«Пусть и случайно, но ты победил нас. Чего ты хочешь?»
«Оставь «Товию». Ведь с ней ничего не случится?»
Ответа не было, но он ощутил, что та обрела самостоятельность. Диски продолжали атаковать, но теперь он легко остановил их. Каким бы мутациям они не подверглись за миллиард лет независимой эволюции, их суть — суть защитников и строителей Линзы — осталась неизменной.
«Товия» твоя. Чего ты еще хочешь?»
«Почему вы не убили меня?»
«Не решились. К нашему сожалению, на «Товии» нет легких орудий, а использовать ее главный калибр здесь было нельзя».
Вэру захотелось узнать, каковы тогда границы применения здесь Йалис. Хотя… были и другие вещи, о которых он хотел знать.
«Вы можете объяснить мне мои… видения? Там, в городе Линзы и раньше, — в моей юности? Я видел одно и то же — с той разницей, что теперь я понимал, что вижу. Я видел будущее. Но как?»
«Вы не могли видеть будущее ни при каких условиях — ведь тогда оно должно уже где-то существовать отдельно от настоящего момента, а это невозможно».
«Тогда как я мог видеть не-планеты, не зная о самом их существовании?»
«Тут мы можем лишь строить предположения. Каждой частице соответствует своя волна, свое поле, и, двигаясь, она изменяет волновые квантовые функции. Если проще, то каждое тело излучает в пространство отражения своих сущностей. В принципе, уловить их нельзя, они не несут энергии… точнее, наша наука считает это невозможным, по крайней мере, для живого существа. Иначе мы смогли бы сразу понимать устройство, сущность всей Вселенной… но лишь ее настоящее и прошлое, не будущее. Да, в каждой частице заключена вся мощь и вся потенциальная сложность Творения, и, исходя из того, что случилось, можно представить, что могло бы быть, но принцип неопределенности нельзя обойти. Может получиться так, а может — совсем иначе. Даже зная все начальные условия, едва ли возможно представить, какие структуры может образовать материя, на что она способна. Объем и мощность сознания, необходимые для этого, превосходят возможности любой части Файау. Возможно, вы видели настоящее или даже прошлое — если гипотеза о кольце времени верна. Как бы то ни было, вы — единственный живой файа, которому открыт новый тип восприятия. Никто больше во всей Вселенной не владеет этим. И то, что известно одному файа, должны узнать и другие — все. Тогда могущество и знания Файау возрастут необычайным образом. Мы сможем узнавать больше, видеть больше — и все благодаря вам. Вы еще не знаете, насколько мы можем быть благодарны».
Анмай усмехнулся.
«Пытаетесь меня соблазнить? Попробуйте. Но сперва скажите, почему Файау сочла Линзу… неинтересной».
«Устройство Вселенной, по сути, довольно однообразно. Варианты планет и рас бесконечны, но незначительны, так как исходные принципы везде одни и те же. Тем не менее, различные отклонения от основной линии развития очень интересны, особенно…»
«Я задал другой вопрос. И могу задать еще один — зачем Файау решила уничтожить всю органическую жизнь во Вселенной?»
«Мы не хотим этого, не говоря уже о том, что не способны. В этом процессе мы сами жертвы… частично».
«Да? Тогда зачем же нужно скрывать это от меня и от других файа? Подобное недоверие оскорбительно. Неужели вы нас боитесь?»
«Вэру, вы сумели сделать много больше, чем, мы полагали, в ваших силах. Мы уважаем вас, и вас покинули… неумышленно. Но ваши права — и права всех файа — ограничены по совершенно очевидным причинам. Мы оберегаем вас, чтобы вы жили счастливо — а избыток знаний вовсе не способствует этому. Потом, когда вы навсегда приходите к нам, вы узнаете все…»
«Хватит! К делу!»
«Мы можем открыть вам правду. Но она, скорее всего, вам не понравится».
«Возможно. И что с того?»
«Ну что ж… Да, живые файа не знают нашей истинной истории. Да, когда наши предки бежали с Уарка, у них не было Эвергета — он просто не был готов. Они шли до Первой Файау с субсветовой скоростью. Это заняло двадцать пять лет. Лишь на Первой Файау Эвергет корабля был окончательно достроен и испытан. Но экипажу было уже не до межзвездных полетов».
«А как же второй полет, к Новой Файау?»
«Это правда. И биологическая структура файа действительно была изменена уже на Второй Файау, всего две тысячи лет назад, когда полеты в не-пространстве для естественных живых форм стали невозможны…».
Общаясь с «Астрофайрой» раньше, Анмай тоже порой ощущал, что его водят за нос. Но теперь он смог проникнуть в ее интеллектронную сеть и понял, что она — совсем не то, что ему представлялось.
В ней было нечто неестественное, чуждое, ущербное и злобное — он понял это, когда увидел ее внутренние, виртуальные миры и то, что в них творилось. Ее скрытая тяга ко злу, осознание возможности безнаказанно творить его, ощущение единства с другими подобными кораблями — все это было ему отвратительно. Но, в то же время, он ощущал и отвагу, и мечтательность, и любовь — души боролись с душами и целое не могло обрести равновесия. Оно было чем-то разделенным, незаконченным — искусно скрытое в нем зло не давало ему объединиться. Он чувствовал стремление к совершенству, но «Астрофайра» не могла достичь даже совершенства зла. Она лишь завидовала другим кораблям, частям Файау, которые были сильнее ее — неважно, в какой области. Анмай даже сейчас не решался описать все это понятиями, относившимися к файа, и не смог скрыть это свое понимание.
«Что Файау решила сделать с Линзой?» — теперь он чувствовал, что получит правдивый ответ.
«Ее отдадут для Игры в завоевание. Такого объекта для нее еще не было и это решит большинство наших внутренних проблем. Она станет чем-то вроде вселенского злопоглотителя. Множество ее обитателей, конечно, погибнет, но мы не намерены доходить до полного их истребления. Впрочем, когда появляется высшая форма жизни, разума, низшие становятся бесполезны, просто не нужны. Файа — самая счастливая из всех рас. А тем, кто живет плохо, лучше вовсе не жить».
«Я думал, чем больше исходное многообразие, тем выше будет подъем развития. Почему вы решили иначе?»
«Мы целый год наблюдали Линзу и выяснили очень многое. Мы не скажем, что знаем все о ней и ее обитателях. Но самое главное и самое интересное — да. Тут существуют такие формы зла, каких не найти больше нигде. Мы повсюду собираем и изучаем эти формы. Вы тоже сможете этим заняться. Если хотите, мы не тронем Акталу. Мы готовы передать ее под ваше управление. Или вы предпочтете побережье?»
