Вот тут дядя и провел лекцию о совсекретных делах. Естественно, двадцать раз предупредив, что ничего из сказанного выбалтывать не рекомендуется никогда и ни при каких обстоятельствах.
Будет, мол, так и так, рассказал дядя. И пока у племяшки от удивления не закрылся рот, изложил свои доводы по поводу его дальнейшей судьбы.
— Если все получится, Бюрос, ты будешь среди очень-очень узкого числа героев, которые выиграли войну. Сам представляешь, что это значит. Вас на руках будут носить. Не знаю уж какими медальками-орденками вас наградят-отметят, но поверь: мне, гражданскому, такие не светят. А потом, если не захочешь остаться в авиации, у тебя куча возможностей. Любой промышленный концерн возьмет тебя консультантом. Причем даже без всяких моих протеже. Ты станешь сам себе протеже. Ну, а в плане армии, так опять же… Захочешь — попадешь даже в какую-нибудь комиссию по капитуляции северян. Будешь там, разумеется, не главным, а переводчиком. Но все равно. Представь: ко всем твоим фишкам-ферзям у тебя на стене будет еще красоваться фото: «Им-перцы склонили знамена перед…». Ну, усекаешь, племяш? Такие вот пирожки, массаракш.
Бюрос-Ут, понятное дело, офигел конкретно.
У Бюроса-Ута ощутимо дрожат руки. Он даже боится, что от нервозности случайно инициирует заднеполусферную пулеметную машинку. Но ему есть отчего нервничать, впрочем, как и остальным. Они сделали ЭТО! Мама родная! Да простит им Сфера Мира! Сейчас ее так тряхнет!
Только что у трех бомбовозов эскадрона, у трех «Принцесс Кардо», разом откупорились брюшные створки. Летающие машины работали согласованно. В отличие от всего окружающего мира у них внутри радиоаппаратура не умерла. Поэтому три радиста сделали друг другу ручкой посредством стерильно чистого — без всякой имперской трескотни — радиоэфира. Само собой, они всего лишь выполнили указание. Бюрос-Ут передал, а двое его коллег в соседних бомбовозах приняли простую команду трижды-майора Таваса-Пи. И значит, на всех трех самолетах три штурмана-бомбардира — у них на борту Чирини-Ук, а на других пара его копий в плане функциональных обязанностей — доложили, что с вверенными «спецбоеприпасами» все в норме, прогрев включен дистанционно и вовремя, а также сделано еще то и это. И все, конечно, сверено со сверхсекретными наставлениями по применению.
И тогда три бомбовозных командира отдали дублирующие приказы: «Сорвать пломбу!». И теперь уже не три, а сразу шесть рук в отстоящих строго на десять километров друг от друга «Принцессах» произвели указанное действие, а шесть голосов одинаково бесстрастно доложили, что все «ок!». Это к делу инженеров-физиков присоединились еще сидящие в стороне бортовые штурманы-бомбардиры, потому как у них тоже имелись свои кнопки, только предназначенные уже не для инициации зарядов, а для сброса. Ну а потом, опять же по команде, три физика надавили свои кнопки инициации. И разумеется, что-то там в этих жутких штуковинах, до того мирно дремлющих в толстенных чревах «Принцесс Кардо», сразу же затикало, а может быть, и забулькало, потому как откуда простому радисту-пулеметчику знать все эти ядерные сложности, что там и как? Ну и наконец, по новой команде три штурмана-бомбардира — на главной машине Тэшэ-Ки, а на других — два его аналога, согласованно надавили свои кнопки для сброса. И тогда три жутких бомбулины помчались куда-то вниз, а каждая из «Принцесс» стала на одинаковое количество килограммов легче.
В первые секунды радисту Бюросу-Уту было со своего экранчика пулеметной камеры не слишком хорошо видно, как они провалились. Но бомбовоз вовсе не покоился на месте — он такого не умел, — и значит, очень скоро бомбы отстали, и тогда их стало видно в прицеле. Точнее, по экрану пошла какая-то черточка именно их собственной «родной» бомбы.
Ведь другие оторвались и понеслись вниз от своих авиаматок.
Бомбы приобрели четкость, когда выбросили парашюты. Малюсенькие вытяжные выволокли на свет божий огромные тормозящие. Пять серых квадратных полотнищ, каждым из которых можно было бы накрыть, наверное, половину футбольного поля. В это же время где-то на краю сознания Бюроса-Ута прошли доклады. Он даже сам дублировал бодрые, но закодированные донесения с подчиненных машин.
И тогда командир эскадрона Таваса-Пи наконец-то разродился самой благостной командой на свете: «Сваливаем отсюда нафиг, ребята!». Правда, выразил он ее несколько другими словами и не столь эмоционально. Но смысл в ней был именно такой.
В самом деле, им надо было убраться как можно далече, покуда тяжеленные тюхи-матюхи опускаются вниз. Бюрос-Ут сейчас так обрадовался, что по новой вспотел оттого, что следит за задней пулеметной машинкой не непосредственно около нее, а с помощью кнюппеля и прицельной камеры. Когда-то давно он слышал историю, что один его коллега при испытаниях на островке Луппопо обгорел, хотя к тому времени они удалились от места сброса аж на двадцать пять километров. Ныне, в освинцованной камере, было как-то надежней.
Северные имперцы сами виноваты. Все им территории мало, все им новые зависимые народы подавай. Чуть зазеваешься, глядь, а они уже чуть ближе свою границу придвинули. Уже какого-то царька варваров облапошили, наобещали в три короба за проход войск, или вообще, с принцем-аутсайдером каким-нибудь снюхались, подкормили автоматическими винтовками, и вот — глядишь ты! — дворцовый переворот как по заказу. Оно, понятно, по заказу и есть. Короче, если на северную Империю иногда не замахиваться, — не сообщать по официальным каналам, что еще, мол, на шаг к югу двинетесь, тут же выступим против вас объединенным фронтом всех государств, расставленных южнее экваториальной линии, — то их не остановить. Вошли, понимаешь, в раж.
Правда, бывший сослуживец, бомбардир-штурмовик Боэси-Ти, вообще-то страшный молчун, тот как-то разговорился не в шутку. Выдвинул мысль, что, мол, все хороши. Типа, все царства-государства на одно лицо, то есть вместо лица — вонючее заднее место. Говорит, мол, мы, Королевство Ноюи, сами за последние пятнадцать лет расширились в полтора раза. Причем в северном направлении, так сказать, навстречу прущим помалу на юга имперцам. Не, ну как же иначе-то? Идти на юг-то нам некуда. Там отдельное княжество Куддуддуи. Оно б само расширилось, но упирается в южные приполярные моря. Тем не менее даже оно умудрилось. У Куддуддуи новая колония на экваторе не известной точно площади, потому как из-за джунглей оконтурено исключительно по карте и с хозяйским размахом где-то на два века освоения вперед. Ну и типа, все остальные страны Временного Союза, они нисколько не лучше. Всем, мол, нужны колонии позарез. Даже не колонии, а как он выразился, «рынки сбыта». Дурацкая, конечно, мысль по сути. Какого такого сбыта? Неужели не ясно, что мы, ноюийцы, заняли высоты Геллекле и долину Розовую чисто превентивно? Иначе б северные имперцы забросили свои десантные части еще и туда? Мы благородно, с риском нарваться на серьезное столкновение с северным монстром, спасли от истребления население долины и всех окрестностей.
