Я проснулся.
Надо мной стояла Клара, бледная, усталая, синие круги под глазами. Она всегда выглядит так, возвращаясь после двух смен.
— Тедди, — озабоченно произнесла она, гладя меня своей шершавой от работы рукой, — ты забыл закрыть кислородный кран. Он всю ночь тек.
Я проворно вскочил, засмеялся, поцеловал ее.
— Не волнуйся, дорогая! Скоро у нас будет достаточно денег не только на кислород и воду. Мы сможем позволить себе даже поездку на Снежную гору, к детям. И ты больше не будешь закрывать никаких кранов!
— Ты выиграл в лотерею? — с надеждой спросила она.
— При чем тут лотерея? Лотерея — это ерунда. Дело гораздо более верное. Скоро все узнаешь.
— Я видела во дворе машину…
— Именно. Причем заправленную. Полный бак! Она сочувственно посмотрела на меня: — Надышался кислорода!
Я ничего не стал объяснять, надел чистый костюм, белую рубаху. В Америго-сити белую рубашку принято надевать лишь в самых исключительных случаях: на свадьбу и похороны. Белизна сохраняется минут двадцать, не больше… Захватив со стола свои странички, я бросил жене “до свиданья” и, провожаемый ее старинным взглядом, сел в машину и рванул с места.
Четверть часа спустя я был в кабинете главного редактора “Утренней зари” — газеты, в которой когда-то работал и для которой так много сделал. Лино Баталли, журналист старой школы, один из немногих, кто сумел удержаться на поверхности после того, как престол достался Князю.
Злые языки утверждали, что этим он обязан своим контактам с главой “Альбатроса" Эдуардо Мак-Харрисом. Лино лет шестьдесят, он всегда безупречно элегантен, с благородной сединой в волосах. Говорит размеренно, обдумывая каждое слово и заглядывая собеседнику в глаза, словно проверяя, правильно ли его понимают.
Уволил он меня не по своей воле — как-никак я был одним из лучших его сотрудников. Но из-за моиx репортажей с Огненной Земли он сам чуть не лишился поста: апперы возмутились моей откровенностью, которая, по их мнению, “лила воду на мельницу левых”. Уволенный из газеты, я безуспешно пытался устроиться на телевидение политическим комментатором — чего проще глубокомысленно прогнозировать события, а если твои прогнозы не подтверждаются, объясняй причину своей неудачи столь же глубокомысленным аргументом: мол, диалектика… Но на телевидение меня не взяли и, чтобы заработать на кусок хлеба, приходилось бегать по полицейским участкам и наведываться в “Сентрал Брэйн”…
Лино Баталли почти всегда печатал мои материалы, если только они не затрагивали острых вопросов. Поэтому я с такой уверенностью положил свои листки ему на стол.
Он удивленно взглянул на меня поверх очков:
— Уж не обнаружил ли ты базу Эль Капитана, Тедди? — с дружеской насмешкой спросил он.
— Базу пока не обнаружил. Зато открыл энерган.
— Энерган?!
— Да. Заменитель бензина. Лино разочарованно улыбнулся: — И ты туда же? Этот твой заменитель, наверно, уже тысячный по счету за последние год-два. Гениальный изобретатель, не признан, голодает, влачит жалкое существование, доведен до отчаяния равнодушием общества и преследованием нефтяных магнатов. Раскрывает душу журналисту и молит о помощи, не то взорвет к чертям нашу планету или предаст себя самосожжению перед воротами княжеского дворца… Право же, Тедди, это не достойно тебя…
— Ошибаешься, Лино, — возразил я. — На сей раз дело обстоит иначе. Сначала прочти материал, а тогда поговорим.
— Прямо сейчас? — он недовольно вскинул брови.
— Сделай одолжение. Во имя старой дружбы. Тут не так уж много. Я посижу в буфете, выпью чашечку настоящего кофе за твой счет. И если материал тебе не понравится, можешь преспокойно вытолкать меня взашей, я не буду в претензии.
Он засмеялся.
— Так и быть, Тедди! И можешь взять к кофе бутерброд с натуральной ветчиной.
Едва я кончил завтракать, как Лино прислал за мной: он читает быстро, иначе ему бы не справиться с грудой материалов, которые попадают к нему на стол.
Я вошел в кабинет. Лино задумчиво протирал очки и даже не взглянул на меня, когда я сел по другую сторону стола. Вытолкает он меня или нет?
— Хорошо, Тедди, отлично, — сказал он. — Не растерял мастерства. Мы напечатаем это в литературном приложении.
— Почему в приложении? — удивился я.
— Как рассказ. Или фрагмент из повести.
— Но это не рассказ, Лино! — воскликнул я. — Это репортаж о подлинном событии.
Он устало вздохнул. Так он вздыхает, когда сотрудники упрямо пытаются всучить ему недоброкачественный материал.
— Теодоро, друг мой, когда журналист начинает принимать желаемое за действительное — это опасный симптом.
— Клянусь, я говорю чистую правду!
Он надел очки, испытующе посмотрел на меня: — Хорошо, допустим. Но где доказательства? Документы, записи, фотографии, сам энерган, наконец? Где этот жрец, его помощники, красавец из ковбойского фильма? Адреса, телефоны, радиофоны?
Я знал, я с самого начала знал, что так будет!
И положил на стол письмо в голубом конверте и коробку, которую подобрал на складе.
— А машина у меня заправлена горючим, полученным из зерен энергана, — добавил я, предвидя, какой услышу ответ.
Длинные аристократические пальцы Лино отодвинули в сторону и коробку, и письмо.
— Это не доказательства, — сказал он. — Рекламных объявлений и коробок из-под сигарет всюду навалом, а бензин можно купить на любой бензоколонке. Покажи мне хоть несколько зерен этого твоего энергана, продемонстрируй, как получается горючее, дай мне хоть одну каплю этого горючего, тогда я поверю… Нет, даже и тогда не поверю. Тебе придется проделать эти манипуляции еще раз, и еще, и уж не знаю сколько раз еще перед учеными, перед разными комиссиями, перед целыми академиями… И лишь тогда…
Нет, даже тогда… — Он не договорил и скептически поджал губы.
Лино Баталли был прав, тысячу раз прав. Я бы тоже выдвинул такое требование любому, кто явился бы ко мне с подобным материалом.
— Хорошо, — примирительно сказал я. — Напечатай в литературном приложении. Но если завтра или послезавтра я все же принесу тебе энерган?
— Сперва принеси, а там будет видно… Лино Баталли был мне другом.
— Слушай, босс, а как насчет небольшого аванса? Я совсем на мели… Он не стал ломаться: — Иди в кассу. Скажи — сотню…
Я получил в кассе сто долларов и первым делом отправился на почту.
Еле дождался, пока какая-то болтливая толстуха освободит кабину радиофона, и набрал нужный номер. Однако радиофон 77 77 22 не отвечал.
