Ознакомительная версия.
Сперва горячий душ, затем прохладный. И еще раз. Чтобы смыть всю странность состояния, стать снова самой обыкновенной Лорри…
– Девочки, – ласково позвала Лорри, шлепая в халате и тапках из душа в комнату, – а где директор? Ну этот, айри который. Ялитэ.
Добавить уточнения пришлось, поскольку Сати усердно отвернулась к окну, а Вирья зашипела исключительно мерзко, с присвистом. То есть ни одного внятного ответа. Лорана удобно разместилась в кресле, прикрыла глаза и стала молча ждать пояснений.
– Аш-ш-ш, не умею я деликатно, – сдалась Вирья. – Если указать место, то в куполе Семи Радуг. А если по сути… Сволочь он. Йялл его загрызть хотел, но потом решил, что ты расстроишься. Врал тебе директор. И про рекомендацию, и про все остальное. Он задумал через Сати осуществить контакт, а тебя использовал вслепую.
– Хорошо-то как, – обрадовалась Лорри. – Имя это дурацкое о двадцати семи слогах… Вирья, а сколько слогов в полном имени Рика?
– Один, – хмыкнула Вирья. – Будешь учить?
– Само собой. – Лорана заинтересованно глянула в окно. – Далеко он убежал?
– До скалы Лайла, полагаю, – зевнула Вирья. – Гроллья повадка. Мужики, что ни день, туда рвутся. Добежать, прыгнуть, лапой дотянуться до царапины, которую якобы нанес первый из вожаков свободной стаи. Ну, потом гордо и резво – домой… Сейчас он уже допрыгнул и бежит обратно, как я ощущаю. Только не рассчитывай сразу поговорить с ним. Вы должны отчитаться перед Тиэрто и толпой его помощников.
– Да, сфера, свет и прочее, – понимающе кивнула Лорри.
– Галлюцинации, – отмахнулась Вирья. – Обычное дело для нетренированного человечьего сознания, вырванного из себя. В стае есть целая книга таких историй. Любимое чтиво психологов и просто любопытных. Чего только не наблюдают! И гроллов с крылышками, и людей с хвостами, и говорящие огненные шары, и первого вожака в сиянии вечной любви стаи. Из сказанного что следует? То, что отчитываться будет Рик, а ты – добавлять, если о чем спросят.
Лорри виновато пожала плечами и кивнула. Сферы и синего света было ничуть не жаль. Но себя самой, воспринимаемой как жемчужина в защите надежных ладоней…
– Меня не было тут часа три? – предположила Лорана.
– Ага, – хихикнула Сати. – Три часа и еще пятнадцать дней. Пошли, Рик уже вернулся. Вот-вот доберется до главного зала.
– Ё-о-о, две недели синенького света, – поразилась Лорана.
Рик в зеленом стандартном комплекте смотрелся привычно, усталость он уже изжил, набегавшись, и весело щурился, готовый отвечать на вопросы и рассказывать. Прошел к креслу, установленному отдельно, – так, чтобы говорящего видели все слушатели. Лорана, закусив губу от собственной наглости, протиснулась через небольшой зал и пристроилась на подлокотнике, рядом с Риком.
– Давай кресло принесу, – негромко возмутился тот.
– Мне вполне даже хорошо, – уперлась Лорри.
Не признаваться же при всех, что из соседнего кресла она может и не расслышать сознание Рика, – далеко, непривычно. Гораздо проще, если рука рядом и можно дотронуться до кожи. Рик, видимо, понял, потому что больше не предлагал пересесть. Откинулся на спинку, прикрыл глаза и стал неторопливо излагать свои наблюдения. Лорри слушала и ощущала, как постепенно краснеет. Сфера, синий свет… Ничего она не поняла и не рассмотрела. От двенадцатилетней Сати было бы куда больше пользы!
– Это совершенно иной тип сознания. Неличностный. Точнее, в пределах мира, куда нас доставили, можно считать его население единым. Надо его как-то назвать для простоты… Лорри довольно точно и удобно определила внешнюю форму проявления этой сущности, как узор. Если не возражаете, я буду впредь звать его Узором, с большой буквы.
Ощущать себя полезной и даже давшей имя невесть чему было приятно. Но слушать дальнейшие пояснения Рика по оценке звезды и планеты сделалось сложно. Спектральные классы, вполне удобные всем в зале, Лоране ничего не поясняли… Смутно помнилось по поискам в Среде: белые звезды огромные и чудовищно яркие. И эта, кажется, именно белая. Рик очень точно считал ее спектр, температуру, цвет и ряд иных параметров и сейчас излагал их, мешая рычание со словами языка Релата. Лорри оставалось только молча слушать и гордиться тем, какой он умный. Потому что волвека отчетливо грела ее глупая детская гордость.
Фоном ползли, прячась в тенях, огорченно-раздраженные мыслишки. Директор никогда бы не разрешил так высунуться вперед, не посадил бы рядом во время отчета и не упоминал бы лестно… Стоило ли ждать от него так много? Пробился, спас, как же… Дневники Ялитэ помогли остаться человеком ей, но, увы, не спасли самого автора. Как такое могло случиться? Ведь один и тот же человек… хорошо, айри – но что это меняет? Один и тот же любил львицу Лимму, страдал, потеряв ее, – и хладнокровно обрек на угасание в пустоте свою новую невесту. Глупо, чудовищно глупо было верить в «рекомендацию»! Почему она, взрослая женщина с изрядным жизненным опытом, нелепо обманулась? Живущие многие века айри не станут слушать девочку Сати. Столь простой вывод теперь кажется самоочевидным… ведь задним умом все крепки.
Лорри вздрогнула, ощутив на ладони пальцы Рика. Волвек деликатно советовал отбросить на время душевные метания и участвовать в беседе. Или хотя бы не искажать ее фон.
– Итак, не добившись даже минимального понимания при работе по нашим базовым методикам контакта, – бас Рика звучал негромко, но отчетливо и солидно, – я рискнул предложить Узору карту нашего звездного неба. Довольно быстро выяснилось, что Узор воспринимает материальный план совершенно по-своему, фактически не видя его в нашем понимании слова «видеть». Точнее можно описать его способ как наблюдение, фиксирующее в динамике вибрации и волны. Я, к стыду своему, хорошо помню спектры излучения только для двух десятков наиболее часто упоминаемых на Хьёртте ярчайших звезд. Расположить их грамотно было сложно, Узор полагает пространство далеко не равномерным и знает о его свойствах… скажу мягко, намного больше нас. Я почти отчаялся, но Лорри умудрилась найти выход из положения. Она меня подкачала и настроила на ритмическое и согласованное с Узором восстановление полустертой памяти. Не знаю, как догадалась, но спасибо ей. Мы определились в пространстве, можно считать это началом взаимопонимания. Узор указал мне, что присутствует не только на той планете, куда нас, скажем так, пригласили. Это не основной дом, и как такового основного – нет. Они исследователи. По нашим меркам – несколько зацикленные на научных данных… хотя это слишком поверхностное наблюдение. Эмоции в комплексе с рядом иных маркеров используют как координатные метки выхода в материальный план. В первом приближении – все.
Ознакомительная версия.
