За несколько часов фотографии облетели всю планету. Обсуждали только их. Вся остальная деятельность цивилизации оказалась практически парализованной стихийными митингами, демонстрациями, воззваниями, погромами и поджогами. Как ни странно, но сам факт нахождения на орбите представителей чужого разума чуть не привел к глобальной войне. Остановилось большинство фабрик и заводов, перестали дымить некоторые теплоэлектростанции, коллапс наземного транспорта был почти стопроцентным, все авиакомпании отменили готовящиеся рейсы. Паника и тупость военачальников или временных лидеров в некоторых горячих точках планеты привела к тому, что с новой силой вспыхнули ожесточенные кровавые столкновения. Хотя и эти всплески, на счастье, оказались очень короткими. Главные представители всех без исключения религий и конфессий выступили с воззваниями к своей пастве. Эти воззвания тоже были полярными: от призыва соблюдать полное спокойствие до истерических воплей о конце света и грядущем Армагеддоне.
И все это успело произойти за ничтожно короткое время.
Человечество готовилось к неизвестному. Вернее – совсем не готовилось. При виде творящихся на планете безобразий Чинкис то возмущался во весь голос, то с сардоническим смехом сползал на пол из своего кресла. Глядя, как растерянные правительства в бессилии отступают перед разрастающимися беспорядками, знаменитый чистильщик даже позволил себе восклицания наподобие такого:
– Кошмар! Неужели ни один из них не догадается просто взять и спросить у меня: «А что, собственно, вам от нас надо?» Вместо этого эти недоумки объявили в войсках тревогу, открывают шахты со своими самыми секретными ракетами. Что из этого следует? Только то, что детский возраст ими уже преодолен. Потому что ребенок сразу интересуется: «Дядя, ты чего уставился?» Значит, они находятся в периоде юношеского максимализма: «Все прекрасно знаем сами. «Нет!» – общенью с дураками!» Жаль… Могут сорвать все мои добрые намерения. А ведь в кои-то веки я решился на ломку всего своего мировоззрения – и надо же, наткнулся на таких бестолковых приматов. Если так подумать да хорошенько вспомнить, то их далекие предки выглядели гораздо организованнее и сплоченнее. Ну-ка, просмотрю свои старые архивы! Вдруг что полезное для данного случая отыщется. Как говорится, на сон грядущий…
И коронованный представитель далекой аларастрасийской цивилизации углубился в неисчерпаемую базу корабельных данных.
Некоторое время все археологи стояли в полном молчании. Только переглядывались между собой да Карл Пузин с каким-то возмущением тыкал пальцем в сторону отвергнутой набедренной повязки. Первой заговорила за их спинами генеральный спонсор всей экспедиции:
– У меня палец затек и рука онемела…
Александр Константинович бросился к жене и, аккуратно поглаживая ей руки, вынул из них пульт управления дистанционным взрывателем:
– Вот так, спокойно… Все, он уже у меня, расслабься.
– Может, зря я не нажала? – Лариса позволила мужу подвести себя к общему кругу коллег.
– Нет, дорогая, ты поступила правильно. Он нам не угрожал, опасных телодвижений в нашу сторону не совершал и, скорее всего, выглядел слишком уж отрешенным от действительности. А? Как ты думаешь, Карл?
Знаменитый испанский археолог после такого вопроса наконец-то разразился ответной речью:
– Нет, вы только посмотрите на этого старикашку! Вернее, на то, что он после себя оставил! Мало того что он обозвал нас идиотами и недоумками, так он еще не дал нам времени обозвать его в ответ. Я уж не упоминаю, что и нехорошие слова в наш адрес он ничем не объяснил. Разве так можно? Расставил руки в стороны – и фьють! Нет его! Слышь, Саня, я тоже так хочу научиться. Раз! И дома! Два! И снова на работе! Три! И… – Он шумно выдохнул и развел руками: – Да где угодно! Вот уж никогда не думал, что стану очевидцем таких божественных поступков. Но что мы с этого будем иметь, как говорят в моей родной Одессе. Два бога обязаны нам своим возрождением – и никакого толку!
– Три! – напомнил Мануэль, указывая в другой конец галереи. – Вы забыли про Алессана.
Ирена ему возразила:
– Не слишком тот парень на бога смахивает.
– Хотя тоже намекал, что может телепортировать на короткие расстояния, – вставил реплику Николай.
Но Броди всполошился по другому поводу:
– Наверняка Алессан еще спит, но давайте поспешим к нему, проверим на всякий случай.
Они стали расхватывать акваланги и оборудование, а Лариса подхватила пояс:
– Будем опять на него надевать?
– Пока он проснется, мы еще хотя бы парочку утопленников постараемся достать. Так что будем надевать пояс на них по очереди. Да и повязку прихвати, пригодится.
Пузин тут же добавил:
– Будем торжественно вручать, как переходящее красное знамя.
– Кому? – оглянулась на него впереди идущая Люсия.
– Конечно, мужчинам! Потому как женскую красоту не стоит портить таким плебейским нарядом.
Целеустремленно идущая вслед за фотографом Лариса тоже оглянулась на своего задумавшегося мужа:
– Ты тоже так думаешь? – Но когда тот встретился с ней удивленными глазами, попыталась сразу все перевести в шутку: – Нам голых мужчин рассматривать нельзя, а вам обнаженных красавиц – так пожалуйста.
Александр Константинович понимающе улыбнулся:
– Мне бы ваши проблемы! – и легонько толкнул товарища локтем. – Карл, тебе бы только балагурить! А нам всего три минуты осталось для принятия решения: кого вытаскивать в следующий раз – кандидата в божественные сущности или кандидатку?
– Ну да, верховный жрец нам не слишком помог своей ученостью, – погрустнел Пузин. – Мне кажется, женщины – более покладистый народ. Что ни говори, а Пеотия нас хоть как-то предупредила об опасности. Да и советы дельные давала.
Люсия чуть не остановилась от возмущения:
– А ты их слушал? Только глаза бесстыжие на нее и пялил.
– Неправда…
– У меня здесь все сохранено, – пригрозила «домашний» фотокорреспондент, потрясая цифровой камерой, объем памяти которой превышал четыре гигабайта. – Потом все тщательно просмотрим: как ты слушал, куда смотрел. Потом сделаем выводы и выберем меру пресечения.
Она опять устремилась вперед, а Пузин стал капризно взывать к справедливости:
– Шеф! Ты должен защищать своих работников. Спасать от членовредительства.
Броди не выдержал комичности неожиданного каламбура и нервно рассмеялся:
– Что бы я без вас делал? Даже в такой ситуации ты умудрился меня рассмешить. С тобой не пропадешь.
