— Пойдём, поедим. Суп уже давно должен был остыть.
И именно эта фраза успокоила Аню. Ведь с её точки зрения, всё это время Настя вела себя очень странно. Она была словно чужим человеком. Её поступки, её слова, её жесты и манера речи — были совсем незнакомы для Ани. Не говоря уж о том, что Настя никогда не была прагматичной девушкой, которая может хладнокровно убивать людей или хранить какие-то секреты. Она постоянно витала где-то в облаках. Могла легко забыться посреди многолюдной улицы или начать напевать странные песни в гостях.
Отец даже к психологу её водил. Но оказалось, что Настя просто одарённая творческая личность. Врач заверил, что с возрастом всё это пройдёт. А пока девочку всего лишь нужно отдать в какой-нибудь гуманитарный кружок.
И, конечно же, врач оказался прав. С возрастом у Насти исчезла детская непосредственность. Однако всё равно, до вчерашнего дня, девушка чем-то походила на ребёнка. А потом, словно кто-то выключателем щелкнул. Взгляд Насти стал холодным. Она стала интересоваться весьма прагматичными вещами, возражать и настаивать на своём. Конечно, очень многое можно списать на потерю памяти. Но, может ли человек измениться настолько сильно и моментально?
Размышляя над этим вопросом, Аня всерьёз задумалась об одержимости своей младшей сестры каким-то злым духом. Однако все эти нелепые подозрения были отброшены в сторону всего лишь одним вопросом Насти. Завладев крайне важным предметом, который их отец прятал ото всех, она вдруг захотела есть. И такое поведение было вполне обычным для Насти.
Ласково улыбнувшись и облегчённо вздохнув, Аня, в который уже раз, крепко обняла младшую сестрёнку, заставив Олега смутиться. У женщин действительно принято так много и часто обниматься? Или с этой Аней что-то не так? А как ему быть, если она ещё и целоваться полезет, как дорогой Леонид Ильич Брежнев?
— У-у-у, какая ты у меня недотрога, — с деланной обидой прогундосила Аня, когда Олег попытался от неё отстраниться. — Надень на себя майку хотя бы, прежде чем за стол садиться. А то ведь какого-нибудь старичка из дома напротив инфаркт схватит, когда он увидит твоё нижнее бельё.
Вот тут Аня была права. Соседние дома стояли не то, чтобы впритык, но помахать соседу было можно. Да и ношение женского белья требовало определённой практики. Потому проще было надеть майку, чем маяться и дальше с бюстгальтером.
В общем, переодевшись и доверив флешку Ане, Олег отправился на кухню за порцией свежесваренного супа. И данный суп почти ничем не отличался от вчерашнего. Только рыбы в нём, на этот раз, не было. И это намекало на то, что пора бы идти за покупками. Но были ли у девушек деньги на эти покупки?
«Как-то уж слишком плохо жил отец этих сестричек, — подумал Олег, разглядывая «сырный бульон» в котором оказалось минимум продуктов. — Человек, имеющий не только связи с криминальным миром, но и долг в тридцать миллионов иен, по итогу своей жизни не оставил своим дочерям ничего. Если не считать обещания в скором времени разбогатеть. Куда он вложился? Неужели в местный МмМ? Впрочем, если это так, то причина инфаркта вполне объяснима».
Обдумывая всё это, Олег взял тарелку и направился в зал. Ведь маленькая площадь кухни не подразумевала установку обеденного стола. Зато, благодаря тому факту, что кухня и зал были разделены выдвижной дверью — до места обеда достаточно было сделать пару шагов.
Сев рядом с Аней, которая к этому времени уже ковырялась в ноутбуке, Олег стал вылавливать плавающие в бульоне продукты.
Кстати форма тарелки, из которой Олег хлебал бульон, была ему вполне привычна. Очередная глубокая миска, которая весьма распространена на Ближнем Востоке и в Средней Азии. А, если учитывать тот факт, что в доме сестёр пользовались вполне обычными столовыми приборами, то с приёмом пищи вообще проблем не возникло. Выловив ложкой немногочисленные продукты, Олег выпил оставшийся бульон через край, понятия не имея, принято так есть в данной стране или считается бескультурьем (просто черпать «воду» ложкой, он посчитал несколько глупым).
Меж тем данные с флешки наконец-то были перенесены, установилась некая программа, и запустился «Яндере симулятор». Это было буквальное название жутко лагучей компьютерной игрушки с крайне простой графикой. И с первых же секунд создавалось впечатление какой-то недоработки.
Сюжет игрушки был крайне странным. Вы играете за школьницу, влюблённую в своего одноклассника. Но этому однокласснику нравится другая девчонка. И потому ваша задача сведена к следующему — за игровую неделю убить конкурентку (в прямом смысле этого слова).
Но вначале предлагалось выбрать имя и внешность главной героини. Потом имя и внешность мальчишке (объекту её вожделения). А потом предлагалось выбрать трусики героини, которые повлияют на её первоначальные характеристики. Разумеется, этими трусиками можно любоваться в процессе всей игры при определённом ракурсе камеры.
И тут пришла пора напомнить о том, что всё это время речь идёт о школьниках. И в надпись: «Все герои в этой игре совершеннолетние», — как-то верилось плохо.
Дальше больше — юбку героини периодически приходилось снимать. Ведь под ней виртуальная девчонка хранила ножи и кастеты. А дабы покупать всё это оружие, героиня делала панцушоты одноклассниц (фотографировала трусики под юбками).
— Какая весёлая игра, — вслух прокомментировал увиденное на мониторе Олег, отставляя в сторону пустую тарелку. — Мы тоже так подрабатывали во времена своего тяжёлого детства?
— Ничего не понимаю, — честно призналась Аня. — Зачем отцу прятать «такое», и зачем ему вообще «это» понадобилось? Это ведь даже нормально не запускается.
Задумавшись над вопросами Ани, Олег припомнил слова лисицы о том, что создатель данного творения уже в психушке. Что было похоже на правду. Каким-то безумием эта игра отдавала. Но ведь идеи безумцев оригинальны, и потому эти идеи весьма дорого стоят, порою.
— Может быть, тут дело не в игре, а в идее? — озвучил своё предположение Олег. — Никто из наших знакомых не занимается видеоиграми?
Аня задумалась на минуту, а потом неуверенно ответила на этот вопрос:
— Я видела однажды, как отец беседовал с очень странным молодым парнем. Он показался мне тогда очень худым и неряшливым. А ещё у него была какая-то очень странная реакция на меня. Вначале он очень сильно начал заикаться, а потом вообще попытался убежать.
— И почему ты решила, что это программист? — с улыбкой поинтересовался Олег. — Может быть, это был твой тайный поклонник, который был застукан под окнами этой квартиры.
Вместо ответа на этот вопрос, Аня лишь пожала плечами и пробурчала: «Не на стройке же ему работать». А Олег подумал о том, что этим странным пареньком вполне мог быть создатель данной игры, упрятанный позднее в психушку. В любом случае адрес или телефон этого парня Аня не знала. И получается, что это тупик.
Для чего отцу сестёр Воронцовых понадобилась эта странная игра? Почему он её прятал, и каким образом данная игра может принести огромную прибыль? — всё это так и осталось загадкой. Поэтому Олегу пришлось лишь тяжело вздохнуть и сменить тему разговора.
— Что это за странный суп я ем уже второй день? — поинтересовался он. — Меня как-то смущает его коричневый цвет и та вонючая бурда, которая хранится в нашем холодильнике.
На данный вопрос Аня не успела ответить. В дверь квартиры весьма настойчиво позвонили.
PS:
1. Яндере (ヤンデレ) — изначально очень нежный и любящий персонаж, влюблённость которого по каким-либо причинам становится одержимостью, чаще всего приводящей к насилию. Данное слово используется только в художественной литературе и не имеет ничего общего с медициной.
Однако почти все художественные образы, которые можно подвести под «яндере» находятся в состоянии интенсивного и устойчивого сексуального интереса. А вот это уже вполне реальный медицинский диагноз — парафилия и ничего хорошего в этом диагнозе нет.
