулся Ратай. — Ребята правильные, лёгким путем не пошли в криминал не подались. Охранное агентство у них. Не сильно успешное, так как за грязь они не берутся, но на хлеб хватает.
— Тогда на том и решим, — кивнул я. — С Пичугой свяжись и договорись о встрече. Завтра к обеду где-то. Мы к этому времени все остальные дела закончим, поедим и в обратный путь двинемся. Если договоримся, то и их с собой возьмём. Может кто-то из семей твоих бойцов уже приедет в Тверь к этому времени. Что у Олега Дмитриевича? Жилье для женщин готово?
— В процессе, — немедленно ответил Николай. Явно тоже интересовался этим вопросом у главы Себыкино. — Олег сказал, что к вечеру пятницы всё будет.
— Отлично, —
