В нем рос страх. Однако, похоже, ему и в голову не приходило, чего следует опасаться. Вовсе не встречи с местным головорезом. Тот, кто представлял для него угрозу, родился не от женщины. Он появился на свет в вихре молний и был выброшен в жизнь минутным соитием двух временных зон, которые поменялись местами в нескончаемом потоке времени.
В нескольких ярдах впереди между домами вспыхнула бело-голубая молния. Остин прибавил скорость. Он все равно не успеет подъехать вовремя, чтобы заметить сверкающий шар, зависший в нескольких футах над землей. От поверхности шара исходили потоки энергии, которые расползались вверх и вниз по стенам зданий. Мусор вихрем взлетал вверх, выделывая всевозможные антраша, то исчезая, то появляясь в мерцающих пучках света. Пожарная лестница и железная площадка запасного выхода отсвечивали багрово-красным, будто внезапно раскалились от попадания этих пляшущих молний. Раздался треск, и наступила тьма — хоть глаз выколи. Затем — яркая вспышка. Остин чертыхнулся и резко нажал на тормоза, остановив машину как раз у границы электромагнитной аномалии. Если бы он проехал еще несколько футов, погасли бы фары и заглох мотор. Полицейский, как зачарованный, смотрел на странные блики, плясавшие на стенах. Вспышки быстро гасли.
Когда он вышел из машины, все вокруг уже успокоилось, только откуда-то доносился вой бродячего пса. Он сделал глубокий вздох. Озон.
Сердце Остина выпрыгивало из груди, будто он пробежал целую милю. Ни за какие коврижки не пойдет он в тот самый темный проулок один. Правда, на нем форма, к тому же он опытный профессионал. У него «беретта», 9-миллиметровый пистолет с пятнадцатью патронами. А что если замкнул трансформатор? Может возникнуть пожар. Остин сделал еще вздох, бормоча про себя проклятия, и шагнул в тень между двумя зданиями.
Он напряженно вглядывался в темноту, пытаясь различить хоть что-нибудь. Фонари не горели — то ли их отключили, то ли произошло замыкание — черт его знает, что Тут сейчас произошло. Над головой у него нависала бетонная громада моста Шестой авеню. Он шел прямо под мостом, направляясь к тупику за металлическим забором. Там, за этим забором, были только железнодорожные пути, а еще дальше — бетонное ложе реки Лос-Анджелес. Что-то непонятное творилось с этим забором. Полицейский сдвинул брови, когда луч его фонаря упал на идеально ровное отверстие в заграждении. Он подошел ближе и увидел, что края отверстия раскалены и дымятся. Рука привычно расстегнула кобуру и сжала рукоять пистолета. Полицейский посмотрел вниз. В дальнем конце забора зиял аккуратно вырезанный сферический кратер. Будто некая сила взяла и высверлила кусок асфальта. Остин с трудом подавил в себе желание бежать. Очень жаль, что ему удалось справиться со своим страхом. Иначе он прожил бы гораздо дольше.
Кто-то выскользнул из-за здания офиса. Странное, зловеще светящееся пятно. Остин почувствовал, что рядом находится живое существо. Мгновенная вспышка, словно кто-то вырвал из его потока сознания один светлый кадр. Удара он не почувствовал, лишь через некоторое время тупо осознал, что лежит лицом на земле. Разбитая об асфальт левая скула отзывалась болью. Чьи-то руки стаскивали с него форму. Из носа текла кровь. Казалось, все у него переломлено. Шея скрипела, будто между позвонками набился песок. Прежде, чем потерять сознание, он успел удивиться, для чего банде «Уайт Фенс» понадобилась его форма. Для чего бы ни понадобилась, ничего хорошего это не предвещает. Хотя теперь ему все равно. Это их дело. У него есть свои заботы…
Спокойно умереть, например.
Кот, забредший в проулок, увидел голого человека, который склонился над телом полицейского, ощупывая его форму. Крошечный мозг животного не смог осознать случившегося, но глаза увидели нечто странное. Голое тело человека становилось темно-синим, цвета формы, на груди вдруг заблестела серебряная бляха.
Животное в страхе метнулось прочь.
Спустя несколько минут нападавший подошел к машине. Он был в форме Остина и с его значком. Сев за руль, он осмотрел внутренность машины, приборы, управление. Все оказалось знакомым. Вид этой машины был запечатлен в его памяти, хотя он ее никогда не видел. Справа темнел экран компьютера МДТ-870, включенного в сеть ЭВМ полицейского управления. Он внимательно посмотрел на него. Прибор он видел впервые в жизни, но помнил каждую деталь электронной схемы. Протянул руку и нажал на клавиатуру. На экране возник список команд. Удовлетворенный, человек включил зажигание и бросил взгляд в зеркало обзора. Оттуда на него смотрело симпатичное, мужественное лицо, русые волосы подстрижены коротко, по-военному. Серо-голубые глаза смотрят пристально и внимательно, в их взгляде чувствуется уверенность.
«Новый» офицер Остин, личный номер 473, завел машину и устремился в ночь. Этот новый внешний вид ему вполне соответствует: в конце концов он послан сюда за тем, чтобы выполнять свой долг — служить и защищать.
РЕЗЕДА, КАЛИФОРНИЯ, СУББОТА, 10:58 УТРА
Из приемника, установленного в открытом гараже пригорода, оглушительно неслось: «Я хочу, чтобы меня успокоили». На газонах журчала вода. Дети выписывали сложные коленца на велосипедах вокруг взрослых, которые мыли машины на подъездных дорожках к собственным домам. Небо отливало яркой голубизной. Легкий ветерок развеял смог до самого Сан-Бернардино. Джон Коннор, рассеянно слушая сходивший за музыку рев, уверенно ставил карбюратор на свою грязную «Хонду-125». Длинные пряди волос обрамляли лицо, в глазах светился ум, необычный для десятилетнего мальчика. Если глядеть со стороны, то этот парень в безрукавке и грязных, укороченных джинсах, ничем не отличался от Тима, своего замурзанного дружка, который стоял рядом и лениво подбрасывал и ловил одной рукой отвертку. Но стоило подойти ближе и присмотреться внимательней — и в глазах Тима можно было разглядеть выражение некоторого удивления. Во взгляде же Джона притаились воспоминания, слишком тяжелые для ребенка.
На пороге гаража появилась тридцатитрехлетняя женщина. Когда-то Дженелл Войт была недурна собой. Учась в выпускном классе, она без конца бегала на свидания. Правда, особенно интересной ее никто не считал. Не в состоянии трезво оценить свою внешность, она совсем пала духом от горькой мысли, что жизнь ее беспросветна. С годами недовольство жизнью усиливалось, и теперь Дженелл очень часто бывала не в духе. От постоянно плохого настроения ее свежесть поблекла, рот кривила злая гримаса, в глазах появилось туповатое выражение, и они напоминали Джону глаза коровы, лениво пасущейся на склоне.
