Вторая рота вот уже два часа безуспешно пыталась сдать нормативы, Ким был просто потрясен, десантники хитрили, вместо положенного груза они напихали к себе в индивидуальные контейнеры муляжи и, несмотря на это, не могли вписаться в норматив. Катастрофа! Из девяносто двух бойцов лишь четверо кое как выполнили норматив, вызвав дикий восторг всей роты. Физическая подготовка была на уровне обычного общевойскового подразделения, о специальной подготовке вообще можно было слагать легенды, десантники путались в видах оружия и способах применения. Когда все закончилось, стажер даже не знал о чем ему разговаривать с командиром роты, благо тот понимал, что произошло, и даже не пытался поднять глаза.
— В других ротах такой же уровень подготовки, — с сомнением спросил Ким.
— Мы были лучшими, — последовал ответ.
Ким со стоном повернулся и пошел прочь. Немного придя в себя, он отправился слегка перекусить, когда делал заказ в автомате, его взгляд упал на меню, где отдельным списком значилось довольно приличное количество легких спиртных напитков, от дорогого натурального пива до дешевого синтетического вина. Ким тут же вызвал по коммуникатору интенданта и поинтересовался, какое количество алкоголя употребляется на корабле рядовым составом, ответ его несколько озадачил, в пересчете на каждого человека приходилось около полутора литра напитков в день, а значит на отдельных индивидуумов и значительно больше. Конечно, кто после такого сдаст хоть один норматив, дальнейшее решение было очевидным — памятуя об отношении командира к спиртному, он освоим приказом ввел сухой закон, до отмены его вышестоящим командованием.
Смотр обеспеченности рот тоже показал их плачевное состояние. Все аптечки были с истекшими сроками хранения, фильтры и маски вот уже года три никто не проверял, системы навигации и наблюдения не настраивались, даже коды к индивидуальной связи не были введены в карточки десантника. Случись срочная высадка по тревоге, и людей просто пошлют на смерть как стадо баранов на бойню.
— Когда в последний раз проводились полевые занятия на поверхности планет? — спросил Ким командира пятой роты.
Вопрос для офицера прозвучал настолько неожиданно, что ему потребовалось долго вникать в его суть:
— На моей памяти таких занятий у нас не было. На тренажерах в последний раз мы пытались этим занимались около полугода назад.
— Ну и как? — Насторожился стажер.
— Оценка по результатам не проставлена.
— Но это может означать только полную неготовность.
— Совершенно верно, — согласился командир роты, — потому как все это проводилось лишь для отчета.
— А почему не продолжили занятия в плановом порядке?
— А потому, что на сегодняшний момент у нас в исправном состоянии находится только четыре симулятора, а на них даже подразделение не потренируешь, используем их для тренировки развед. взвода.
— Понятно. — Настроение упало ниже нулевой отметки. — Про готовность полевого оружия, наверное, спрашивать бесполезно?
Офицер кивнул, подтверждая худшие опасения:
— Даже не распаковывали. Так на складе и лежит.
Пришлось срочно связаться с интендантским складом и поинтересоваться наличием индивидуального полевого питания. С этим все было в порядке, пайки завозились вовремя, сроки замены соблюдались неукоснительно. Хоть одна приятная новость.
Провести тесты по взаимодействию десантников четвертой роты в условиях боя не удалось. Сказалась неготовность, как самих бойцов, так и службы обеспечения. Попытавшись несколько раз на ходу исправить ошибки во взаимодействии, Ким, в конце концов, отменил тест, а взамен провел тестирование на проверку знаний ориентирования и маскировки. Как и следовало ожидать, последовал сокрушительный провал.
На этот раз капитан не стал скрывать своего отношения к офицерам части, сбор был назначен в центральном коридоре корабля, возле командного модуля. Продержав всех больше получаса в неведении, капитан соизволил, наконец, появиться перед подчиненными. По тому, как командир 'забыл' подать команду 'вольно', даже до самого непонятливого дошло что можно ожидать в самое ближайшее время:
— Какие выводы можно сделать по результатам смотра? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Вопрос был в общем-то риторический, но капитан ждал и Киму пришлось ответить как старшему по должности:
— Полная неготовность части к выполнению боевых задач.
Капитан вперил взгляд в своего заместителя и на его лице заиграли желваки:
— Вы не поняли лейтенант — выдавил он, спустя несколько секунд, — неготовность это когда существуют объективные причины невозможности выполнения поставленной перед частью задачи. Все остальное результат преступной халатности и относится к компетенции трибунала. Лично для Вас единственное оправдание в том, что вы назначены на эту должность недавно, но из этого совсем не следует отсутствие ответственности за действия находящихся в вашем подчинении господ офицеров.
Сначала Ким не мог понять, почему капитан так напустился именно на него, ведь он сам прибыл на 'Барбот' только на две недели раньше командира. Только чуть позже сообразил, что таким образом тот пытается не только показать ему как надо теперь вести себя с подчиненными, но и внушить другим какая дисциплина отныне устанавливается в части. Судя по тому, как командиры рот старались отвести глаза от тяжелого взгляда капитана, результата он добился.
— Теперь прошу слушать внимательно, касается всех. — Командир снова сделал паузу, и жестко чеканя каждое слово, продолжил: — Здесь не учебное подразделение, а боевая часть. Любая поставленная задача должна быть выполнена в обязательном порядке, никакие ссылки на незнание или неумение в расчет не принимаются. Только смерть может стать объективной причиной невыполнения приказа. Я говорю — 'может стать'. Но может только тогда, когда сделано все возможное. Так вот, с сегодняшнего дня, считайте, мы находимся на боевом задании, все отпуска и увольнения отменяются, и это будет действовать до тех пор, пока боевая готовность не достигнет должного уровня.
Капитан еще раз внимательно всмотрелся в лица офицеров, достаточно ли толково он объяснил им ближайшую задачу? Его опыт говорил, что один даже предельно жесткий разговор вряд ли сможет сразу изменить отношение всех к делу, но начинать все равно было необходимо. Ладно у него еще будет много времени доказать им, что это не результат плохого настроения:
— Двадцать часов на составление плана, — дал распоряжение Киму капитан, — и пока все свободны.
