Он выглядел разъяренным не на шутку — и братья, криво усмехаясь, кланяясь, изображая мимикой раскаяние, попятились к своему возку, где и скрылись, мешая друг другу в попытках залезть одновременно в узенькую дверцу.
— Шаромыжники… — проворчал Самолетов, оглядываясь с таким видом, словно искал, на ком сорвать злость. — Ефим Егорыч, Колумб вы наш и Магеллан в одном лице! Что мы до сих пор торчим, как прибитые? Почему не отправляете обоз?
— Так ведь… — развел руками Мохов с самым убитым видом, — господин есаул буйствуют, невесть какими карами грозят, а заодно и револьвером…
— Есаул? — резко повернулся к поручику Самолетов. — А вот это уж совсем любопытно получается. Про него-то я и забыл от этаких сюрпризов. А там ведь… Идемте?
Глава IV
Положение усугубляется
Возле двух казенных возков оказалось немноголюдно — только Позин торчал, попыхивая трубочкой, да в отдалении тесной кучкой стояло с полдюжины ямщиков, с любопытством прислушивавшихся и присматривавшихся. Еще издали поручик расслышал крик есаула:
— Вот именно-с! Весь обоз обыскать, если потребуется! Все ящики, все грузы, не говоря уж о карманах!
— Господин есаул, — отвечал ему не без вкрадчивости жандарм, — понимаю вашу расстроенность, но просите вы о вещах, как бы деликатнее выразиться, нереальных… Чтобы учинить полный обыск, вскрыть все до единого грузы, рота людей потребуется и не один день времени. К тому же инструментом не располагаем — тут одних гвоздодеров потребуется уйма…
— Топорами! — рявкнул есаул.
Трое сопровождавших «секретный воинский груз» казаков держались в сторонке, как и подобает старым служакам, точно знающим, когда не следует лезть начальству на глаза. Они старательно отводили взгляды, делая вид, что их тут как бы и нету. Поручик явственно расслышал шепоток одного из них:
— Братцы, вот вам крест, глаз не смыкал… Нешто первый раз?
Есаул с ротмистром стояли у распахнутой дверцы возка. Есаул багровел, как вареный рак, жандарм старательно сохранял на лице невозмутимость. Поручик не сдержался, самым вульгарным образом толкнул Самолетова локтем. Тот понятливо кивнул. Жандарм держал в руке пустую, обвисшую кожаную суму с ненарушенными казенными печатями — и сума, в точности как денежный мешочек поручика, покрыта множеством мелких, аккуратных дырочек, походивших по размеру на дробовые, но расположенных с той же непонятной регулярностью…
— Топорами! — крикнул есаул. — Уж топор-то у каждого ямщика найдется! Все до единого грузы распотрошить!
Вид у него тем не менее был не грозный, а скорее уж потерянный. Сразу чувствовалось, что есаул, как частенько бывает, потерял себя и криком пытается вернуть уверенность в себе и в мире — но тщетно, тщетно…
— Голубчик…
— Я вам не голубчик, а господин есаул! Нужно все обыскать, вверх дном…
— А на каком, простите, основании? — пожал плечами жандарм. — На основании ваших подозрений? Полномочий не имею… Да и неосуществимо это — все до единого ящики с кулями вскрывать…
— Вот именно, с какой такой стати? — вклинился Самолетов. — Ящики мои, что с чаем, что с камнем, заколочены еще в Шантарске и на совесть. С чего бы их ломать?
Ротмистр, с некоторым страданием на лице, отозвался:
— Господин есаул полагает, что золото ночью украдено злоумышленниками из числа путешествующих и спрятано в грузах…
— А куда ж ему еще деваться? — прямо-таки с болью сердца выкрикнул есаул. — В чертей прикажете верить? Черт их знает, как там с ними обстоит, не видывал, только в жизни не слышал про такие вот чертовы штучки. Золото люди крадут!
— Случай, знаете ли, затруднительный, — мягчайшим голосом ответил жандарм. — Объяснить его не берусь по причине полного непонимания происходящего… однако успел составить мнение. Не только ваше самородное похитили. Практически у всех, кто обладал золотом, оно исчезло при самых загадочных обстоятельствах, ничуть не похожих на результат человеческих ухищрений… — он поднял перед собой издырявленную сумку, держа ее подальше от себя, с неким брезгливым опасением. — Ну вот сами скажите: похоже это на дело человеческих рук? У меня, знаете ли, — и не у меня одного, да-с — из кармана пропал золотой корпус от часов, причем механизм целехоньким остался в кармане… Люди так не могут, не умеют, тут что-то другое…
— Черти? — саркастически ухмыльнулся есаул.
— Не берусь судить, — бесстрастно откликнулся жандарм. — Как человек верующий, в существовании нечистой силы сомневаться не должен. Как человек, не понаслышке знакомый с сыскным делом, в жизни не сталкивался с потусторонними созданиями, ворующими драгоценные металлы. Однако согласитесь, что обстоятельства никак не позволяют считать все делом человеческих рук…
— Да что вы мне здесь такое разводите?
— Ничего я, простите, не развожу, — сказал ротмистр. — Но вынужден смотреть на происшедшее с учетом его полной экстраординарности… Не знаю, в чем дело, но в обычных злоумышленников человеческого происхождения не верю… Ну не способны люди на такое! — воскликнул он, морщась едва ли не страдальчески. — Как бы это назвать…
— Феномен, — серьезно подсказал Самолетов.
— Ах, во-от оно как! А позвольте спросить, могу я этот ваш феномен притащить в качестве свидетеля в военный суд, перед коим мне вскорости отвечать придется? Уставы, насколько я помню, никакого такого феномена не предусматривают ни в качестве смягчающего обстоятельства, ни в отягчающем смысле…
— Ну вот именно так все и стряслось, — сказал жандарм. — Вот и объясните вы мне, каким образом мог бы человек этакое сотворить? Как бы он, печатей не нарушив, через эти дырочки самородки выковыривал? Как бы он из кармана золотой корпус похитил, оставивши механизм?
— И крест с шеи, — мрачно дополнил Самолетов.
— Слышите? И крест с шеи… В любом случае, о полном обыске всех без исключения грузов и речи не идет. Слишком много времени отнимет, невероятных усилий потребует. Ямщиков, конечно, всех поголовно обшарить — дело нехитрое… Но вы что же, всерьез полагаете, что они ваше золото по карманам распихали да так и держат? Или в снег зарыли, чтобы на обратном пути забрать? Позвольте уж в этакие фантазии не поверить…
— Что ж вы предлагаете?
— А что я могу предлагать? — пожал плечами жандарм. — Следовать прежним маршрутом, до Челябинска. Челябинск — уездный город, там имеются гражданские и военные власти и полиция тоже. Да и губернский Оренбург недалеко, а там — жандармское управление. Если властями будет так решено, проверят грузы самым тщательным образом. Все равно, рассуждая здраво, если это и злоумышленник, деваться ему некуда: до Челябинска ожидаются всего две деревни, в коих нетрудно устроить так, чтобы никто от обоза не отдалялся. А бежать злодею… Ну куда ему бежать? — он обвел рукой снежную равнину. — На сотню верст кругом — ни единой живой души, ни одного человеческого жилья… Подождем уж до Челябинска, господин есаул, так оно будет умнее… Простите, но ничем более помочь не в состоянии…
