— Ты предлагаешь нам взять на себя великую ответственность, — отозвался один из генералов.
— Я задал вам вопрос и жду ответа, а не вынуждаю вас взять на себя ответственность.
— Нет необходимости спрашивать, что бы я сделал, если бы так случилось! — горячо возразил генерал. — Я бы первый выступил против джонга, совершившего предательство. Но так никогда не поступит ни один джонг Корвы…
— А что скажут остальные? — задал вопрос я.
Бее без исключения согласились с генералом.
— Тогда я расскажу вам все. Возможно, мое сообщение потрясет вас. Прошу отнестись к нему со вниманием и беспристрастно, как бы тяжело вам ни было его выслушивать.
— Я обещаю тебе, — произнес Томан.
— Мусо взял с меня клятву молчания, — начал я, — и послал с тайным письмом в Амлот к Спехону, главному заместителю Мефиса. Во-первых, он думал, что я не читал по-амториански и потому не смогу узнать содержания письма Во-вторых… второе доказательство вы видели сегодня во дворце — он хотел забрать у меня жену. Но я знаю язык Амторы и, когда был в Амлоте и у меня возникли подозрения, прочел письмо, адресованное Спехону. В письме Мусо предлагал открыть ворота Санары войскам зани при условии предоставления ему трона Корвы. Он соглашался сделать Мефиса своим советником — а по сути полным хозяином — и богато наградить зани. Он написал, что Карсона с Венеры лучше уничтожить…
— Абсурд! — выкрикнул один из советников. — Такое обвинение может выдвинуть только сумасшедший, который мстит Мусо за свою жену!
— Это не может быть правдой! — поддержал его другой.
— Томан, — закричал третий, — я требую, чтобы Карсона немедленно арестовали!
— Вы не сдержали своего обещания. Разве я мог думать так о великих людях Корвы? Неужели вы считаете меня способным выдвинуть обвинение, не имея доказательств, подтверждающих правоту моих слов? В таком случае я бы собственными руками подписал себе смертный приговор. Все мои поступки продиктованы интересами единственной страны на Амторе, которую я могу назвать своей, страны, в которой моя принцесса и я чувствовали себя среди друзей.
— Продолжай, — обратился ко мне генерал. — И прости, что я перебил тебя.
— Но где же доказательства? — спросил Томан.
— Вот они, — ответил я и, достав из сумки письмо Мусо, протянул Томану пакет — Вы узнаете его почерк?
Он открыл его и внимательно прочел про себя, потом передал человеку, сидящему рядом с ним. И пока письмо не совершило полный круг и каждый внимательно не прочел его, в зале царило гробовое молчание. И даже когда письмо вернулось к Томану, никто не нарушил тишину. Первым заговорил знаменитый генерал.
— Я не сомневаюсь в честности Карсона с Венеры и в его убежденности в двуличности Мусо. Этого достаточно, чтобы посеять в каждом из нас сомнение и поколебать веру. Кроме того, он знает, что Мусо покушался на его жену. Не могу обвинить Карсона в предвзятости; я бы думал так же. Но он по рождению не корванец, в нем не воспитаны с детства уважение и преданность нашим джонгам. Для него этот документ является неопровержимым доказательством, но не для меня… Я — первый генерал армии джонга, знатный человек Корвы, и потому должен поделиться с Мусо своими сомнениями. Возможно, письмо — хитрая уловка со стороны Мусо, чтобы отвлечь врага от какого-то слабого места в обороне Санары. Тогда письмо оказалось бы блестящим стратегическим ходом. Вот почему я предлагаю выяснить, было ли письмо действительно предательством Мусо или только хитроумной уловкой, чтобы обмануть врага.
— Но как это сделать? — поинтересовался Томан.
— Мы постараемся организовать так, чтобы противник выстрелил в три следующих друг за другом дня синими ракетами в воздух перед главными воротами, и посмотрим, что предпримет Мусо.
— Но как заставить врага содействовать нам? — спросил один из присутствующих.
— Я пошлю Карсона с Венеры доставить письмо к боевым линиям врага. Он заявит, что мы хотим провести переговоры, и попросит в случае согласия три дня подряд запускать ракеты.
— Отличное решение, — согласился Томан.
— Однако, узнав, что я жив, Мусо неизбежно должен что-то заподозрить, ведь он просил Спехона уничтожить меня, — возразил я.
— Напиши рапорт, — предложил генерал, — и доложи, что после передачи письма ты испугался и сбежал.
— Такое объяснение непременно возбудит подозрения Мусо, — заметил Томан.
— Я бы мог сказать ему правду, а именно, что письмо у меня украли в первую же ночь по прибытии в Амлот. Это объяснит мое долгое отсутствие — я искал письмо, и убедит, что не читал его и потому не знаю содержания.
— Наверное, лучше не придумать, — согласился генерал. — Но почему ты на самом деле так долго оставался в Амлоте, если у тебя была возможность скрыться?
— По нескольким причинам. Я подозревал, что в амлотской тюрьме содержится Минтеп, отец моей прекрасной принцессы. Кроме того, хотел собрать как можно больше информации для высшего командования Санары. И, наконец, должен был как-то проявить себя перед попыткой бегства. Я стал офицером караула зани и некоторое время был начальником амлотской Тюрьмы Смерти — Ган-Кум-Ров.
— И тебе удалось добыть важную информацию?
— Да, и много. Я узнал, что в Амлоте существует оппозиция, сторонники которой надеялись вернуть на трон Корда.
— Ты сказал «надеялись», — заметил один из присутствующих. — Разве они сейчас оставили свои намерения?
— Корд мертв! — ответил я.
Казалось, в зале взорвалась бомба. Они вскочили на ноги. Корд мертв! Новость оглушила их так же, как раньше Томана и его жену.
— Но мы слышали об этом, — воскликнул один из них, — однако не было доказательств!
— Я присутствовал при его смерти, — объяснил я, — и мне пришлось быть свидетелем ужасного преступления.
Они собрались уходить, но у меня остался еще один вопрос.
— А сейчас, джентльмены, — обратился я к ним, — скажите, кто будет защищать мою принцессу и меня самого от Мусо? Если я не ошибаюсь, мне предоставляется прекрасная возможность быть убитым, как только я окажусь на улице.
— Он прав, — согласился генерал.
— Конечно, он нуждается в охране, генерал, — подтвердил Томан.
— Хорошо, — произнес генерал. — Я не знаю более безопасного места, чем то, где мы собрались сейчас, под защитой человека, ближе всего находящегося к трону после Мусо.
После этих слов раздались крики одобрения, чем я не был удивлен. Томан — самый популярный человек в Санаре. Минуту он сидел с опущенной головой, а затем посмотрел на генерала. На его лице отразились душевное напряжение и тревога.
