— И что?
— И, собственно, все. Мы дошли до дома. Шли, разумеется, самой кривой дорогой. Довольно мило болтали. Потом дошли.
— Ты говорила, что дошли. Дальше-то что было?
— Так ничего и не было. Я показала, где живу. У него отвисла челюсть, и глаза вылезли на лоб. Видимо, размер Дома у Старого Замка произвел впечатление. Я не вру, глаза вылезли в самом деле. Потом сказала, что квартиру мне предоставил Чёрный Сордар. Я и не знала, что можно бегать так быстро. Точно, Имперский рекорд по бегу, как минимум. Такой талант пропал! Больше никого из этой компании я не видела. Интересно, за кого они меня приняли?
Впервые за несколько десятидневок Софи становится весело. Она погрозила Хейс пальцем:
— Смотри, у него специфическое чувство юмора и право давать свою фамилию детям от женщин, с кем он не состоит в законном браке.
— Ну, не думаю, что он задумал меня удочерить.
Обе хохочут. Нервное напряжение последнего месяца медленно отступает.
Софи наклоняется к Хейс.
— Слушай, у тебя закурить будет?
— Сколько тебе лет?
— Ты больше не староста.
Хейс протягивает пачку недорогих сигарет. Софи в ответ достает из сумочки янтарный мундштук.
— В магазинах мне не продают, придется обращаться к школьным "контрабандистам". Видимо, за лето я слишком пристрастилась к этой отраве.
Хейс протягивает зажигалку. Оказывается, пистолет всё время лежал на столе. А Софи и не заметила! Вот уж действительно — хочешь что-нибудь спрятать, положи на самое видное место!
Софи затягивается. Конечно, не отборный табак колониальных сигар из Дворца Грёз. Но отравы в нем в разы меньше. Тут, по крайней мере, только табак.
— Слушай, а что бы излишне назойливых молодых людей пугать ты свою зажигалку не использовала?
— Намеренно — нет, а случайно получилось как-то раз.
— Расскажи!
— Был один. Явно из себя принца изображал, ну, того, чьи фото в школе у половины под подушками лежат.
Софи резко затягивается. Вспоминать принца не хочется совершенно. Это для Хейс он как был глупой картинкой, так и останется ею навсегда, а для Софи… Прототип от картинки отличается сильно. Настолько, что чуть не зарезан на глазах Софи. И, в принципе, за дело.
— Фотки принца, думаю, скоро лежать перестанут…
— Да? Вполне возможно. Над кем-нибудь другим рыдать будут. Ну, а этот изображал принца. Волнистые черные волосы до плеч, довольно грязные, между прочим. Перстни с непонятными символами на пальцах. Костюмчик такой… Знаешь, наверное, этакая пародия на парадный гвардейский мундир с увеличенным в десять раз количеством золотого шитья, аксельбантов, позументов и в пятьдесят раз завышенной ценой?
— Знаю, конечно. Шуточка от братца Херенокта: "Софи, ты уже большая, так что знай: гвардейца надо обходить спереди, автобус — сзади, а любого в паркет-гвардейском мундире — стороной".
— Ну, так вот. В общем, считал он себя этаким живым воплощением мечты провинциальной дурочки. Знаешь, ты, конечно, красоваться умеешь, но до этого деятеля даже тебе далеко будет…
Софи демонстрирует крепенький кулачок. Хейс хохочет, вновь закуривая от пистолета.
— В общем, демонстрировал он себя со всех ракурсов. Я же в школьной форме последнего класса, а форма-то во всех школах одинакова. Ну а глазки у меня от природы удались…
Софи кидает в Хейс подушку. Мимо!
— В общем, я вся такая невинная девочка из себя. А он такой красавчик- соблазнитель….Достает он трофейную сигарету, изящно так закрывает портсигар…
— А ты?
— А я протягиваю ему зажигалку и говорю: "Закуривай". Софи кивает на стол.
— Эту зажигалку?
— Ну да.
Обе хохочут.
Этакое двухметровое тепличное столичное растение. Нечто вроде гигантской росянки, поедающей всяких мелких глупых мошек да мышек. И серая мышка, вдруг превратившаяся в такую же серую, когтистую и клыкастую рысь. Мур-мяу! Рысь! Настоящую! Да ещё подставляющую к голове растения пистолет.
— И что с ним стало?
— Сигару выронил, да на задницу упал. Жаль, не в лужу. Ну, а я сочла излишним трудом объяснять, что это зажигалка.
— А вообще, каково это — быть взрослой? Какие-нибудь особые ощущения появились?
— У Марины спроси. Вот уж кто-кто, а она-то себя давно взрослой считает.
— Ей сейчас не до дурацких вопросов.
— Верно… Хотя, знаешь, после той ночи и поездки к Марине. Как-то иначе стало все восприниматься. Наверно, с той ночи стоит отсчитывать мою взрослую жизнь. Через пару дней снова приехал Сордар. Привез разрешение на ношение оружия. Он по каким-то своим флотским каналам пробил его день вместо положенного срока. Ещё дал адрес хорошего магазина и сказал, что бы я непременно подобрала там плечевую кобуру под пистолеты из сейфа, ну, или другой пистолет купила. Деньги, сказал тоже можно из сейфа брать.
— Купила?
— Нет ещё. Собиралась сходить.
— Сходи и купи обязательно. Сордар в жизни не дал ни одного плохого совета. Его даже Марина слушает. Иногда.
Хейс усмехнулась.
— Знаешь, я бы сейчас выпила немного вина.
— Так в чем проблема?
— Не осуждаешь?
— Нет, немного выпить и я бы не отказалась. Немного алкоголя помогают снять напряжение. А последний месяц не назовёшь легким. Только идти на улицу неохота. Сыро — Хейс как-то по-домашнему улыбнулась — а я слишком тут согрелась.
— Так здесь же есть вино! Ты что, "погреба" Сордара не видела?
— Нет. Винный погреб на третьем этаже. Оригинально!
Софи смотрит совершенно серьёзно. Хейс удивленно поднимает брови.
— Погреб, что, в этой квартире?
— Ну да.
Похоже, Хейс, вполне комфортно устроившаяся в одной комнате и кухне, в остальные помещения просто не заходила. Тем более, в занятой комнате одна стена полностью занята книжными шкафами.
"Погребом" Сордар называет комнату без окон, с пола до потолка заполненную стеллажами с винными бутылками.
Софи с видом знатока расхаживает между стеллажей по проходу, придирчиво изучая этикетки. Она не знаток изысканных вин, хотя ей известен с десяток сортов винограда и довольно много марок вин. Но неизвестно зачем хочет казаться аристократкой, разбирающейся в хорошем алкоголе.
Кажется, из всего наличного вина Сордар употребляет только один вид. Крепчущее зерновое вино на лесных травах, которое в окрестностях старой столицы в деревнях гонит каждый второй, не считая первого, зовется "Диновка". По легендам, прославленная воительница только его и пила, и даже оставила напитку свое имя. Как бы то ни было, но указ Дины II, подтверждающий право уроженцев той местности гнать "Диновку" (так и названную в указе) в любых количествах, равно, как и право торговать ею — исторический факт. Если бутылка на полке не запыленная, то это непременно "Диновка".
