разумное – это глубоко дышать носом и думать о чем-нибудь приятном. Например, как я буду кромсать в кровавый фарш весь этот паноптикум уродов, лишь только освобожусь.
Хотя вопрос с освобождением был довольно непростым.
Вся банда столпилась вокруг стола, к которому я был накрепко привязан. Человекообразные муты во главе с барменом изучающе таращились на меня, словно на моей тушке была нарисована подробная карта кладов, зарытых в Зоне.
– Это точно он? – с сомнением спросил бармен, в лапе которого был зажат большой мясницкий нож.
– Он самый, – ответил скелет, в подтверждение своих слов слишком энергично тряхнув башкой, отчего от нее оторвалось почерневшее ухо и шлепнулось на пол. – Я его видел еще на базе боргов, когда сам красно-черным был. Он тогда немало наших положил, сволочь.
Скелет зло пнул стол, на котором я лежал.
– А тебя чего не положил? – поинтересовался из-под улыбающейся маски один из сиамских близнецов.
– Не смог, – окрысился скелет. – Хоть и пытался.
– Ну да, ты ж, небось, всегда герой был на тему со спины по затылку долбануть, – из-под бинта прогундосила мумия. – Такие храбрецы обычно при реальном хипеже делают ноги с такой скоростью, что их Выброс хрен догонит.
Скелет резко развернулся, в его костистой, облезлой лапе словно по волшебству оказался стакан, край которого мутант ловко отбил о край стола. Неприятный вариант «розочки»: если умеючи его в морду всадить, то он и через бинты пробьет до самого черепа.
– Хорош собачиться! – рявкнул бармен. При этом его пасть разинулась так, что нижняя челюсть достала до третьей пуговицы кожаной жилетки. От этого жуткого рева зазвенели бутылки на полке за стойкой, а присутствующие аж слегка присели.
– Нам дело надо делать, а не друг друга кромсать, – прорычал бармен немного потише. – Значит, это и есть тот самый супер-пупер крутой Снайпер, Легенда Зоны, мать его, и все такое. Хлипкая какая-то легенда, если с одного легкого щелчка по затылку вырубился.
Мутанты заржали. Ну да, ну да, фиг ли не ржать над тем, кто не может прям сейчас встать, дать в рыло и глаз на копчик натянуть. Вы, уроды, меня развяжите, а там посмотрим, чьи щелчки по тыкве лучше вырубают.
Но сказать я этого не мог – мешала тряпка, туго ввернутая меж зубов. Потому оставалось лишь слушать и пытаться понять, за каким лешим я им облокотился. Хотели б только ограбить и убить – давно бы сделали и то и другое. Видимо, пока меня мочить не хотят. Почему, интересно?
Любопытство на эту тему разбирало не только меня.
– Все это, конечно, ржачно до жидкого поноса, – произнес близнец с трагической маской. – Только, может, проще отрезать ему голову, не теряя времени на пустой треп, а потом спокойно продолжить ужин?
– Дурак ты, причем два раза, – осклабился бармен. – У этой легенды нож есть, который разрезает все что угодно, и границы миров в придачу. Как думаешь, сколько такое «перо» может стоить?
– Нисколько, – пожали общими плечами сиамские близнецы. – Оно, по слухам, выпивает жизнь у любого, кто до него дотронется, кроме хозяина.
– А мы его руками трогать не станем, – ощерился гнилыми зубами бармен. – Мы его через полотенце возьмем, как горячую сковородку. Если Снайпера завалить, думаю, не только его нож убийцам отомстить попытается, но и вон та глиста, что вокруг его левой руки обвилась: я про нее слышал, опасная, паскуда. Так что мы его убивать не будем – пока.
И, падла такая, одним ловким ударом ножа располосовал мне предплечье от локтя до запястья, будто рыбе брюхо взрезал. Причем умудрился не повредить ремень, которым рука была привязана к столу. В миллиметре от него нож остановил. Профессионал, мать его…
Это было больно. Очень. Будто я руку в «электрод» сунул и тот вспорол мне конечность молнией.
– Круто! – восхитился «мумия».
– Ага, – кивнул бармен. – Богатая практика. Ну чего встал, доставай.
– Почему я? – возмутился мутант.
– Ну, ты у нас как раз весь в бинтах – вон сколько на лапы себе намотал! Зря я, что ли, на тебя кучу аптечек извел? Через бинты не пробьет, не боись. Жирный, ты мясо раздвинь, а Фараон – действуй.
– Раскомандовался тут, – буркнул себе под нос «скелет», носящий забавное прозвище Жирный. Впрочем, через несколько мгновений мне стало не до смеха, когда он засунул мне в рану костлявые пальцы обеих рук, и начал аккуратно ее раздирать.
От нахлынувшей на меня гаммы ощущений полагалось отключиться. Но я, к сожалению, не терял сознания, лишь, повернув голову, наблюдал, как раздвигаются в стороны окровавленные мышцы, меж которыми уютно устроилась моя «Бритва».
Удивительно, но внутри руки она была другой. Не такой, какой я привык ее видеть. Не было привычной, знакомой, лаконично-хищной формы боевого ножа – да и, если вдуматься, нереально это – чтоб довольно габаритный нож хранился в предплечье, не причиняя дискомфорта.
«Бритва» была похожа на полосу жидкого раскаленного металла цвета сияющего чистого неба, разлитую внутри моей руки, растекшуюся по располосованному мясу. И там, где нож бармена рассек вены, эта чистая энергия уже закрыла разрез, остановив кровотечение в зародыше. Получается, «Бритва» все это время обретала свою форму, лишь покидая мое тело, и, проникая обратно в руку, растекалась внутри, становясь полноценной частью меня.
Неудивительно, что пиявка Газира от такого горячего соседства перебралась с моей правой руки на левую, органично вплетясь в узор из шрамов, которые в самом начале моей карьеры убийцы сложились в Крылатый диск – знак Меченосца. Если не присматриваться, получилось прям как умышленное сочетание шрамирования с татуировкой в виде змеи, оплетающей руку.
Правда, я так пока и не понял, померла та «змея» после моих приключений в Древней Руси или задрыхла намертво, восстанавливаясь после воскрешения. Если второе, то мне б ее помощь сейчас никак не помешала. Я на всякий случай послал мысленную просьбу, мол, мне много не надо, только путы на левой руке перекусить, дальше я сам как-нибудь…
Не-а, бесполезно. Будто реально попытался с татуировкой побазарить.
– Во дела, – проговорил «Жирный», наклоняясь над раной, чтобы получше рассмотреть невиданное природное явление.
Это он, конечно, сделал зря.
Из жидкой субстанции, лениво перекатывающейся внутри моей руки, в мгновение ока выросла длинная и тонкая игла, похожая на луч лазурного цвета, которая легко прошила насквозь голову мутанта, выйдя из его затылка. Прошила – и исчезла, словно ее и не было.
«Жирный» замер на месте, словно осознавая произошедшее. И все присутствующие – вместе с ним. Немая сцена продолжалась пару секунд. А потом «скелет» сильно дернулся, и с его головы от того нехилого сотрясения слетела вся кожа вместе с мясом. Будто мягкая маска на пол влажно шлепнулась, обнажив голый, местами почерневший череп с аккуратным отверстием в лобной кости.
Мутант еще раз вздрогнул всем телом – и рухнул на
