— прошипел он. — Настолько благословенный.
— Я никогда не просил об этом, — сказал Маббон. Он сплюнул желтую кровь, его неоновые глаза горели. — Я никогда не хотел этого. Но он все равно благословил меня.
Они столкнулись, как атакующие быки, раздирая когтями, и отрывая друг у друга плоть с яростью демонов.
Его зрение опять посерело. Роун смотрел, как они оба упали в дожде, спутанные и разорванные на части, соединенные вместе в последнем объятии.
Никто из них снова не поднялся.
Его зрение отказало.
Когда оно вернулось, на краткий момент, холод вечности был в его костях. Он мельком увидел свет, ослепляюще яркий в дожде, пульсирующий зеленым и красным. Он слышал пронзительный двигателей лифтера. Он слышал голос Ойстин, кричащий его имя.
Зовущий его вернуться.
И на этом все.
ЭПИЛОГ
Неделей позже.
Холодный дневной свет струился в окна храма. Харк вошел в комнату, пустой рукав его кожаного мундира был аккуратно приколот. Онабель придержала дверь открытой для него. Он кивнул ей с благодарностью, и она повернулась и захромала прочь очень медленно с помощью трости. Ее раны не были физическими, но для их лечения потребуется много времени.
— Комиссар, — сказала Лакшима. Она ждала. Ее мантия была свежей и чистой, но он отметил, что она не починила свою золотую аугметику. Полированные поверхности ее лица и тела были покрыты трещинами и поцарапаны. Возможно, у нее не было времени, подумал он, или, возможно, она выбрала оставить шрамы так, как есть.
Так много раз можно было починить себя.
— Как вы? — спросил он.
— Достаточно хорошо, — сказала она. — А вы?
Харк кивнул. Последовала тишина.
— Никто из нас не хорош в светских беседах, — заметил он. Она наклонила голову, соглашаясь.
— Вы пришли, чтобы получить мой доклад, — сказала она.
— Лорд Исполнитель ожидает его с интересом.
Она подняла жезл актуатора, и экран загорелся. На нем показались детализированные изображения четырех орлиных камней, лежащих рядом друг с другом.
— Ваш Майор... — Лакшима сделала паузу и сверилась со своим планшетом. — Петрушкевская...
— Паша, — сказал он.
— Она доставила возвращенные камни во дворец под охраной, — сказала Лакшима. — Ордос получил их. Четыре были возвращены неповрежденными.
Она переключилась на другое изображение. Это показывало четыре остальных формы, разбитых на фрагменты, обожженных и потрескавшихся, их древние узоры были едва видимы.
— Остальные четыре камня были возвращены Сержантом... Ифваном. Они были подвержены интенсивному горению. Огнемет, я так понимаю. Они были значительно повреждены и не полностью собраны, и многие детали потерялись. Их, так же, доставили, и ученые уже сейчас работают над восстановлением и реконструкцией.
— Это будет возможно? — спросил Харк.
— Трудно сказать, — ответила она. — Трудно реконструировать что-то, когда ты не знаешь, что это такое. К тому же, все сканированные детали и аналитические данные, сделанные после первого возвращения, были потеряны, когда Механоядро Четырнадцать было разрушено до основания. В ЭМ Четырнадцать были единственные копии данных, потому что они считались слишком деликатными. Машинная чума – Берсерк – уничтожила их все.
— Значит... еще не все кончено? — сказал Харк. — Я думал, что такое может быть. Лорд Исполнитель будет особенно заинтересован в том, чтобы камни были в безопасности.
— Они в центральном хранилище корабля Потоп, — ответила она, — и эта информация, кстати, несет вермильоновую классификацию. Согласно указаниям Лорда Исполнителя, безопасность и изучение Глифотека в руках ордоса. Культ Механикус не будет вовлечен.
— Как я понимаю, это едва ли их ошибка, — сказал Харк.
— Адепты потерпели неудачу, — резко сказала Лакшима. — Их безопасность была недостаточной. Мы получили несколько официальных петиций от Механикус, требующих, чтобы мы передали объекты им, или, по меньшей мере, позволили им полное участие в их анализе. Они желают, я полагаю, узнать, что может быть настолько ценным, что стоило им целого Механоядра. Эти петиции были отклонены. Это может быть пересмотрено. Это не мой выбор.
Харк откинулся на стуле и уставился на изображения.
— Мы знали, что они были важны, — сказала Лакшима. — Что представляют большую ценность для Архиврага, по меньшей мере. Я бы предпочла объяснение, что они имели ритуальное или культовое значение, но Сек направил все, что у него было, на их возвращение. Как мне кажется, это предполагает, что у камней больше стратегическая функция.
Харк кивнул. — У нас есть слухи, подтверждающие это, — сказал он. — Доклад с поля той ночью. Воины Архиврага обсуждали предназначение камней. Этого мало, но, кажется, что они оружие, или ключ к оружию. Устройство ксеносов. Нечто, настолько чудовищное, что даже они трепетали перед этим. Но что-то, что может использовать любая сторона.
— Ксеносное?
— Так мы понимаем. Используемое слово было «вергохт». Простите мое произношение. Мне сказали, что это означает чужое, запрещенное, или против естественного порядка.
— Это все? — спросила она.
— Да, — сказал он. — Это начало. По крайней мере, это указывает нам направление.
— Но эти полевые данные, они надежны? — спросила Лакшима.
— Источник безукоризненный, — ответил Харк.
Лакшима выключила дисплей. Оба встали.
— Я передам ваш доклад Лорду Исполнителю, — сказал он.
— Если потребуется что-нибудь еще, я для него всегда на связи, — ответила она, — и свяжусь с его офисом сразу же, если всплывет что-нибудь новое.
Она проводила его до двери.
— Передайте ему мои наилучшие пожелания, — сказала она. — Я, так же, хочу передать свои соболезнования по поводу потерь вашего полка.
— Да? — спросил он.
— Конечно.
— Просто абстрактная банальность, я уверен, — сказал он. — Вы говорили мне, что не чувствуете, и я верю в это.
