Ознакомительная версия.
Олеся, видя, как растет груда ящиков и мешков, только охнула:
– Ты что, склад немецкий обокрал?
– Почти. Угнал машину с продуктами. Если что тебе по силам, в подвал спусти.
Когда Саша принес последний мешок, пот катился с него градом, а рубашка на спине и под мышками была мокрой.
– Олеся, у тебя канистры есть?
– В сарае есть пустые, для керосина.
– Сгодится.
Саша забрал два круглых, оцинкованных, еще довоенного производства бидона и вернулся к грузовику. Кузов уже был пуст. В бидоны он слил бензин из бензобака, резонно рассудив, что в хозяйстве пригодится – жизнь под немцами еще длинная.
Спрятав бензин в кусты, Саша сел за руль. Теперь он поехал в другую от хутора сторону.
Километрах в трех-четырех пути были озера. Одно из них было довольно глубоким – больше четырех метров точно. Нырял он, прячась от преследовавших его немцев.
Начинало смеркаться. Слева показалось озеро – самое небольшое и мелкое. За ним, через перешеек – уже глубокое.
Саша включил вторую передачу. Двигатель тяговитый, будет тянуть машину даже на холостых оборотах.
Направив руль точнехонько в озеро, Саша открыл дверцу и спрыгнул, грузовик же продолжал двигаться прямо. Подняв тучу брызг, он въехал в озеро. Нос грузовика опускался все ниже, но мотор продолжал работать, задние колеса крутились и толкали грузовик в пучину.
Но вот мотор заглох. Тишина прерывалась только журчанием воды.
Сначала под водой скрылся капот, потом кабина. Брезентовый верх еще виднелся какое-то время.
Саша помнил, что дно у озера илистое, мелкое.
Колеса постепенно погружались, грузовик проседал, и вскоре даже брезента уже не было видно. Все! Теперь грузовик можно найти только случайно. Тот же ил на берегу уже расплылся и затянул следы шин.
Саша вернулся назад. Он снова разделся, чтобы не мочить одежду, перетащил на другой берег бидоны с бензином, оделся, обулся и отправился на хутор. Здесь он поставил канистры в сарай.
Бензином можно подпалить чего-нибудь или заправить керосиновую лампу. Только не чистым бензином – взорвется. А вот если соли в него добавить, будет гореть не хуже керосина.
Саша открыл дверь в избу и удивился. Олеся что-то засунула себе за обе щеки, и вид у нее был донельзя довольный, от удовольствия даже глаза закрыла.
Услышав стук двери, Олеся испуганно вздрогнула.
– Чего пугаешь?
– Да я как всегда. А ты что такая довольная?
– Я сахара или конфет восемь… нет, девять месяцев уже не пробовала – и не мечтала. А тут целый мешок, представляешь?
– А кроме сахара путное что-нибудь есть?
– Все!
– Как все?
– Два мешка муки, мешок сахара, мешок макарон, мешок крупы, три ящика каких-то консервов. Только каких – не знаю, по-немецки написано. А главное – мешок с хлебом, буханки в бумагу завернуты.
– Здорово получилось.
– А еще масло подсолнечное в бутылках – четыре штуки. Я уж и запах его забыла.
– Да, прямо как в гастрономе!
– Даже лучше!
Олеся поднялась, обняла и поцеловала Сашу.
– Добытчик ты мой!
И только теперь заметила у него под мышкой свернутую немецкую форму.
– Ой, а это зачем?
– В другой гастроном сходить, – пошутил Саша, – туда только в форме пускают.
– У нас уже все есть. Если аккуратно расходовать, надолго хватит.
– Патронов только в грузовике не хватало. Ох и дурень! – Он хлопнул себя по лбу. – Оружие немцев я в кабине забыл!
– Не беда, еще сыщешь.
– Да ведь грузовик… – Саша замолк. Но Олеся не обратила на его слова никакого внимания. Она открыла фанерный ящик и стала разглядывать консервную банку с яркой этикеткой.
– Как думаешь, что здесь?
– Откроем, попробуем.
– Ой, ты же проголодался, сейчас на стол накрою, – Олеся засуетилась.
Саша вымыл руки, открыл ножом банку. Там оказалась рыба в масле. Под жареную картошку – в самый раз.
Рыбу съели быстро, Саша хлебом вымакал и съел масло.
– Неплохо. Консервы прибережем – могут быть и худшие времена.
– В первую очередь хлеб съесть надо.
– Так там двадцать буханок.
– Уже девятнадцать – одну съели.
Возиться с продуктами сегодня не стали – Саша здорово устал. И поскольку уже было темно, легли спать.
Утром после завтрака Саша убрал все припасы в погреб, с глаз долой. Не приведи господи забредет чужой – быть беде. Немцы наверняка ищут пропавший грузовик. Будут грешить на партизан и окажутся недалеко от истины. Но самого грузовика они не найдут. Партизаны автомашины обстреливали, забирали груз, а машины сжигали. Здесь же даже обгоревшего остова не найдут. Где произошло нападение – непонятно, следов тоже нет. Так лучше, спокойнее для него. Вот только…
– Олеся, ты банки консервные или обертки какие не выбрасывай. Я, как с хутора уходить куда-нибудь буду, заберу с собой, выброшу подальше.
– Перестраховываешься?
– Тогда ответь: что будет, если чужие – немцы или полицаи – найдут рядом с хутором или даже у тебя в мусорном ведре пустые банки?
Олеся прикусила губу.
– Вот то-то! Все собирай.
Рейд по добыче провизии оказался удачным, но не было одного – соли. Вместо нее Олеся клала в суп кусочки соленого резаного огурца, но соли все равно не хватало.
Несколько дней Саша решил отсидеться дома. Немцы вполне могут искать грузовик и солдат, и ему не хватало только нарваться на такую группу. А тут дожди пошли – мелкие, моросящие, как осенью. Поневоле нос из избы не высунешь, без хорошего плаща промокнешь. А у Саши плаща вообще никакого не было, да и желания выходить во двор – тоже.
Олеся сварила макароны. Они поели, вспомнили забытый вкус. Простая еда, но после ежедневной картошки хоть какое-то разнообразие. И даже чаю с сахаром выпили, только вместо чая – сушеная морковь. Вкус был необычный, но Саша уже привык. Чай, похоже, сейчас только у немцев.
Маясь от вынужденного безделья, Саша обдумывал, что можно предпринять, дабы нанести немцам значительный урон. Взорвать бы мост, поезд, склад – но нет взрывчатки. Вернее, взрывчатку можно достать в виде снаряда или мины, однако в стальной оболочке вес будет изрядный. Но даже не это главное – взрывателей нет, подрывной машинки нет. А как без них устроить взрыв? Разве что бензином, слитым из грузовика, поджечь какой-нибудь склад? И так зиму на хуторе просидел, не нанеся немцам хоть какого-нибудь вреда. А он человек активный, деятельный.
Впрочем, зачем ему склад, ведь он сам видел автомашины с радиостанциями – узел связи. Вот что надо уничтожить, и бензинчик пригодится. Не беда, что охрана будет – часового можно снять. И поджог совершить ночью, когда все будут спать.
На радиостанции будет смена, но немногочисленная. Решено! Только надо добыть зажигалку. Он не курил, и вопрос о добыче огня не стоял. Загвоздка небольшая, у немцев возьмет. Те спичками пользовались редко, чаще как раз зажигалками. И наши красноармейцы позже перешли на трофейные зажигалки. Пользоваться ими удобно: не намокают, как спички, да и еще один плюс есть. Фронтовики четко знали по печальному опыту: от одной спички можно было прикурить только двоим. Если прикуривал третий, немцы успевали прицелиться на огонек и выстрелить.
Ознакомительная версия.
