Нанас тоже почувствовал себя в лесу намного лучше и уверенней. Тем более, ехать по дороге было одно удовольствие, даже оленями управлять не надо – им и так ясно, куда бежать: по обеим сторонам – деревья, свободный путь лишь впереди. Так что Нанас откинулся на спинку кережи и решил немного расслабиться. Но долго ему отдыхать не пришлось, скоро он увидел, что влево от дороги отходит еще одна.
К этому юноша был не готов. Он остановил оленей и вылез из кережи. Подошел к повороту, отбросил за спину капюшон и почесал в затылке. Куда же ехать дальше? Понятно, что обе дороги не могут вести в одно место, а значит, одна из них идет не туда, куда нужно. Но вот какая именно? Он глянул на Сейда, в надежде что умный пес ему поможет, но тот посмотрел на хозяина с укором: дескать, откуда мне знать, я тут никогда не был, а пахнут они обе одинаково.
Эх, подумал Нанас, был бы Сейд не собакой, а птицей, поднялся бы сейчас высоко-высоко и увидел, какая из этих дорог ведет к той, большой, по которой нужно будет ехать к Мурманску! Подумал, и тут же хлопнул себя по лбу. Дурень! «Птица» уже посмотрела на эти дороги и даже нарисовала их для тебя!
Он быстро достал из-за пазухи карту, нашел на ней кучку маленьких черных квадратиков – Ловозеро и повел от него пальцем по «ниточке», пока не наткнулся на вторую, уходящую влево. Посмотрел на нее и присвистнул от удивления: та довольно скоро приводила к еще одной кучке, поменьше. Рядом было написано пять букв, но знал из них Нанас лишь самую крайнюю – «а». Однако удивился он не этому, поскольку уже догадался, что это Ревда, о которой тоже слышал от мамы, – часть их соплеменников была родом оттуда. Удивительным было то, что после Ревды ниточка снова делилась на две, и одна из них заканчивалась совсем недалеко от его родного Сейдозера, похоже прямо на склоне горы.
То есть, можно было бы сейчас поехать туда, а ведь это совсем близко, куда ближе, чем по озеру, – перевалить горы, и он дома! Правда, через горы пришлось бы карабкаться пешком, олени с нартами туда не взберутся. Да и дома Нанаса ничего хорошего не ждет. И вообще, у него сейчас дела в другом месте… Нет, ехать он туда не собирался! Ему просто нравилось, как все хорошо видно на карте. Удобно все-таки иметь при себе такую полезную вещь!
Итак, вроде бы ехать по левой дороге сейчас не надо. На всякий случай юноша провел пальцем по той «ниточке», что вела прямо, пока не уперлась в более широкую полоску. Ну да, ее и показывал ему небесный дух, она тянулась почти в самый верх карты, где крупными буквами написано «Мурманск». Кстати, Нанас внезапно понял, что он знает теперь все буквы из этого слова. Конечно знает, память-то у него замечательная. А раз так, надо запомнить уже и те буквы, из которых состоят «Ловозеро» и «Ревда», – вот ведь они, только что в них пальцем тыкал. Кто знает, что ему теперь может пригодиться. Вон, дух и про указатели какие-то говорил. А еще… Нанас вспомнил про «дощечку» небесного духа и подумал, что, может, он теперь сумеет прочитать, что написано на ее первом листе.
Он убрал за пазуху карту и достал оттуда «дощечку». Открыл, посмотрел на первый лист и с огорчением понял, что букв еще знает все-таки очень мало. Из тех, что ему удалось прочитать, получилось лишь «.невн. к с. ле. енан. а у. на Семена». Более-менее понятным было лишь последнее слово – «семена». Правда, над второй буквой «е» стояли еще зачем-то две точки. Видимо, эти самые семена небесный дух и нарисовал. Но при чем тут какие-то семена, для Нанаса так и осталось загадкой.
Поломать над ней голову ему помешал Сейд. Пес нетерпеливо гавкнул, будто говоря: что ты нюхаешь эту пересохшую кожу, не пора ли найти более мягкую и вкусную, желательно со свежим сочным мясом внутри?
Упрек был справедливым. Нанас и сам уже чувствовал голод, а забывать кормить своих животных вообще никуда не годится.
Он быстро спрятал за пазуху «дощечку» и виновато пробормотал:
– Все, все, сейчас поедем. А ты смотри по сторонам, ладно? Я буду лук наготове держать, учуешь куропатку или зайчишку какого – гавкни, мы их с тобой легохонько добудем.
Удача и впрямь поджидала их совсем неподалеку. Нарты не успели проехать и два полета стрелы, как справа от дороги, из молодого ельника, выпорхнуло сразу пять куропаток. Лук у Нанаса, как он и обещал, был наготове, поэтому первую стрелу он пустил, когда птицы еще не успели подняться над невысокими елочками. Выстрелил – и тут же наложил на тетиву вторую, приготовленную заранее. Эта была более тяжелой, с металлическим наконечником; сила и точность удара имели сейчас большее значение – куропатки улетали все дальше. Нанас попал в цель и на этот раз. Хотел было сделать и третью попытку, но не стал: теперь промахнуться было легко, а найти стрелу в глубоком снегу между деревьями – не очень. Между тем Сейд уже сбегал за подбитыми куропатками и положил тушки возле ног хозяина. Нанас потрепал его по круглой белой голове, вынул из птиц стрелы и сунул добычу в самый нос кережи. Теперь нужно было найти подходящее для стоянки место, развести костер и приготовить ужин.
Далеко в лес он заезжать не стал – снег там был более глубоким и рыхлым, чем на продуваемой ветром дороге, и нарты проваливались в него сильно, по самую кережу. Да и ни к чему было это делать, вскоре попалось неплохое местечко – небольшая полянка, закрытая с трех сторон густым молодым березняком, через который не сможет бесшумно подкрасться ни один крупный зверь, а с четвертой вплотную друг к другу росли две старые разлапистые ели, широкие нижние ветки которых были уже готовым шалашом.
Нанас распряг оленей и привязал их на длинных арканах к деревьям. Обычно он этого не делал, прирученные животные и так не уходили далеко от хозяина, но сейчас рисковать не стоило – потерять в его положении оленей было бы смерти подобно.
Еще подъезжая к месту стоянки, юноша заметил на снегу ломаные дорожки заячьих следов и теперь достал из кережи силья. Если повезет, то за ночь в петлю может попасть заяц, тогда можно будет и подкрепиться утром, и взять какой-то запас в дорогу.
Затем, надев сплетенные из ивовых ветвей снегоступы и прикрепив их к пимам, Нанас отправился в лес. Устанавливая силья, заодно набрал и сушняка для костра, а вернувшись, притоптал снег на поляне, сложил ветки шалашиком, в середку сунул содранной с березы бересты, а под нее – горсть заранее высушенного мха из мешочка на поясе. Потом достал оттуда же кремень с кресалом и умело высек сноп ярких искр. Сухой мох сразу начал тлеть, и осталось лишь раздуть его, чтобы вспыхнула береста, а там занялись огнем и ветки. Подложив в костер сучьев потолще, Нанас пошел поискать еще дров. Сейд хотел увязаться с ним, однако хозяин покачал головой и показал на оленей – стереги, дескать.
