— Неделя — не так много времени, — сказал Куай-Гон.
— Не больше чем обычно, — ответила Талла, — для вас этого будет достаточно. Если мы потерпим неудачу и не найдём никаких доказательств, то предложим близнецам эвакуацию. Если они откажутся, то вернёмся на Корускант и вернёмся сюда только в том случае, если получим официальный запрос от Правительства Нового Апсолона.
Куай-Гон задумался на мгновение.
— Я не считаю, что есть вообще какой-либо шанс убедить тебя оставить штаб Абсолюта прямо сейчас.
— Ни одного вообще, — ответила Талла.
— Тогда я принимаю это предложение. И да пребудет с нами Сила.
Слова учителя показались Оби-Вану сердечными и искренними, не содержащими обычного формализма прощания. Но его опасения выдавали его. Оби-Ван чувствовал, что Талла раздражена этим. Без лишних слов, она повернулась в сторону штаба Абсолюта. Куай-Гон смотрел ей вслед, пока темнота ночи не поглотила её.
Куай-Гон нашёл гостиницу, где бы они смогли переночевать. Его падаван уже крепко спал, но он сам не мог уснуть, так и лежал с открытыми глазами. Он не мог понять что творилось у него в сердце. Он не знал, почему он так сердился на Таллу. У него было спокойное суждение, которое казалось он потерял, он действовал верно. Никогда прежде он не чувствовал себя более Джедаем, чем сейчас. Да, видение потревожило его. Он думал, что когда он нашёл Таллу, его тревога улеглась бы. Он предложил ей помощь, но и это не помогло. Что же он пропустил?
Он накинул одеяло на свои плечи и подошёл к окну. Через него он видеть одну из трех лун Нового Апсолона. Полная луна имела розовый оттенок, заливая таким же светом окрестности. Было красиво. Куай-Гон пытался переключить своё размышление на эту красоту, чтобы уйти от тревожных мыслей о завтрашнем дне. Он пробовал не думать о Талле, которая была сейчас в окружении фанатиков.
Он вновь повернулся.
— Куай-Гон? Все хорошо?
Сонный голос Оби-Вана раздался от кровати, стоящей в противоположном углу. Он всё-таки разбудил своего падавана. А они ведь оба нуждались в отдыхе.
— Ничего. Иди спать дальше.
Куай-Гон лёг сам и попытался уснуть. Но тревога, таящаяся в сердце, никак не давала ему желанный покой. Вместо этого, он вновь уставился на луну.
Оби-Ван на следующее утро заметил его измученный взгляд, но ничего не сказал. Его падаван заказал завтра, исчез, вернувшись с чаем, хлебом и какими-то плодами.
Куай-Гон был очень благодарен Оби-Вану за то, что тот не задавал никаких вопросов. Они оделись, взяв вещи и направились по адресу, который дала им Талла.
Манекс, брат Роана, жил около резиденций членов Правительства. Его дом, значительно больший в размерах, был построен не из серого камня, как остальные, а из чёрных и белых камней. Его дом скорее походил на дворец, гордо возвышаясь над своими соседями.
— Он, конечно, не против демонстрировать своё богатство, — заметил Куай-Гон, активизируя переговорное устройство, чтобы объявить о своём приходе.
Протокольный дроид с отполированным до блеска черным телом открыл дверь. Куай-Гон представился, а также упомянул то, что они являются Джедаями. Теперь он не видел смысла в том, чтобы скрываться далее. И Абсолют, и Рабочие теперь знали, что Джедаи прибыли на Новый Апсолон. Талла чувствовала себя уверенно в том, что её личность не будет раскрыта. Если они будут действовать быстро, то не подвергнут опасности её положение.
Манекс принял их в небольшом зале, выложенной черным камнем. Толстые зелёные ковры были расстелены на полу, а в самой комнате стояла мебель также зелёного цвета. На полу лежали подушки цвета новой травы. Большие изумрудные занавески закрывали окна.
Большой неуклюжий мужчина лежал на кровати, облокотившись на одну из таких подушек. Он быстро встал, когда они вошли в зал. Его чёрные вьющиеся волосы были коротко подстрижены и по виду их легко можно было принять на голове за кепку. Его глаза были голубые и излучали дружелюбие.
— Приветствую, Джедаи. Как хорошо, что вы посетили меня. Я очень рад видеть вас.
Куай-Гон поклонился. Он был несколько удивлён интерьером зала и таким экспансивным приветствием. Он явно не ожидал такого. Рыцарь предполагал увидеть Манекса холодным, безжалостным бизнесменом.
— Я совершал свою утреннюю медитацию. Понимаю, ведь вы делаете то же самое, — глаза Манекса излучали веселье, — я размышляю о красивых вещах, которые есть у меня. Конечно же, мой процесс отличается от вашего.
— Да, — ответил Куай-Гон.
Манекс заметил, что Оби-Вану очень понравился зал.
— Зелёный — мой любимый цвет. Я могу позволить себе потворствовать всем моим желаниям. Разве я не счастлив? Присаживайтесь.
Куай-Гон сел на кровать, напротив своего собеседника. Он словно погрузился в шикарную мягкость кровати. Оби-Ван сел рядом с ним, пробуя держать спину прямо. Это было трудно в такой роскоши.
Манекс указал на золотой поднос с конфетами и печеньем, стоящий на столе.
— У меня лучший кондитер на Новом Апсолоне. Попробуйте.
Он быстро отправил одно из печений себе в рот.
Куай-Гон видел, что Оби-Ван смотрит на конфеты с желанием попробовать, но падаван не брал их.
Чем я могу быть полезным для вас? — спросил Манекс, отряхивая крошки со своей одежды.
Куай-Гон думал о том, как лучше всего перейти к делу. Он не был уверен, что сможет просто так поговорить с Манексом. В конце концов, тот едва ли признается, что коррумпирован. Но все же часто существа открывали свою истинную суть, даже не зная об этом. В конце концов, Куай-Гон решил, что лучшим путём будет игра в открытую.
— Я был одним из Джедаев, посланных сюда шесть лет назад, чтобы наблюдать за выборами, — сказал Куай-Гон, — ныне я не выступаю как должностное лицо при исполнении, но мне стало интересно увидеть, как живёт Новый Апсолон. Признаюсь честно, то, что я увидел сейчас внушает мне беспокойство.
Манекс выпрямился на своей кровати.
— Убийство Эвана стало трагедией. До этого Новый Апсолон процветал и не было поводов для волнений. Мы вместе подняли экономику. Рабочие и Цивилизованные трудились вместе, чтобы улучшить свою жизнь. Галактика утратила доверие к нам и нашим товарам, но сейчас оно восстанавливается. Мы потеряли своё процветание из-за тех противоречий. И нам стыдно, что вновь рискуем потерять это все.
— Богатство важно для вас, — спросил Куай-Гон с нейтральной интонацией.
— Да, — ответил Манекс, пристально смотря на рыцаря, — я люблю владеть всем этим. Есть те, кто говорят, что я накопил своё богатство через коррупцию, через свои личные контакты. Я понимаю, поэтому вы ко мне обратились.
Куай-Гон был впечатлен. Теперь он смог ещё лучше увидеть бизнесмена. Манекс говорил прямо.
