две части и бросил в тарелки. Все это он проделал молча, развернулся и покинул шатер.
К Эйдену тут же подошел рослый мальчуган с торчащими волосами. Он усмехнулся, посмотрев на него, и резко схватил тарелку. Когда мальчишка вскочил на ноги, мальчуган, не переставая усмехаться, пнул его ногой в грудь, заставив упасть на спину. Тут уже не выдержал Лёфор и, поднявшись, сжал кулаки. Правда пыл его заметно поутих, когда со своих мест поднялись и остальные циркачи. Некоторые из них держали в руках ножи, а остальные готовы были броситься в драку безоружными. Рослый и, видимо, главный среди них, развернулся и, не опасаясь удара в спину, ушел на свое место, словно произошедшее было нормой.
– Я предупреждал, – тихо сказал Лёфор, прижимая свою тарелку к груди. Он оскалился, как волчонок, увидев ошивавшегося рядом плешивого и тощего мальчишку. – Горло вырву!
– Ой, – пискнул тот и бросился наутек. Лёфор быстро расправился с половиной порции и протянул остатки удивленному Эйдену.
– Держи, дружище Эйд, и не щелкай клювом, – неприятно улыбнулся он. – Завтра я с тобой делиться не буду.
– Спасибо, – тихо ответил Эйден и, заметив, как со своих мест поднялись другие, быстро влил в себя остатки еды, ошпарив рот и горло.
– Учишься быстро, – похвалил его Лёфор, наблюдая за теми, кто вскочил. Он ткнул в их сторону пальцем и добавил. – Остерегайся их. Нас будут проверять на прочность.
Эйден промолчал, понимая, что на его вопросы Лёфор не ответит. Сам узнает ответы, когда придет время.
Ночью их попытались избить. И если бы Лёфор не спал вполглаза, им бы крепко не поздоровилось. Однако, услышав шорохи и приглушенные голоса, мальчишка вскочил на ноги, схватил лежащую рядом пустую тарелку и ударил первого нападавшего, которым оказался тот самый рослый, с торчащими, жесткими волосами. Эйден проснулся от криков и первое время глупо пялился на происходящее. Потом, осознав, что другу нужна помощь, скрипнул зубами и тоже влез в драку.
Вовремя, потому что Лёфор, которого душила уродливая девчонка, уже посинел и жалобно хватал ртом воздух. Её Эйден на удивление легко оттащил от Лёфора. Правда переборщил и девчонка отлетела в сторону, как пушинка. Лёфор, получив возможность дышать, наконец-то лягнул стоящего впереди циркача ногой, но тот легко отскочил в сторону и усмехнулся. Затем вытащил нож из-за голенища сапога и пошел вперед.
Эйден сам не понял, как так получилось, но он вдруг очутился в круге из детей вместе с Лёфором и тремя крепкими мальчишками, выглядевших явно взрослее их. У одного не было глаза, вместо которого зиял жуткий провал. Второй мог похвастаться внушительными мускулами, а третий был гибким и быстрым, как каградская ласка. Неожиданно Эйден почувствовал в ладони что-то влажное и острое, а когда опустил взгляд, то увидел осколок тарелки, с которого стекала кровь.
– Держи крепче и не потеряй, – шепнул ему Л ёфор и добавил. – Спину прикрывай. Кто-то из них постарается сзади достать.
Нападавшие переглянулись и без лишних слов бросились на них.
Эйден сразу получил по скуле кулаком от одноглазого, а потом похолодел, почувствовав, как сталь ножа прошла в опасной близости от кожи, распоров грязную рубашку. Его начало трясти от ужаса, но мальчик сумел справиться со страхом и, размахнувшись, тоже нанес первый удар осколком тарелки. Он понимал, что стоящий перед ним мальчишка успеет увернуться, но тот неожиданно споткнулся об камень и, вместо того, чтобы отскочить, наклонился под удар, подставив шею. Эйден побледнел, увидев, как осколок вонзается в грязную шею, рассекает кожу и погружается в плоть. Мальчишка рухнул на землю, обильно поливая её своей кровью. Он хрипел, сучил ногами, а потом обмяк, уставившись безжизненным взглядом в сторону. Остальные нападавшие не издали ни звука. Даже двое напавших на Лёфора неожиданно отошли в сторону и растворились в толпе других детей. Эйден икнул, рухнул на колени и его тут же вырвало нехитрым ужином, который еще не успел перевариться. Голова кружилась, ноги не держали его, но он все же как-то встал, пусть и с помощью Лёфора, который зло смотрел на циркачей, готовясь без промедлений атаковать любого, кто к нему сунется. Эйден сам не понял, что сделал, но подумал, что это правильно. Он отбросил в сторону липкий осколок, подошел к трупу и, повозившись, вытащил из посиневших пальцев небольшой нож. Ржавый, из плохого железа, с простенькой деревянной рукоятью. Повертев его, мальчик вздохнул и, зажав нож в руке, отступил к своей постели. Лёфор, хмыкнув, покачал головой и тоже вернулся на свое место. Ни один циркач так и не произнес ни единого слова. Наоборот, дети разошлись по своим местам и постелям так же молча, как и набросились на них.
– Сегодня мы выжили, дружище Эйд, – хмыкнул Лёфор, трогая порезанную ножом щеку. – Посмотрим, что будет завтра.
Эйден не ответил. Только кивнул и, сжав в ладони нож, свернулся калачиком на своем мешке.
Утром за ними пришел Бут. Разбудив мальчишек, он равнодушно потыкал носком сапога закоченевший труп убитого Эйденом, криво улыбнулся и мотнул головой.
– Кто из вас? – коротко спросил он. Эйден виновато потупился и сделал шаг вперед.
– Я.
– Молодец, – неожиданно ответил циркач и повернулся в сторону выхода. – Гэймилл! Если ты эту падаль не для супа оставил, то убери его с глаз моих. Воняет уже… Эх, – он снова развернулся к мальчишкам. – В первую ночь я троих порезал. Двое не выжили, а третий стал моим другом.
– Калле? – нагло ухмыльнувшись, спросил Лёфор. Бут не стал отвешивать ему подзатыльник, лишь задумчиво посмотрел на дерзкого мальчишку.
– Калле, – повторил он и, махнув рукой, пригласил следовать за собой. – Пошли, мальцы. Время учиться.
Бут повел их на другой конец лагеря. Эйден во все глаза рассматривал кипящую вокруг жизнь, то и дело отставая. Это в итоге надоело Буту, и он так громко рявкнул, что мальчишка, перепугавшись, врезался в идущего навстречу толстого циркача. Глядя, как глаза толстяка начинает заливать кровь, Эйден уже попрощался с жизнью, но Бут неожиданно решил заступиться и встал перед ним.
– Иди своей дорогой, Вильям. Новенькие, не обвыклись еще, вот и лупают глазами по сторонам вместо того, чтобы вперед смотреть, – пробасил он. Толстяк злобно сверкнул заплывшими глазками, облизнул толстые губы и кивнул.
– Славный мальчонка, Бут. Славный.
– Новенький, – кивнул в ответ Бут, не придав значения странным словам, но с места не сдвинулся. – Тени своей боится. А ты ступай, пока мадам Анже не осерчала. Мальцов потребно обучить и в смены расставить. Сам знаешь, что приказы мадам не шутка.
– Само собой, – сдался толстяк и, обойдя их,
