— Вы настоящие пионеры, когда вернусь в прошлое, вас увековечат в бронзе, навечно оставив память потомков.
— Мы благодарны товарищ Сталин, но нас привело к вам чувство долго, а не желание получить награду. — Совершенно искренне, хотя и с пафосом произнес Александр.
— Ладно, прежде чем полететь домой мне бы хотелось посетить церковь, где тут у вас Казанский собор.
— Увы, практически вся столица была уничтожена в ходе третьей мировой войны, от собора остались одни головешки, но великий вождь Стальтигр потом отстроил город и воздвиг новый гораздо больший Казанский собор. Посмотрите на вечно светлое небо, вы видите кресты, это есть собор высотой в три километра. — Александр указал на золотисто-оранжевое небо, в нем ослепительно пылали кресты и купола.
— Лазерная подсветка за триста километров видно. — Прихвастнул мальчишка.
— Я хочу помолиться в нем Богу, а затем мы вернемся в мое время. Разуметься, прихватив с собой все знание этой эпохи.
— Помолимся! Хотя теперь судьбу вселенной будет вершить сам человек, который достигнет абсолютного могущества.
— А это вере и не противоречит — ведь бог создал человека по образу подобию своему. — Мягко произнес Сталин. — Чем сильнее становиться человек, чем больше он этим прославляет своего творца! Ведь именно людям Всевышний сказал: вы свет миру и уподобитесь богам, то есть ангелам. То есть в будущем мы будем равны ангелам и сынами Бога! — Сталин повернул голову. — Вся вселенная должна принадлежать человечеству, а не фаццан и иже с ними. Сам факт пришествия Христа во плоти, говорит от том что Всемогущий Бог избрал человечество как высший вид бытия и предопределил на управление всем бесконечным мирозданием.
Александр кивнул.
— Мне нравиться подобное рассуждение, но согласись русский народ, самый талантливый, благородный, смелый среди людей.
— Я с этим согласен, моя мать открыла мне тайну, что мой настоящий отец русский. — Ответил Сталин, но мы коммунисты интернационалисты и должны уважать все нации и народы. Запомните мальчишка, никогда не унижай другую нацию, и не суди о человеке по цвету кожи.
— У нас в детском саду были и негры. — Ответил Александр. — И на расовой почве трений никогда не было.
— Это хорошо, что не было, мудрость гласит, кто ненавидит чужие нации, то презирает свою. Сталин развернулся, расправил руки и полетел к собору. Он не особенно спешил, любуясь дивным пейзажем, время, от времени набирая высоту, то наоборот снижаясь. Особенно ему понравилось висячее в воздухе силовом прозрачном пузыре море, в нем плавали многочисленные рыбы, моллюски, диковинные животные с других планет.
Некоторые из этих существ, то внезапно возникали в воде, сияя как звезды или драгоценные камни, то наоборот пропадали, становясь невидимыми. Особое внимание привлекли трубзоны существа, в зависимости от настроения, приобретающие форму бабочек, рыбок, раковин, автоматов, розовых цветков. Сталин подлетел поближе, внезапно один из трубзонов заколебался и принял форму Черчилля. Иностранный лидер повернулся, снял шляпу и поклонился Сталину.
— Вот черт это же надо такое придумать.
Затем другой представитель иногалактической фауны превратился в Гитлера. Фюрер также поклонился Сталину, а затем как мальчишка сделал нос.
— У, озорник! — Прокричал вождь. — Я тебя высеку.
Гитлер сделал вид что обиделся, в место ног у него появился хвост и он махнув им скрылся в зарослях, лилово-красных водорослей.
К вождю подлетел Александр.
— Это трубзоны, они телепаты. Вот посмотрите. — Он указал пальцев на диковинного зверя.
Тот развернулся и разом превратился в Светлану Гарпун. Девочка приложила палец к губам и что-то прошептала.
— Вот это да! А наша девочка по нам, небось, скучает.
— У нее много работы Сталин, ей столько терабайт информации нужно загрузить, что она едва успевает переноситься по Гиперинтернету.
— Ладно, этими забавными зверьками полюбуемся позже. А пока я хочу увидеть как выглядит церковь в будущем.
Сталин и Александр прибавили скорости, встречный ветер дул в лицо, так было спокойнее.
— А эти штучки в космосе наверняка быстрее, чем на земле.
— Почему вы так думаете товарищ Сталин?
— Потому в космическом пространстве вакуум и нет трения.
— Разумно!
Величественный собор все приближался. Вблизи его купола, и это было заметно, меняли угол наклона и медленно вращались, что создавало сказочное впечатление.
— Блеск! Я такого никогда не видел! — Отметил Сталин. — Запись надеюсь сохраниться.
— А чего ей пропадать. — Возмутился Александр. — У нас надежная техника.
— Когда я завоюю мир прикажу в честь моих побед соорудить подобное, только побольше. — Произнес Сталин.
— Я думаю, вы можете отыскать в нашей столице не мало аналогичных сооружений. — Заметил Александр. — А что впечатляет Москва?
— И не говори! Мощь! — Отметил вождь.
У входа в собор стояли роботы, время военное и возможна любая провокация и диверсия особенно при большом скоплении народа. Они тщательно просканировали всех входивших, и даже требовали документы.
Мальчик сунул свою карту и отсканировал плазмо-комп. Затем робот-охранник обратился к Сталину.
— А вы!
"Ну, я и влип" — Подумал вождь, теперь не вывернуться.
— Это старый солдат с далекого гарнизона. Он побывал в нескольких сражениях, был тяжело ранен и контужен. Теперь у него тяжелые провалы и он теряет документы и не может их найти.
— В этом случае, я не могу его пропустить, не положено по инструкции пропускать лиц не имеющих документов.
— Я понимаю, вас, но он очень хочет помолиться мощам святых, рассчитывая что они дадут исцеление. Посмотрите на него, вот сними шлем.
Сталин снял.
— Вот видите, как он постарел, на него это последствия тяжелейшего ранения не действую омолаживающие ферменты, одна только надежда на милость Всевышнего Бога.
Робот заколебался, как в этот момент человек с генеральскими погонами произнес.
— Пропусти их, я беру ответственность на себя. — Небрежно кивнул он.
Кибернетический охранник пропищал.
— Разрешаю! Слушаюсь генерал.
Они прошли сквозь высоченные ворота, выручивший их командир повернулся к ним.
— Это ваш дедушка! — Обратился он к Александру.
— Троюродный! — Соврал тот.
— Я Григорий Коваль генерал — двух звезд или лейтенант. А вы кто.
— Полковник Сталь. — Произнес вождь.
— Да вид у вас неважный, хотя кого-то вы мне напоминаете.
— Может быть Сталина?
— Да именно его!
