Но Волохов подозревал, что вовсе не это было главной причиной их экспедиции.
— С одной стороны ты мне нужен здесь, — генерал-майор Подомацкий задумчиво смотрел на карту — сам понимаешь, работы у нас будет много. Нужно восполнить запасы топлива, взять под контроль комбинаты 'Росрезерва', определиться с ближайшими в/ч — уж больно много там серьезных вещей на складах. Попади это в руки знающим людям, — Подомацкий откинулся на спинку кожаного кресла — и у нас будут бо-о-ольшие проблемы с восстановлением порядка.
В кабинете командующего 'Убежищем' повисла гнетущая тишина, разбавленная тиканьем доисторических настенных часов, которые перестал выпускать задолго до начала строительства первой очереди этого 'Убежища'.
– 'Нумизмат' или, как его там, 'антиквар' наш генерал — пронеслись в голове у Волохова, несоответствующие серьезности момента, мысли.
— То, что предстоит сделать тебе и твоим ребятам, Майор, — слова Подомацкого вернули его к реальности — одним словом, без этого вся наша возня здесь потеряет всякий смысл.
Генерал-майор опять подошел к карте и нажав что-то на панели пульта, стал вычерчивать маршрут на цветном полотне, выехавшей карты европейской части России, лазерной указкой.
— Если все пройдет удачно — в Москве будете восемнадцатого — двадцатого. Крайний срок — первое октября, — Подомацкий подойдя к столу, поднял трубку внутренней связи.
— Ну вот, транспорт готов, — и уже неожиданно мягко, каким-то потеплевшим тоном — понимаешь Костя, все кто вернется, выполнив задание, да и кто не вернется, мое мнение, достойны 'Героя России'. Ну, давай. Полтора часа на сборы. Удачи.
— Герой, герой, — Волохов поправил бронешлем — когда он шел тогда на прием к Подомацкому, был готов минимум к неделе 'губы', держа в уме тот звонок по мобильному Кате, от внешних ворот шахты грузового лифта авиационного ангара. Он тогда в нарушение всех инструкций и устава, узнав об УДАРЕ, бросился звонить жене. Подомацкому это конечно было известно. Не зря, провожая его генерал-майор сказал — знаю, твоя жена в Москве и жива. Еще и поэтому едешь ты… И вот теперь он — командир группы дальней разведки, майор Волохов, наматывает на гусеницы километры башкирских дорог, поднимая клубы радиоактивной пыли.
Уфу они обошли с юга — слишком высок там был уровень, но уже при въезде в Асаново, радиация была более-менее в норме. Вот только само Асаново… Здесь видимо хорошо укрепились. Но штурмовавшие их видимо те самые 'знающие люди', применили те самые 'серьезные вещи'. Дымящиеся останки южной окраины Асанова, которые словно потоптал огнедышащий дракон 'Смерча', обдали жаром, высунувшихся посмотреть на это, разведчиков. А на месте базы по ремонту сельхозтехники, где Волохов рассчитывал раздобыть хоть немного горючки, они обнаружили лишь горы перемолотого бетона и кирпича. Здесь наверняка находился основной опорный пункт обороняющихся.
Отметив маркером еще пятнадцать километров пройденных колонной сегодня, он высунулся из люка и махнул шедшей сзади БМПэшке. Подбежал Назаренко.
— Все. Ночуем вон в той балке. Завтра свернем к Каптаево. Там авиаполк МЧС базировался. Может, повезет.
В проступающей белизне стволов березовой опушки, с чудом уцелевшей листвой, угадывалось наступающее утро. Шумевший в ушах, нескончаемый ветер, заглушал все звуки сентябрьского утреннего леса. В ту секунду, когда углу монитора ПУ ПТУР 5:59 округлилось до 6:00, из ниоткуда возник, запыхавшийся лейтенант Самарин.
— Ты что как на пожар? — Волохов неодобрительно посмотрел на бойца — а если с ходу в бой, какой из тебя сейчас на хрен стрелок?
— Да их прям щас надо брать тепленькими, товарищ майор. Двоих на КПП, сонных, мы уже сняли, а еще один по северной стене ходит — с ним вообще без проблем.
— Сняли?
— Да глушанули только, товарищ майор.
— У-у, гляди у меня, — Волохов погрозил кулаком.
Подсеченный горе-часовой, упав со стены на спину, не то что вскрикнуть, заговорить смог только через пять минут, восстановив сбитое дыхание. А заговорив, сообщил как и что, и через полчаса Волохов уже пил какой-то морковный чай с полковником МЧС Селезневым, в который раз извиняясь за его 'слегка помятых' подчиненных.
— Как же так, полковник? Не поверю, что не знаешь, что вокруг твориться.
— Знать-то знаю, но что я могу сделать-то. У нас на сорок человек — восемнадцать стволов, из которых всего семь 'калашей', да и те 'укороты'. Чуть что — прячемся в бункере.
— Ну так 'чуть что' не спрятались же. Нет. Или охрану периметра организуй нормально, или носа из бункера не высовывай. Ну ладно, подскажу тебе как и что и 'Курган' с Т-102 оставлю в обмен на соляру. Мои ребята помогут установить его куда надо, пристрелять… Хотя судя по тому, что в Асаново видели, 'Курган' тебе может не пригодиться.
— А что там?
Волохов только махнул рукой.
— Понятно. 'Больше в деревне никто не живет…
— Керосина тут у тебя, полковник, завались, — глядя на кислую физиономию Селезнева, он решил сменить тему — только мне он без надобности, — майор сделал пометку на карте, с комментарием — а вот раз у ваших УАЗов, Уралов и прочих вездеходов вся электрика погорела, то всю горючку я забираю.
Неожиданно в полковнике МЧС обнаружилась деловая жилка — несколько сотен литров солярки за один 'Курган'? Давай, ты мне два 'Кургана' и один гранатомет, а я тебе половину горючки и харчей.
— Ну ты и жук. Чувствую, скоро здесь будет филиал Черкизовского рынка. Нет. 'Курган' и 'Пламя' мне нужны самому — мне еще до Москвы пробиваться. Да и харчи себе оставь, — он с сомнением посмотрел на чай неопределенного цвета и запаха — уж с этим у нас в дороге проблем не намечается, — Волохов подошел к окну — а насчет солярки — уговорил, оставлю тебе даже больше половины. Передумал я бомбу на колесах — заправщик за собой таскать. Любой дедок с берданкой нам большой 'бум' устроит, — он стряхнул пепел в уцелевший горшок, черноземное содержимое которого, в перемешку с битым стеклом, хрустело под ногами.
— Кстати. И 'калашами' можешь вооружить свое войско. Километра два налево по трассе, в кювете 'ЗИЛ' лежит, перевернутый. Там этого добра полно. Армейские, с подствольниками и причиндалы к ним, — и уже выходя — да, водилу и еще одного там похорони. Нам некогда было — к тебе торопились.
Селезнев, казалось, отсутствовал в комнате. Словно с небес свалившиеся 'диверсанты', так лихо скрутившие его охрану и оказавшиеся в результате какими-то там спецназовцами, своим предложением обменять оружие на топливо, сдвинули гору мутной безнадеги и безысходности, открыв бескрайние горизонты 'натурального обмена' или 'его величества бартера', если угодно. Теперь нарисовались цели и приоритеты. Внутри полковника словно заскрежетал механизмами виртуальный кассовый аппарат, сквозь щелчки которого еле доносился голос Волохова. Тот неуверенный, что его последние слова дошли до полковника, напомнил о погибших на трассе 'срочниках' еще раз.
