Наконец мех показал из-за выступа скалы своё острое рыло, и Роберт чуть не закричал от радости: «Акула»! Это была «Акула»!
Он врубил прожекторы и бросил «Волка» на таран из нижней стойки.
Моторы взвыли от перегрузки. Манёвр на удивление удался — противник, хоть и ожидавший атаки, упустил из виду нижнюю полусферу, а когда спохватился, приборы ночного видения были безнадёжно засвечены. Сминая лобовую броню, Роберт ударил «Акулу» снизу и, когда в прицеле мелькнуло исцарапаное серое брюхо, в упор разрядил в него обе носовые пушки. В принципе, он успел сделать только пару выстрелов — отдачей от разрывов оба механизма отбросило друг от друга, но и этого хватило. «Акула» тут же выпала из камуфляжа в полный визуал и с лязгом грохнулась на землю, только чудом не перевернувшись. Пилот, к его чести, сориентировался быстро — даже не пытаясь контратаковать, развернул машину и рванул наутёк. «Акулы» вообще отличались слабой живучестью, но этой, видно, повезло, — приволакивая задний ступоход, подранок метнулся в конусе прожекторного луча и скрылся, прежде чем «Волк» успел дать второй залп. Роберт издал торжествующий клич и бросился вдогон.
Карты местности у него не было — сканер выдавал сплошное белое пятно. «Странно», — подумал Роберт и тут же об этом забыл, поглощённый азартом погони. То и дело впереди поблёскивал металл — «Акула» была быстроходнее, но повреждения уравнивали машины в скорости. Датчик перегрева пожелтел и медленно стал наливаться краснотой. «Волк» нагонял, но на дистанцию поражения выйти никак не мог — всё время не хватало самой малости, жаль, кончились ракеты. Туннель сделал поворот, ещё один, ещё…
И Роберт понял, что влип.
Они стояли полукругом — пять машин, не считая раненой и юркнувшей под их прикрытие «Акулы»: побитый «Ящер» со следами многочисленных ремонтов, два «Ночных призрака», новёхонький поджарый «Пардус» и тяжёлый «Элефант» в грязно-зелёной термооптике. Очевидно, он-то и ставил помехи. Коридор здесь расширялся и вздымался куполом, образуя то ли зал, то ли арену. Роберт гулко сглотнул и остановил машину. Воцарилась тишина.
Шансов не было.
Никаких.
Роберт скользнул взглядом по экранам, по приборной панели и опустил глаза. Зарядов было — кот наплакал, броня «текла», датчик перегрева пульсировал красным. Что бежать, что драться — и то и другое было самоубийством.
Три недели псу под хвост. Двадцать уровней и — полная засада в никуда. Эти пятеро измолотят его так, что никакой ремонт не поможет. Придётся начинать с нуля.
Роберт стиснул зубы.
— Ну хорошо, ребята, — медленно проговорил он, — типа, вы меня поймали. Кто первый?
«Ящер» шевельнул башней, словно бы говоря: «нет». Роберт с трудом удержался, чтобы не открыть огонь.
— А ты неплохо рубишься, приятель, — негромко и будто с ленцой вдруг прозвучало в наушниках. — Только вот какая фишка, чел: у одиночки в этой игре нет шансов. Понял?
Роберт молчал.
— Так как? Сечёшь поляну?
Роберт помолчал ещё. Расправа, похоже, откладывалась.
— Секу, — наконец сказал он. — Что предложишь?
— Как насчёт присоединиться к нам?
— А если откажусь?
В наушниках хихикнули:
— Сам догадаешься, что будет, или подсказать?
Роберт не стал переспрашивать. И так было понятно, что выбора ему не оставили.
— Я согласен.
— Вот и хорошо. Только не вздумай шалить — ты у меня на прицеле и у Тибби тоже. Меня звать Фишер, здесь всё решаю я. У тебя рем-комплекты есть?
Роберт предпочёл не врать:
— Есть.
— Сколько?
— Два.
— Отдай один Синди, — похоже, ты её здорово побил. И давай катись к нам, не стой там, как тыква со свечкой. Только медленно! — Опять смешок. — А то ещё реактор с перегрева жахнет… Что-то ещё хочешь сказать?
— Да, — ответил Роберт. — Зовите меня «Роб».
— А этот, русский, неплохо идёт.
— С чего ты взял, Эд?
— Что «взял»? Что «неплохо идёт»?
— Нет, что он русский.
— Ругается по-русски.
— А-а…
— Ага. Подбрось-ка им бонусов.
— Это ещё зачем? Подыграть решил?
— Ничего, им полезно. Сильная команда сбилась. Жаль будет, если скопытятся.
В ремонтном боксе было темно. В северном конце виднелась приоткрытая дверь, ведущая в нейтральную зону — идеально круглый зал с нишами вдоль стен. Ряд боевых машин смотрелся как ангар инопланетной техники из фантастического фильма. Майк уже несколько раз ловил себя на чувстве нереальности происходящего. В воздухе витали остывшие запахи окалины, машинного масла и подгорелой трансформаторной обмотки. Было холодно и очень неуютно.
— Слушай, Билл, — окликнул он напарника.
Тот на тележке выдвинулся из-под брюха машины. В руках его был гаечный ключ.
— Чего тебе?
— Ты никогда не задумывался, почему они никогда не сражаются здесь?
— Где?
— Ну, в этом… отстойнике.
— Хрен знает, — Билл пожал плечами, засучил ногами и полез обратно. — Не дерутся — и всё. Наверное, в программу что-то встроено. Или в потолке где-нибудь генераторы помех установлены. Я не знаю. А что?
— Ничего. Просто интересно. А то мне как-то не по себе. Всё время кажется — вот войду в рем-бокс, а оно на меня как бросится или, не дай бог, пальнёт из чего-нибудь.
— Да вроде не должно… Чёрт, как гайку-то прижарило! Давно такого не видал. Не дно, а стейк какой-то. Не иначе, прямое попадание. Удивительно, что она вообще своим ходом сюда добралась.
— Резать будешь?
— Нету смысла. Лучше весь блок заменить.
— Днище, что ли? — засомневался Майк. — А у парня хватит бонусов?
— Не знаю. Проверь. А впрочем, не надо, чего там: война всё спишет. — Ключ звякнул о бетонный пол, из-под машины показалась лоснящаяся чёрная физиономия. — Что я, идиот, над гайками горбатиться? Если есть охота, пусть потом на складе сами размонтируют, им всё равно делать нечего. Давай кати сюда поддон от «Акулы» — это на восьмой стойке, вон тот зелёный гроб… ага. И ступоход тоже захва… — Он не договорил, так и застыл с раскрытым ртом, ибо стоявшая у самого выхода машина — раздолбанный серый «Пардус» — вдруг пришла в движение; шарниры лязгнули, тупорылый корпус хищно подался вперёд.
Майк замер и пошёл мурашками. Билл выпучил глаза, физиономия его мгновенно посерела. Ещё бы! В любую секунду могла раздаться пулемётная очередь — с машины ещё не успели снять боезапас. Этого не могло быть, потому что этого не могло быть, и всё же… Оба механика завороженно смотрели, как башня медленно начала поворачиваться…
…А в следующий миг внутри машины что-то лопнуло. Из-под стального брюха на пол хлынула тёмная струя машинного масла. Картина возникла самая неприличная. Зашипело. Сочленения подломились, и боевой механизм с грохотом завалился набок. Воцарилась тишина. «Пардус» не двигался. Из раскуроченного ступохода толчками вытекало масло.
