Ознакомительная версия.
Майк долго молчал.
– Странный ты человек, Сид, – наконец признался он, – вот смотрю на тебя и не пойму никак: то ли у тебя в мозгах протечка случилась на почве всего произошедшего, что я, разумеется, по-человечески могу понять, то ли ты действительно не так прост, как кажешься. Лично я больше склоняюсь ко второй версии, – по-кошачьи прищурился, – простой человек с одним арбалетом по городу в принципе ходить не может…
Я с настоящим удивлением покосился на арбалет, будто только узнал о его существовании, потом на Майка, и промолчал.
– Иной раз ружье-то не всегда помогает, а тут – арбалет, да еще, как вижу, спортивный, пистолетного типа… – продолжал он, с подозрением кивая, – почему огнестрелом-то не пользуешься?
– Шумит, – негромко пояснил я, – а шуметь нельзя – опасно.
– Гм… – промычал Майк и пригладил бороду, не став спорить, – может, итак…
Опять замолчали.
Пока Майк рефлексировал, с отрешенным видом созерцая увядающий костер, я быстренько ощупал изрядно нагревшуюся обувь, носки, стряхнул пепел и надел, ощущая приятное тепло, разливающееся по всему телу. Сделав один маленький глоток из бутылки, – молча протянул остатки своему собеседнику и прикрыл глаза, задумавшись.
– Я знаю, как тебе помочь, – неожиданно твердо произнес Майк через несколько минут и допил всю воду, протягивая уже пустую бутылку.
Пихнув ее в вещмешок, я непонимающе уставился на того и, сраженный таким заявлением, не моргая, несколько секунд глядел то в серьезные глаза, то на губы, то вновь в глаза.
– В чем?.. – поинтересовался я, особо не ожидая услышать ничего стоящего или по-настоящему полезного.
Майк колебался два-три мгновения, жевал губы, барабанил пальцами по коленке, бегал глазами.
– В твоих поисках, – не глядя на меня, открыто изрек он и, отвернувшись к костру, тут же дополнил: – В поисках дочери.
– Серьезно?
– Да! – Майк мигом оживился, подсел ближе ко мне и, по-воровски оглядевшись по сторонам, будто бы помимо нас в грязной квартире находился кто-то еще, полушепотом продолжил: – Тебе к Скупщику надо! Он к востоку отсюда, в небольшом лагере под охраной! В основном скупает всякий хлам, неплохо платит за отростки. У него можно и новеньким оружием обзавестись, и патронами, и едой. Но есть одно но: с нищебродами он дел не имеет. Поэтому, если хочешь к нему попасть, у тебя должно быть хоть что-то ценное, что его заинтересует.
– С этим не проблема, – отмахнулся и с жадностью впился в Майка глазами: – Лучше скажи: как он мне помочь сможет?..
– Через него информация разная проходит, – охотно пояснил Майк. – возможно, что-нибудь о твоей дочке знает. Не за красивые глазки, конечно…
Меня как будто кипятком облили, сердце застучало, в ушах – звон. Уже не слушая того, – наспех покидал пожитки в мешок, и собрался уже на выход, но крепкая рука Майка клешней сцепилась на левом плече:
– Ты куда так подорвался-то, Сид?
– К Скупщику твоему, – грубо ответил я, даже не обернувшись.
– Спятил?! – усмехнулся Майк. – До него, блин, несколько часов пути!
– И?
– Да на улице уже смеркается! – выпалил тот и жестко, так, что мозги ударились о череп, тряханул: – Куда ты, на ночь глядя?!.. Сид?.. Ты больной, что ли?.. Ответь!
– Мне все равно, – холодно ответил я и, отдернув чужую руку, решительно зашагал к входной двери. – Если он что-то знает о Бетти, я должен идти к нему прямо сейчас.
– Так ее Бетти зовут?
Я проигнорировал.
– Послушай… да послушай же ты!.. – отстранив меня от засова, взволнованно затараторил Майк и с выкатившимися глазами прижал к стене: – Сейчас никак нельзя! Нельзя! Понимаешь?.. Тени же выйдут на охоту… Ты что?!
– Плевать… – сквозь зубы процедил я и попытался оттолкнуть бородача, но тот лишь сильнее втиснул в холодный бетон, стоя на своем, как баран. – Пусти… – еще раз дернулся, еще – никак, – пусти, говорю. Ну! – Майк – мраморная глыба: недвижим, непробиваем. – По-хорошему говорю: пусти. Ну?..
– Ты уж прости, Сид, но не могу, – упрямо и жалобно, словно верный пес, молвил тот, заглядывая в глаза, в самую душу, – погибнешь ты, зазря погибнешь…
– Какое тебе дело до меня? – раздраженно рыкнул я и с озлоблением встрепенулся, но тщетно: рука Майка – каменная.
– Да от смерти тебя остерегаю, придурок! – взывал к разуму Майк.
– Себя предостереги, – огрызнулся я и – коленом по ребрам. Тот закряхтел, застонал и трудно осел на холодный бетонный пол.
Но открыть дверь опять не дали: уже стоя на коленях, Майк схватил меня за свитер и зарычал от боли и бессилия, призывая одуматься. Тогда я бросил кулак в бородатую скулу, ногой отпихнул к противоположной стене и – вновь за засов.
– Сид… – охая и держась за разбитую щеку, все не унимался Майк, – какого хрена ты творишь?.. Ты чертов самоубийца?!..
Открыл дверь.
– Сид…
Переступил порог.
– Сумасшедший, ты ведь даже дорогу к нему не знаешь!
Остановился возле мертвых морфов.
– А я знаю короткий путь! – ревел и кряхтел в прихожей Майк.
На этот раз я обернулся и, несколько секунд посмотрев на него, растоптанного, растрепанного, побитого, стоящего на коленях, как нищий у церкви, сжалился и подошел, помогая подняться.
– Ну и чертяка ты! – сквозь смех промолвил он, почесывая волосатую щеку.
– Ты уж извини, Майк, – обратился я с извинениями, – но на будущее – руки лучше свои оставь при себе.
– Запомню… – морщась и поскуливая, протянул Майк. – Ну и удар у тебя… поставленный! Блин, как будто кирпичом по роже съездили…
– Извиняй.
– Да ладно уж… Мужики ведь, – улыбаясь, отмахнулся тот, – все в порядке.
– Ладно, – скрепив мир крепким мужским рукопожатием, сказал я. – Так ты как? Покажешь дорожку-то эту?
– Да покажу-покажу… – закивал Майк, – только собраться надо! – впопыхах, спотыкаясь, дряхло засеменил в комнату и оттуда посоветовал: – Морфов пока обстриги – чего добру-то пропадать?
– Сделаем.
Вернувшись, Майк забрал с холодильника респиратор и, серьезно посмотрев на меня, вдруг произнес:
– До ночи не так уж много времени осталось, поэтому если не доберемся до Скупщика сегодня – будем искать ночлег, – достал из морозилки фильтр, прикрутил к маске, – ну а раз я твой проводник – слушаться тебе придется меня в любом случае: хочешь ты этого или нет. Это понятно?
– Понятнее некуда…
* * *
Столкнув с размокшей дороги несколько трухлявых, прогнивших автомобильных остовов, два ревущих БТРа на полном ходу влетели в раскисшее дурно пахнущее месиво и мигом взбаламутили, растревожили. Грязь из-под тяжелых мощных колес разлеталась в разные стороны, громкими шлепками ложилась на броню, налипала на фары, стекла прожекторов, пачкала мясистую растительность, ютившуюся возле мертвой техники. Рокот двух двигателей, работающих практически в унисон, потрясал нависшую над мерзким болотом тишину и вышибал громкую дрожь из лежащих на боку автобусов, грузовиков и тягачей. Однако эхо подолгу не хотело покидать мокрые утлые салоны и жутко гудело там, в темной глубине, словно боясь показаться на глаза бдительным людям, следящим за местностью с башен бронетранспортеров. Когда же оно все-таки вырывалось наружу, то первым делом проносилось, как ураган, над крышами затонувших автомобилей и оседало где-то в дремучем протравленном мерзкой порослью лесу, расшевеливая тамошний ад. Уже через секунду кладбище техники и сами, до недавнего момента, спящие болота накрывало мерзкой трелью, пением, кваканьем и стрекотом, и все вокруг наполнялось неутихающим чувством тревоги и опасности…
Ознакомительная версия.
