— Сэр, они идут на перехват, — подтвердил Вон.
— Я заметил, капитан, благодарю, — холодно бросил Валериан, не в силах оторвать взгляд от надвигающейся катастрофы.
«Белая Звезда» начала палить по «Гипериону». «Миражи» понеслись на врага, как разъяренные шершни, обстреливая его на пролете. С «Белой Звезды» ответили им пушкой «Ямато». Валериан прищурился, наблюдая за яркой вспышкой. «Гипериону» повезло. Он начал разворачиваться, и удар пришелся по касательной. Но вреда причинил немало. Как ни странно, «Гиперион» не выпалил в ответ и снова пошел по курсу.
— Невероятно… — пробормотал Валериан.
И вдруг он восхищенно рассмеялся. Скользящее попадание действительно повредило «Гиперион». А еще — разозлило зергов. Все монстры ринулись на «Белую Звезду».
— «Гиперион», «Буцефалу». Переходим в открытый космос, координаты четыре, один, семь, точка, восемь.
— Валериан на связи, — сообщил принц, не соблюдая стандартную процедуру переговоров. — Извещу мои корабли.
Престолонаследник повернулся к Вону.
— Ты слышал этого джентльмена, — сказал он. — Передай сообщение с кодированием по третьему уровню. Нельзя допустить, чтобы мой отец его перехватил.
— Есть, сэр, — отчеканил Вон.
Валериан продолжил следить за боем. Корабли были рядом. Казалось, их можно было коснуться рукой. «Буцефал» вздрогнул от нового попадания.
— Корабли подтверждают прием, сэр. «Эос», «Патрокл», «Геракл» и «Антигона» сообщают о различных повреждениях, но они попытаются добраться туда. Остальные суда получили повреждения главных двигателей и не в состоянии лететь на такое расстояние.
Валериан кивнул. Неудивительно. Арктур вел сражение беспринципно и жестоко. А вот он, Престолонаследник, будет сожалеть о каждой человеческой жизни, оборвавшейся в битве. Почему так случилось? Все шло отлично, но он получил урок, Валериан его усвоит. Любая ситуация может измениться за считаные секунды в худшую сторону. Началась открытая схватка между отцом и сыном, и под удар попадут тысячи и тысячи. Такова природа войны.
Зерги продолжали атаковать «Белую Звезду», не обращая внимания на гибнущих собратьев. Они дали Валериану и его воинам бесценную передышку. «Буцефал» и остальные корабли развернулись, направляясь в указанную Хорнером точку. Они были слишком медлительны… Валериан стиснул зубы, увидев, как враги сосредоточили огонь на «Эосе», едва не разнеся крейсер в клочья.
Четыре. Из двадцати пяти… Принц знал, что пилот ведет поврежденный «Буцефал» на максимальной скорости. Но, казалось, прошла целая вечность, прежде чем Валериан увидел в иллюминаторах звезды и открытый космос, а не планету Чар и ее жутких обитателей. Впереди был «Гиперион», побитый, но не сломленный.
— «Буцефал», где вы? — послышался голос Хорнера.
— По пути к вам. Еще четыре крейсера доложили, что смогут сделать прыжок вместе с нами.
— Торопитесь. Ваше отсутствие заметили.
— Обзор сзади, — резко скомандовал Валериан, не отрываясь от одного из экранов. Разумеется, несколько кораблей отца тоже начали разворачиваться, с трудом пытаясь преследовать их. Принц увидел четыре собственных судна, пытающихся догнать «Буцефал». Имперский флот открыл огонь, и уже поврежденный «Эос» внезапно потерял ход и лег в дрейф.
Три.
— Давайте, — пробормотал Валериан. Почувствовал, как на лбу выступил пот, и выругал себя за панику. Он привык вести себя гордо и сдержанно, но ему еще не доводилось быть в подобной ситуации.
— Сэр, сигнал с «Белой Звезды», — отрапортовал Вон.
Менгск-младший удивился. На мгновение он решил, что надо проигнорировать вызов отца. Сейчас ему совершенно не хотелось выслушивать угрозы и едкие замечания. А если Арктур передумал?
Сомнительно. Если честно, то практически невозможно. Но Валериан не узнает, если не выслушает Менгска-старшего.
— Сэр?
— Соединяй, — заявил Валериан, подходя к монитору и радуясь, что голос не выдает охватившей его нервозности.
На экране появилось изображение отца.
— Поскольку ты мой сын и пока еще мой наследник, я принял крайне важное решение. Я сделаю для тебя исключение. Итак, я собираюсь поступиться собственной гордостью.
Надежда, смешанная со страхом, наполнила Валериана, словно адреналин. Неужели такое возможно?
— Я даю тебе последний шанс. Сдавайся. У тебя на корабле, мой мальчик, находятся враги. Мы можем убить их вместе, и ты разделишь со мной славу. Я обещаю. Не жертвуй жизнью своего экипажа ради погони за протосскими химерами… Это же бред, иллюзия.
Нет. Первая мысль Валериана была самой правильной.
Менгск-младший заговорил, меланхолично и обреченно.
— Ты убил тысячи людей, отец. У меня долг перед теми, кто погиб, защищая меня и мои убеждения. И, кстати, я не верю… тебе и твоим обещаниям, — закончил он и прервал связь.
Замигал световой сигнал. Арктур явно хотел оставить последнее слово за собой, но Валериан потерял к угрозам всякий интерес.
Летящая позади «Белая Звезда» практически избавилась от наседавших на нее зергов. Теперь она разворачивалась, чтобы выстрелить по кораблям, сопровождающим «Буцефал». Она попала по «Патроклу» — идеально. Вспух очередной красно-оранжевый шар, знаменующий гибель многих.
Значит, только два крейсера.
Два из двадцати пяти, которые прибыли сюда вместе с Валерианом, совершат прыжок. Капитаны подбитых кораблей вынуждены остаться, они могут сражаться или сдаться на милость Арктуру. Император волен поступить так, как ему вздумается. В любом случае Валериан здесь бессилен. Он сделал свой единственно правильный выбор, хотя и понес урон. Но в лазарете находилась Сара Керриган, ключ к пророчеству о возвращении зел-нага. Он не станет отказываться от своих намерений.
— Сэр, «Белая Звезда» выходит на дистанцию стрельбы, — доложил Вон.
— Прыгаем, — ответил Валериан.
Они всем скопом набросились на нее, и их было множество. Она почувствовала горячее дыхание, на лицо ей попала слюна. Она видела сверкание бесчисленных рядов зубов и покачивающиеся когтистые конечности. Перед нападением она отстреливалась, пока оружие не щелкнуло, израсходовав иглы. Била по ним псионическими ударами, уничтожая их ряды. Но их было подавляющее большинство, и они победили.
Тьма… плен, неспособность шевелиться. Но что-то двигалось. Внутри ее тела кости, мышцы и связки корчились, дергались и перерождались. Изменения порождали мучительную боль. Ее переделали, и она ощутила прикосновение чужого разума.
