— Кто поведет центурию? Руфина ушла в отставку.
— Есть опцион[2], — Валерия опустила взгляд.
«Но ты не хочешь ее центурионом, — дополнила я. — Опцион не молода и не сегодня-завтра закончит службу. Что ж… Валерия заслужила награду».
— Центурии нужен постоянный командир, тем более в походе. Что скажешь насчет Пугио?
— Девчонке нет двадцати! — возмутилась Лаура. — Кто станет ее слушать?
— Пугио служит с четырнадцати лет! — вступилась Валерия. — Ее контуберний лучший в центурии.
— И еще она твоя дочь, — усмехнулась наставница.
— Пугио отличилась, спасая принцепса, — вмешалась я. — Без нее Игрру пришлось бы плохо — да и мне, пожалуй. Ранив Касинию, Пугио не позволила ей уйти, благодаря чему мы раскрыли заговор и наказали наших врагов. Декан заслужила повышение. Я подпишу указ. Сегодня же!
— Благодарю, принцепс! — Валерия встала и поклонилась. — Я могу идти?
— Да, трибун.
— Вале, принцепс!
Валерия выбросила кулак от груди и торопливо вышла.
— Побежала обрадовать дочку! — усмехнулась Лаура. — Ты лихо раздаешь должности, Флавия! В бытность мою трибуном, чтоб стать центурионом, служили десять лет.
— Времена меняются, — заметила я.
— То-то и оно! — вздохнула Лаура.
— Что тебе не нравится? — удивилась я. — Заговор подавлен, Октавия с дочерью, как сообщили «фармацевты», покончили с собой. Не думаю, что пришлые врут — это не в их интересах. Храмовая стража вернулась в Рому и присягнула Северине. В Роме спокойно.
— Надолго ли?
— Что ты хочешь сказать? — насторожилась я.
— Допустим, выйдет, — Лаура ткнула пальцем в оставленную карту. — А что дальше? Ты не станешь уверять, что поход из-за Виталии?
— Не стану.
— Тогда из-за чего?
— Мне нужен Игрр.
— Зачем?
— Чтобы выйти за него замуж.
— Игрр женат!
— Древний закон Ромы, восстановленный после мора, не запрещает иметь нескольких жен — я специально уточнила. Видимо, мужчин и тогда не хватало.
— Я тоже смотрела закон! — хмыкнула наставница. — Для второго брака нужно согласие первой жены. Виталия его не даст. Забрать у нее Игрра не получится — Рома восстанет.
— У меня есть что предложить Виталии. Она разорена. Дом отнят за долги, денег нет, а ей нужно растить дочь.
— Игрр сможет их содержать.
— «Кошке» это стыдно. Я сделаю Виталии небывалое предложение. Она станет сенатором и моей родственницей. Наши девочки будут расти вместе. Никто в Роме не откажется от такой чести.
— У Виталии нет имущественного ценза. Ты же сказала: она разорена. Где взять пять тысяч золотых?
— Из имущества заговорщиц. Оно конфисковано и принадлежит Роме. Как принцепс я могу им распоряжаться.
— Тебя обвинят в злоупотреблении!
— Кто? — усмехнулась я. — Сенаторы? Они боятся слова сказать!
— Забываешь о Северине. Она не только понтифик, но и народный трибун.
— Я дарю имущество «кошке» высокого рода. Она отличилась весной, отбив пришлых у сарм, затем пошла в плен ради спасения турмы. Виталия поступила благородно. По возвращении ее ждет дубовый венок Северина проголосует двумя руками! Она терпеть не может изнеженных сенаторов, Виталия — другое дело.
— Ты многому научилась, — покачала головой Лаура.
— У меня был хороший учитель.
— Я бы не сказала.
— Почему? — удивилась я.
— Я учила тебя отделять чувства от долга. Жаль, не преуспела. Ты сгораешь от желания получить Игрра. Это туманит твой разум. О том, что случится после, не задумываешься.
— А есть о чем?
— Ты подашь Роме пример. Нолы захотят мужей. Где их взять? У нас триста пришлых на два миллиона нол. Из них двести тысяч димидий и треспарт. Как им поделить мужчин? Сегодня те доступны — были бы деньги. Мужьями не делятся. За пришлых примутся воевать. Нас ждут потрясения, несравнимые с заговором. Ты этого хочешь?
Я задумалась. Наставница, как всегда, права, но только отчасти.
— Поговорю с Игрром, и он что-нибудь придумает.
— Наставница, значит, более не нужна?
Лаура отвернулась. Я подбежала и заглянула ей в глаза. Они были сухими и злыми. Я попыталась ее обнять, но Лаура отстранилась.
— Игрр несет нам беду, — сказала сердито. — Он меняет уклад, который существовал столетиями. Вопреки обычаям, мы принимаем пришлого в преторий, где он становится всеобщим любимцем. Женитьба на «кошке» превращает Игрра в легенду. Преторианки, презиравшие мужчин, готовы лить за него кровь. Теперь вот принцепс пожелала Игрра в мужья. А как же правило, требующее от нее беременеть в храме? Я не удивлюсь, если с появлением Игрра меня выставят за дверь. Твоим советником станет мужчина. Ты будешь смотреть ему в рот и делать все, что он пожелает. Добром это не кончится. Наш мир рухнет.
— Или преобразится, — возразила я. — Подумай сама! Ты же читала летописи. Тысячу лет назад Рома процветала. Люди брали нол замуж, в семьях рождались девочки и мальчики. Мы вместе трудились и воевали. Это устраивало всех, кроме жриц Храма. Они устроили заговор. Что в итоге? Рома захирела. Прежде сармы не приближались к нашим границам. Теперь следует набег за набегом. Три года назад сармы едва не взяли Рому. Отселив людей, мы потеряли воинов и советчиков. Мы брали у них семя, но и оно кончилось, когда случился мор. Теперь платим золотом, чтоб не выродиться. Мужчин мало, треспарт и димидий рождается все меньше. А ведь десять веков назад мы не платили за детей! У нас были мужья, которые любили и почитали нас. Почитай стихи древних поэтов! Как они воспевают возлюбленных! Разве поэты брали за любовь деньги? Это мы сделали пришлых лупами, развратили и обозлили людей. И вот один проявил честь и достоинство. И что? Мы отобрали у него жену и попытались его убить. Однако Игрр не озлобился. Вместо этого надел форму преторианца. Служил, как все, не ропща и не сетуя. Лечил преторианок, искал, как помочь Виталии. Задумайся, кому? Разве Виталия сенатор или хотя бы купец? Обычный декурион, никому не нужная, кроме своего мужа. И ты утверждаешь, что Игрр мечтает разрушить наш мир? Он очень добрый и порядочный человек Ему покровительствует удача. Если б в ту ночь я не пригласила бы его к себе, то была бы мертва. Ты, кстати, — тоже. Думаешь, Октавия пощадила бы тебя?
— Она затеяла этот заговор из-за Игрра. Он обидел ее, угрожая ее дочери.
— Нет! — замотала я головой. — Не из-за этого. Октавия любила власть. С появлением Игрра она стала ее терять, потому всполошилась. Тысячу лет назад жрицы храма поступили так же. Пойми меня. Я хочу Игрра не потому, что потеряла голову. После покушения я много думала и пришла к выводу: только Игрр спасет Рому.
