Перфекто подплыл ближе, снова схватил меня за правую руку и потянул. Глядя мне в глаза, он прошептал:
— Скажи всем, что ты ранен! Скажи, что не можешь идти! Не вздумай подниматься на склон, братец, или я вынужден буду ранить тебя!
Глаза Перфекто расширились и стали страшны. Он вывернул мне руку, ее пронзила боль. Он хотел сохранить мне жизнь любой ценой.
Опять вывернул мне руку, и я вскрикнул.
— Ну, хорошо! — согласился я. Выпустил последнюю пластину костюма и медленно, сберегая энергию, оберегая больную руку, поплыл к берегу. Я все еще чувствовал слабость после болезни. Течение было небыстрое, от воды неприятно пахло. Абрайра первой выбралась на берег и долго сидела, глядя на кусты перед нами. Потом сняла свое лазерное ружье и тщательно прицелилась. Тонкой струйкой поднялся дым над тщательно замаскированной установкой АНП.
Мы подплыли к ней. Она тяжело дышала.
— Моя вина, — сказала она. — Гарсон, должно быть, прошел кустарником. Он знал, что река нашпигована АНП и кибертанками.
— Si, — сказал Перфекто. — Я увидел их след как раз перед тем, как в нас попало, но ты смотрела на город. А след вон там. Но мне кажется, Анжело повредил правую руку. Он не может идти дальше! — Перфекто помог мне выбраться из воды.
Абрайра озабоченно посмотрела на меня. Я потер плечо.
— Все в порядке.
Перфекто несколько мгновений печально смотрел на меня. Сжал кулаки, и я подумал, что он меня ударит, что-нибудь сделает, чтобы помешать мне идти. Но он взял мой самострел и сказал:
— Следуйте за мной. Я пойду первым. — И пошел вверх по течению, прихрамывая, прокладывая дорогу в густом кустарнике. Мне это не понравилось. Он опять принимает на себя опасность, отдает мне свою жизнь, как это сделал Люсио.
Вскоре мы отыскали след армии: плазма стекала с деревьев, обжигая их. Это наши стреляли перед собой, уничтожая мины. Земля почернела и обгорела, листвы почти не осталось. В кустах лежало несколько наших машин, разбитых на куски залпами АНП. Путь был усеян телами наших наемников, но трава росла так густо, что труп мы замечали только тогда, когда спотыкались о него. Перфекто шел в пятидесяти метрах перед Мавро. Мы с Абрайрой шли, на пятьдесят метров отставая от Мавро. Если кто-нибудь из передних наступит на мину, остальные не пострадают. Мы осматривали тела погибших и подбирали себе части защитного костюма. Мы с Мавро не нашли подходящих шлемов, и я быстро отказался от поисков. Теперь мы находились всего в пяти километрах от фронта. Через каждые несколько метров попадались ямы, оставленные взорвавшимися минами, и раз двадцать нам встречались пустые разбитые машины. На обочине лежали сожженные кибертанки городской защиты. Глядя на них, я был уверен, что в зарослях скрываются другие, потому что видел отверстия в листве, проделанные огнем.
На расстоянии продолжали звучать выстрелы. Мы все молчали. Сосредоточенно смотрели под ноги, наблюдали за кустами, не шевельнется ли что.
Наконец Перфекто крикнул, чтобы мы остановились, и сам остановился, глядя вперед. Перед нами было открытое пространство без всяких следов мин. Ябандзины очень густо минировали местность, поэтому когда мы проходили метров Десять и, не встречали мину, значит что-то не так. Перфекто протянул руку, набрал в ладонь земли и бросил вперед. Мины обычно взрывались даже от такого незначительного веса. Перфекто улыбнулся и сказал:
— Впереди свободно. Ни мин, ни ласок. Я взглянул на Мавро. Пот покрыл его лоб, глаза стали пустыми. Пот «мугга» [48], пот абсолютной сосредоточенности. Мы вышли из зарослей у основания холма. Впереди на склоне звучали выстрелы, и я различал фигурки людей в зеленых боевых костюмах. Они, как муравьи, пробирались в бреши, пробитые в высокой стене, и исчезали в городе. Я удивился, что город так близко. Из джунглей выбирались пять черных кибертанков. Люди с лазерными ружьями пытались попасть в их сенсоры. Один танк наклонился на крутом подъеме и опрокинулся. Другой выкатился из джунглей у основания холма и менее чем за секунду сжег своим смертоносным лазером человек двадцать.
А на обширной поляне перед нами лежали уже сотни мертвых. Над городом вспыхнуло пламя, огненные полосы потянулись в небо, как следы праздничных ракет, тысячи лент оранжевого огня. Перфекто закричал:
— «Дерево смерти»! — и указал на ленты. Каждая из них, опускаясь и касаясь земли, взрывалась, посылая во всех направлениях шрапнель. Люди падали сотнями. Ябандзины усовершенствовали свою защиту. А в городе не было колумбийцев, которые могли бы нас поддержать.
Мы бежали изо всех сил, надеясь пересечь открытое пространство, прежде чем вырастет новое «дерево смерти». И находились уже в километре от линии фронта, когда Перфекто взглянул в сторону и пригнулся. Я услышал высокое гудение, и пять ласок — снарядов размером с мою руку — с шелестом пролетело на север сквозь кусты. Перфекто быстро выстрелил несколько раз и сбил их. Но последнюю ласку он сбил всего в нескольких метрах от своей груди. И шрапнель разорвала броню на его груди, разлетелись зеленые обрывки.
Перфекто удивленно вскрикнул, сделал шаг назад, грудь его превратилась в месиво изорванной плоти и крови. Он упал. Я подбежал к нему. Из ран в его груди выходили кровавые пузыри. Мавро выхватил из руки Перфекто самострел и стоял над ним, оглядывая небо в ожидании новых ласок.
— Как странно, — сказал Перфекто в микрофон, и связь сделала его голос гулким, как рычание собаки. — Нет москитов! Во всех джунглях ни одного москита! — Он протянул руку ко мне, коснулся моего лица, словно хотел приласкать. Рука его упала. Он умер.
Выше по склону кричали люди, кричали и умирали ябандзины на улицах Хотокэ-но-Дза, слышались звуки выстрелов. Я поднял голову и увидел высоко в небе желтое солнце. Ужасный гнев охватил меня. Ябандзины отобрали у меня друга, и я ненавидел их за это. Хотел бежать вверх по холму, все опустошая на своем пути, но потом посмотрел на грудь Перфекто и понял, что не могу оставить его, не могу перенести его несуществование. Он отдал мне свою жизнь. И я надеялся вернуть ее ему.
Я взглянул на свои руки. Со мной только ружье. А должна быть медицинская сумка. Снова посмотрел на рану: легочный мешок, чтобы закрыть дыры в легких, с литр искусственной крови, смолистая повязка поверх раны, раб, который будет поддерживать работу сердца. Все это нужно, чтобы сохранить ему жизнь. Если бы медицинская сумка была со мной, я мог бы его спасти. Я достал мачете, разрезал пористую изоляцию ствола лазера и обнажил заиндевевшие тюбики с азотным охладителем, потом отсек розовый палец с левой руки Перфекто и положил его между тюбиками. Затем отрезал кусок окровавленного кимоно и плотно обвязал им ствол лазера над охладителем, надеясь таком образом сохранить образец плоти Перфекто, не дать ему испортиться.
