– Привет, Труда, – паладар оттолкнул поспешно отвернувшегося Кириса и Фуоко к стене, а сам шагнул вперед. – Мы к тебе в гости.
– Мы знакомы, сэрат дэй? – женщина приподняла бровь, хотя даже и не подумала прикрыться.
– Уже несколько секунд как, – паладар запрыгнул на кровать и со скрещенными ногами уселся как раз там, где под слоем серого вещества предположительно располагались бедра женщины. – Ну, Дзии же предупреждала, чтобы гостей ждала. Я и есть тот самый Палек Мураций – гениальный, веселый, сообразительный и вообще уникальный. Если хочешь, можешь меня поцеловать, я не обижусь.
– Дзии предупредила также, чтобы глаза от вида гостей не слишком сильно на лоб лезли, – насмешливо откликнулась женщина. – Теперь понимаю, почему. Палек Мураций – ты, случайно, не муж дэйи Карины Мураций?
– Вот еще! – обиделся паладар. – Чтобы я на такой зануде женился? Не дождетесь! И потом, у меня своя жена есть, а она чуть что, и сразу между глаз поварешкой. Сестричка она мне. Кара, я имею в виду. Сводная. И старшая, что совершенно несправедливо, поскольку всю молодость мне загубила нотациями о правильном поведении. Так, поскольку с тобой мы познакомились, представляю остальных. Джорджи ты, как я понимаю, знаешь.
– Да уж познакомились за последнее время неплохо, – капитан Баркхорн весело глянула на лейтенанта Каллавиро, тоже старательно глядящего куда-то в потолок. – Что-то он сегодня скромника изображает. Помнится, когда я в душе на корабле мылась, он как следует приглядеться случая не упускал. Засилье мужского шовинизма, – пояснила она Фуоко с лукавой усмешкой. – На целом корабле ни одной женщины, кроме меня и моих девочек, так что душевыми пользоваться общими приходится. А поскольку их мало, толкаемся вперемешку с потными накачанными мужиками. Ау, Джорджи! Ладно уж, смотри, я утонула.
Она и в самом деле, слегка пошевелившись, ушла в "ванну" по шею, руку, однако, оставив на поверхности. Лейтенант Каллавиро испустил хорошо слышный вздох облегчения.
– Ага, – согласился Палек. – Местные мужики стеснительные, словно наши красотки, лишний десяток килограммов на талии нажравшие. Ты их не провоцируй лишний раз, а то еще до инфаркта доведешь. Особенно вояк с их суровыми дальними походами.
– Да уж их доведешь, кажется, – хмыкнула капитан. – Пялятся, когда думают, что их не видят, безо всякого стеснения. Дэй Палек, возможно, ты и с остальными гостями меня познакомить удосужишься?
– Удосужусь, – важно кивнул паладар. – При условии, что про "дэя" забудешь. Вон те двое – парсы. Я их сам рисовал, а Биката фигней маялся, когда психоматрицы собирал. Если начнет рассказывать, как их конструировал, не обращайте внимания, он от зависти. Эй, мелочь ползучая! Ну-ка, к ноге! Служить!
Он хлопнул ладонью по кровати рядом с собой.
Парсы переглянулись. Затем без единого звука в воздухе мелькнули две молнии, пестрая и черно-белая, и паладар, получивший удар всеми двенадцатью когтистыми лапами, с придушенным возгласом отлетел в сторону и свалился на пол, только пятки в воздухе мелькнули. Парсы, как ни в чем ни бывало, потоптались по кровати и улеглись по бокам от капитана Баркхорн, причем Зорра нахально влезла под руку летчицы, требуя погладить. На мордах зверьков отчетливо проступили довольные выражения, пасти растянулись в ухмылках, обнажающих внушительные белые клыки. Вскочивший на ноги Палек, в располосованной на ленточки набедренной повязке и с глубокими, но быстро затягивающимися бороздами на животе, груди и бедрах, возмущенно уставился на них.
– Ну ничего себе заявочки! – обиженно сказал он. – Я их, можно сказать, пестовал, на руках укачивал, теплым молоком выпаивал – и вот благодарность? И не надо запись Бикаты прокручивать! Сами наехали, сами и отвечайте. А с Би я поговорю с глазу на глаз, как мужчина с мужчиной!
Капитан Баркхорн жизнерадостно заржала, сжав руку на загривке Зорры.
– Да, весело тут у вас, в Хёнконе, – простонала она сквозь смех. – С такими инопланетянами в компании точно не соскучишься. Палек, ты бы закончил с церемониями до того, как тебе ненароком шею свернут, а то я от любопытства сдохну. Или, молодые люди, может, сами представитесь?
– Нет уж, я официальный метрдотель… или мажордом? А, конферансье! – Палек, словно ничего и не случилось, запрыгнул обратно на кровать и снова уселся со скрещенными ногами. Обрывки набедренной повязки опасно поползли, но все же задержались на самой грани приличия. – А на закуску, милая моя Труда, представляю Фуоко Деллавита и Кириса Сэйтория – парочку, спасенную тобой из клубка волют в рамках героического, но весьма дурацкого подвига. Такие же эйлахо, как и ты, между прочим, только спецэффекты позрелищнее устраивают.
Капитан присвистнула.
– Так, значит, вот кто был внутри роя… – медленно проговорила она, разглядывая Фуоко и Кириса, словно странные музейные экспонаты. – Как же вы выжили, а, ребята?
– Можем посмотреть, – охотно откликнулся Палек. Он глянул на монитор, и тот послушно поднялся под потолок и разросся в размерах. – Вот реконструкция, которую удалось построить при помощи картинки, переданной парсами, а также внешних сенсорных массивов.
Возникшая на экране картинка заставила Фуоко вздрогнуть, настолько реалистичной она казалась. Снимающая камера словно парила в воздухе, по пологой дуге облетая Звездную набережную на высоте в полсотни метров. Мелькнули и ушли в сторону знакомые склады и вычурные здания музеев неподалеку, и в центре экрана неподалеку от воды появились несколько фигурок. Вот странная девчонка-иномирянка в полувоенном костюме разговаривает с Дзарой и самой Фуоко, вот появляется Кирис на мотоцикле. Фигурки замельтешили, словно на ускоренно прокручиваемой пленке, и снова задвигались нормально, когда в ладонях у Фуоко зажегся тусклый огонек.
– Вот здесь начинается основная цепочка событий, – прокомментировал Палек.
Наблюдая, как колышется в воздухе щупальцатая волюта, Фуоко невольно вжалась лопатками в стену. А когда чудовище развалилось на десятки небольших комков, облепивших Дзару, она едва не зажмурилась, однако страшным усилием воли заставила себя смотреть дальше.
Вот Дзара, как подкошенная, валится на землю, и вокруг словно начинается снежная метель: все новые и новые волюты десятками появляются из ниоткуда. Метель превращается в огромный снежный ком, начинающий все быстрее вращаться вокруг центра, вытягиваясь вверх, словно воронка гигантского смерча, и человеческие фигурки пропадают за серой завесой. Из воды выметывается с десяток быстрых теней, еще три или четыре выскальзывают из-за строений, и все исчезают внутри смерча. Камера ныряет вперед и вниз, и внутренности увеличившегося смерча окрашиваются лиловым. Человеческие фигурки снова появляются на изображении: Фуоко и Кирис стоят, Дзара лежит, Рикона, девочка-иномирянка, вскинула руки, между которыми вверх и в стороны вытягивается острый язык радужного пламени…
