Тем временем Топорище Пополам продолжал свою речь:
— Тоже мне, нашел повод убиваться! Телку замочили! Тьфу на тебя! Ты же разведчик, а разведчик — это воин! Так и держи себя как воин, а не как сопля! Воин не бежит от смерти, а стремится к ней, для воина каждый день — последний. Воин не привязывается ни к вещам, ни к друзьям, ни к самкам. Руками воина двигает Кали, а воля воина — воля Тора. Путь воина идет по лезвию меча или, там, топора, и нет на этом пути ни любви, ни привязанностей. Только мужская дружба, братство по оружию, и всё, нет больше ничего, кроме этого! Понял?
Серый Суслик молча кивнул, его лицо было застывшим и неподвижным.
— Ничего ты не понял… — вздохнул Топорище Пополам и пробормотал: — Каков господин, таково и стадо.
Кто-то кашлянул, Серый Суслик повернул голову и увидел, что сэр Хайрам отстал от отца высокорожденных, едет рядом с ними и прислушивается к разговору. Сейчас его лицо выражало недовольство.
Топорище Пополам бросил на сэра Хайрама настороженный взгляд, странно хмыкнул, пришпорил лошадь и направился к голове колонны. Сэр Хайрам немного помолчал, а затем спросил:
— А это правда, что орки в Оркланде живут семьями, как разумные люди?
Серый Суслик стал выстраивать слова в мысленную цепочку. Это было непросто.
— Орки живут по закону, добрый господин, — ответил он после долгой паузы. — По заповедям Иеговы и Никс.
Сэр Хайрам хихикнул.
— Кто бы сомневался, — сказал он. Немного подумал и добавил: — Ты можешь вести этот разговор свободно, без чинов. Клянусь честью, судьбой и посмертием, что никому не передам слов, что ты сейчас произнесешь — ни человеку, ни орку. А если нарушу я сию клятву, пусть отвернутся от меня Тор и Тина Минерва, пусть закроются перед моей душой врата Святого Петра и да низвергнусь я в Нифльхейм, где правит Калона. Сейчас я задаю вопросы не для того, чтобы восстановить справедливость, а только из научного интереса. Экспедиция закончится, наши пути разойдутся, и мне не будет дела до того, соблюдаешь ты заветы Иеговы и Никс или нет. Мне и сейчас нет дела до этого. Мне просто интересно. Итак, Серый Суслик, правда ли, что орки в Оркланде живут семьями?
— Правда, — ответил Серый Суслик.
— А ты храбрый, — сказал сэр Хайрам.
Некоторое время они молчали, затем Серый Суслик спросил:
— Дозволено ли мне осведомиться у доброго господина о цели нашего путешествия?
— Дозволено, — ответил сэр Хайрам. — Мы едем в Плохое Место. Да ты и сам это уже знаешь. Может, тебе интересно, что мы рассчитываем там найти?
— Именно так, добрый господин, — сказал Серый Суслик.
Сэр Хайрам рассмеялся и сказал:
— Ты ничего не поймешь в моем рассказе, орк. Разве тебе ведомо, кто такой Джулиус Каэссар?
Серый Суслик вздрогнул. Сэр Хайрам покосился на него с интересом.
— Неужели ведомо? И кто это такой, по-твоему?
— Так звали одного Самого Доброго Господина, — ответил Серый Суслик. — Он был последним Самым Добрым Господином второй эпохи. Еще его звали Резвый Индюк. Он — предок всех людей и всех орков. Его матерью была Тина Минерва, а отцом — Джизес Крайст, также известный под именем Найенесгани. Резвый Индюк родился на третьем небе, называемом Асгард…
Серый Суслик был вынужден прервать свою речь, потому что сэр Хайрам начал оглушительно хохотать. На его смех обернулся отец высокорожденных, и сэр Хайрам перестал хохотать.
— Какие вы, орки, тупые и невежественные! — воскликнул он и пришпорил лошадь.
Серый Суслик тоже пришпорил лошадь — дорога скоро повернет, разведчику пора занять место в голове колонны. Проезжая мимо высокорожденных, он услышал, как они смеялись, а сэр Шон повторял:
— Ну, тупые, ох, тупые…
Серый Суслик боялся, что отец высокорожденных потребует рассказать всю легенду от начала до конца, и тогда Серый Суслик неминуемо разоблачит себя. Потому что он придумал эту легенду только что, потому что на вопрос сэра Хайрама надо было как-то ответить, а говорить правду было нельзя. Потому что тупой и невежественный орк не мог знать эту правду, ее может знать только тот, кто умеет читать книги. А признаться, что умеешь читать… Проще ножом заколоться, не так болезненно.
Однако Никс милостива. Серый Суслик обгнал высокорожденных, и его не окликнули. Он поравнялся с Топорищем Пополам и сказал:
— Огибаем вон тот холм, дальше держим направление на высокую акацию, ее пока еще не видно.
Топорище Пополам молча кивнул. Оглядел Серого Суслика оценивающим взглядом и констатировал:
— Оклемался.
— Оклемался, — кивнул Серый Суслик. Помолчал и добавил: — Спасибо тебе.
— За что? — удивился Топорище Пополам.
— Что вразумил, — объяснил Серый Суслик.
Топорище Пополам безразлично махнул рукой, дескать, ерунда это, не стоит благодарности. А потом вдруг сказал:
— Ты, главное, слишком умным не будь. Будь умным в меру. Знаешь, что Святой Петр по этому поводу говорил?
— Это Святой Павел говорил, — уточнил Серый Суслик.
— Не будь слишком умным, — повторил Топорище Пополам. — Не забывай, ты — тупая скотина. Что бы ни случилось — не забывай. Так и повторяй про себя: тупая скотина, тупая скотина. Понял?
Произнеся эти слова, он отъехал в сторону и остановил лошадь, обозревая строй каравана. Серый Суслик проехал мимо.
Надо же, этот здоровенный, зверообразный, устрашающий полубосс — полукровка! И как ловко маскируется! Раньше Серый Суслик считал себя отличным притворщиком, но только потому, что не был знаком с настоящим мастерством. Жаль, что Топорище Пополам не переживет сегодняшнюю ночь. Может, рассказать ему? Но тогда он расскажет всем остальным, и всё будет зря. Как он там говорил, воин стремится к смерти? Ну стремись, воин. Когда мы встретимся в чертогах Тора, я расскажу тебе, почему и зачем я так поступил. И ты признаешь, что у меня не было другого выхода.
Два Воробья покинул загон на рассвете. Он опасался, что его увидит какой-нибудь полубосс и заинтересуется, куда это мальчик собрался в одиночестве в такую рань. Но Никс была милостива, его никто не заметил — все полубоссы были заняты сборами экспедиции, которую возглавлял отец высокорожденных.
Путь к Красному Ручью был недолгим, солнце прошло менее половины пути от рассвета до полудня, когда Два Воробья достиг трех черных рощ. Он точно выполнил приказ — занял позицию, равноудаленную от всех трех рощ, остановил лошадь и стал осматриваться. Он изо всех сил вглядывался в переплетения черных стволов, стеблей и листьев, щурился и прикладывал руку ко лбу, чтобы не слепило солнце, смотрел так, что заболели глаза, но так и не смог разглядеть ничего подозрительного. Единственное, что его удивило — в западной роще совсем не каркали вороны. Но Серый Суслик ясно сказал, что надо вглядываться, а не вслушиваться, так что Два Воробья не придал птицам никакого значения.
