– Эту продадим, если что! – Сизый кивнул на Анну. – Продавать надо в крайнем случае. А то мир тесен, кто-нибудь может её и узнать. Короче, пусть прыгает! – Он презрительно усмехнулся, глядя на Анну: – Договор есть договор! Мы же за свои слова отвечаем. Братва, как тёлка на дерево лезть начнёт, бросьте Соленоиду приманку, чтоб разрядился! Сколько он перезаряжается?
– Этот – за десять секунд! – огрызнулась Анна. – Я же говорила ещё в поселке!
Сталкеры завозились, таща что-то к забору и переругиваясь между собой о чём-то ещё, но Татьяна уже не обращала внимания на их действия и не слышала перебранки. Она подошла к основанию рухнувшей сосны и остановилась, чувствуя, как внутри разрастается холодный комочек щемящего душу страха. Просто взять и прыгнуть с разбега на пять метров вперёд для мастера спорта международного класса по гимнастике не составило бы серьёзной проблемы. Но сейчас разбег придётся брать по тонкому древесному стволу, направленному вверх под углом градусов в сорок, и прыжок должен быть не просто горизонтальным полетом дистанцией в пять метров. Между точкой отрыва и точкой касания почти полтора метра разницы. Это при условии, что тонкий ствол дерева ближе к верхушке не начнёт прогибаться… Таких прыжков ей совершать никогда не приходилось, да и вряд ли так прыгали даже девчонки из легкоатлетической сборной. А ведь она была знакома с некоторыми из них. В голове вспыхнуло старое воспоминание о давнишнем разговоре, и Татьяна ступила на древесный ствол. Если не прыгнуть сейчас, потом станет совсем страшно.
Она зашагала вверх по стволу, быстро подбирая баланс движения по узкой наклонной поверхности, и разговоры внизу за её спиной смолкли. Сделав несколько коротких шагов, Татьяна рванулась в разбег, не давая страху возможности захлестнуть её целиком. Древесный ствол опасно заиграл под ногами, надпочечники мгновенно выбросили в кровь адреналин, обжигая тело изнутри вспышкой ледяного пламени, и девушка в считанные мгновения взлетела к подрагивающей верхушке обломанного ствола. Спортивный рефлекс профессионала высокого уровня безошибочно сопоставил толчок ног с поступательным колебанием дерева, используя его, словно гибкий трамплин, и Татьяна взлетела в воздух, уходя в сальто. Где-то в глубине сознания, целиком вложившегося в прыжок, мелькнула отстраненная мысль, что приземляться надо на голени, иначе не хватит высоты, и она сложила ноги в нужное положение. В следующий миг бешено вращающийся перед глазами мир сменился летящим навстречу ржавым покрытием крыши нефтяного танка, и голени с размаху вбило в ржавый металл. Острая боль проткнула тело, словно гигантской раскалённой спицей, и Татьяна надсадно захрипела, закусывая губу и заставляя себя терпеть и не шевелиться. Она застыла, подобно изваянию, словно на финальной ноте истекающего на международных соревнованиях музыкального сопровождения, и изо всех сил старалась не чувствовать хотя бы половины мучений, вгрызшихся в позвоночник и разбитые в кровь ноги.
– Ни хрена себе! – заявил кто-то внизу, и его голос глухим гулом прорвался через бьющий в ушах набат кровяного давления. – Я уж думал – всё, пинцет тёлке! Надо же, удержалась!
– Охренеть! – согласились с ним. – Слышь, чувиха, ты только не дергайся! К тебе Туча ползёт!
Тёмные круги перед глазами начали пропадать, и Татьяна увидела, что приземлилась на самый край крыши нефтяного танка и её стопы висят над пустотой. Не долети она ещё десяти сантиметров, и удержаться на краю было бы невозможно. Метром ниже, откуда-то слева, вдоль новенького и идеально ровного борта танка медленно плыло нечто, напоминающее зелёную грозовую тучу.
– Танюха, замри! – сквозь затихающий гул в ушах послышался Анин голос. – У тебя ноги торчат! Если шевельнёшься, Туча ударит! Не двигайся вообще!
Сколько времени пришлось просидеть неподвижно, пока ей не разрешили двигаться, она не поняла. Поглотившая тело боль проходила медленно, и Татьяне не сразу удалось отползти от края и встать на ноги. Она, пошатываясь, сделала пару шагов и остановилась, удерживая равновесие. Разбитые ноги слушались плохо, но переломов не было, остальное терпеть не впервые. Но вот больной позвоночник отзывался резью на каждый шаг, и стало ясно, что она получила рецидив старой травмы. Сейчас главное – устоять на ногах, ничего ещё не закончилось.
– Тань! Ты как? – Анна махала ей рукой снизу. – Рассвело сильно, танк издалека видно!
– Я в порядке, – выдохнула Володина, вытирая катящуюся по подбородку от прокушенной губы струйку крови. Она огляделась. – Здесь не за что веревку укрепить. Даже на крышке люка не осталось ни уключин, ни поручней. Я не знаю, как его открыть.
– Откроем! – пообещал Сизый. От его агрессии не осталось и следа. – Лови веревку! Привяжем к ней лестницу, как планировали. Затянешь её на крышу и подержишь, пока мы залезать будем.
Один из сталкеров достал из рюкзака сверток и быстро собрал из обнаружившихся в нем частей небольшой арбалет. К заряженному в него арбалетному болту подвязали верёвку и выстрелили в направлении Татьяны. В первый раз стрелок не рассчитал влияния разматывающейся верёвки на полёт стрелы, болт ударился в стену танка чуть ниже крыши, упал наземь и тут же превратился в мелкую кашицу. Второй раз стрелу пустили выше, она упала на ржавую поверхность и поползла к краю под тяжестью верёвки. Татьяне удалось подхватить её у самого края. Некоторое время пришлось ждать, когда сталкеры соберут из привезённых с собой звеньев десятиметровую лестницу. Затем укрепляли сосну и затаскивали лестницу на неё, потом дожидались, пока уйдёт зашедшая на очередной круг Туча. В конце концов Татьяне велели тянуть, и она впряглась в ставшую тяжёлой веревку, усилием воли сдерживая стоны от сопровождающей каждое движение боли, отдающейся в позвоночник. Двое сталкеров, оседлавших сосну на безопасном удалении от Соленоида, направляли подачу лестницы, удерживая длинную конструкцию от опрокидывания. Несмотря на боль, ей удалось затащить часть лестницы на крышу нефтяного танка, и сталкеры закрепили на сосне её нижнюю половину.
– Слышь, Татьяна! – Сизый осторожно вскарабкался на поваленную сосну и на четырёх конечностях приблизился к началу лестницы. – Ты это, держи её крепче! Я ща залезу к тебе, и всё будет о’кей, дальше мы сами разберёмся! – Теперь его голос звучал чуть ли не дружески. – Только не урони! – Он кивнул одному из своих людей: – Бросай!
Стоящий под забором сталкер швырнул через ограждение набитый травой мешок. Тот пролетел пару метров, в следующую секунду над землёй ослепительно полыхнул кривой и длинный разряд молнии, мешок разорвало на лету, и вниз посыпались дымящиеся обугленные ошмётки. Сизый немедленно полез по образовавшемуся навесному мосту, напряжённо косясь то на огибающую нефтяной танк Тучу, то на примотанное к сосне основание лестницы, то на Татьяну, с трудом удерживающую её верхнюю часть.
