поселили наших попутчиков, которых я взял под свою защиту, мне будет намного сложнее.
Полина выставила пальчик и начала выговаривать:
— Я для тебя ничего не значу, да? Я тебе не интересна? Ты про меня даже не вспоминаешь! И не думаешь! Ты… — запнувшись, Полина выпалила: — Сумасшедший ублюдок!
Это было уже слишком.
— Стоп! — рявкнул я и обернулся на наших ребят, с интересом наблюдающих сцену, которую закатила мне Полина.
Я понятия не имел, как мне выбраться из этой ситуации. Но одно я знал точно! Сейчас или никогда!
А потому довольно жёстко спросил у Полины:
— Ты где набралась таких слов? Ругаешься, как сапожник. А ещё девушка!
Полина замерла, уставившись на меня глазами, полными слёз. А потом вдруг развернулась и побежала по коридору в сторону, противоположную той, в которую ушли Яньлинь и Дэшэн.
— Ну ты даёшь! — сказала мне Марта, покачала головой и ушла вслед за Полиной.
Анна с Анастасией тоже, посмотрев на меня осуждающе, отправились следом.
Я стоял как дурак и не знал, куда мне теперь идти.
Когда девчонки ушли, я повернулся к сочувственно смотрящим на меня парням.
— Что это было? — спросил я у них.
Но ответили мне не парни, а Синявская.
— Я бы на твоём месте пошла бы и помирилась с девочкой, — сказала Варвара Степановна. — Она очень расстроена.
— Да что произошло? — закричал я. — Кто-нибудь может мне объяснить?!
— Ты чего, действительно не понимаешь? — спросил Олег.
Я развёл руками.
Олег вздохнул и покачал головой.
— Ты не шутишь? Действительно? — спросил он. — Все уже в курсе и только ты не видишь?
— Да уже скажите мне кто-нибудь! — взорвался я.
— Полина влюблена в тебя и очень огорчается, что ты обращаешь на неё мало внимания, — сочувственно выдал Глеб.
Я заржал.
— Ты серьёзно? Девушка, которая влюблена в меня называет меня сумасшедшим ублюдком! Так бывает?
— А ты вспомни, как сам ругаешься? Она же повторяет за тобой! — добавил Данила.
Я задумался. Вроде бы я не использовал таких слов. Но в моём мире такое выражение было бы нормальным. А вот тут…
И тут до меня дошло!
— Что? — спросил я у всех и ни у кого. — Влюблена? В меня?
Олег усмехнулся и ничего не ответив, пошёл в свою комнату.
Следом за ним отправились и остальные парни.
Через несколько минут я остался в коридоре один.
— Как так влюблена? — спросил я у самого себя, чувствуя себя полным идиотом.
Ну да… А целоваться в медблок она приходила от нечего делать.
Столько лет прожил, а как был дураком, так и остался!
Стоял я посреди коридора не так много времени. Но достаточно для того, чтобы понять: с Полиной нужно серьёзно поговорить. Мы сейчас на территории чужой страны, впереди нас ждут опасности… вполне возможно, что смертельные опасности. И вот эти все истерики на пользу делу не пойдут.
Но сделав шаг в ту сторону, куда ушла Полина я остановился и посмотрел в противоположную. Туда, куда ушли Дэшэн и Яньлинь.
Однако, выбирал я не долго. Понятно, что Яньлинь высокоуровневый демонический зверь, ставший человеком, и ей уже сейчас грозит смертельная опасность. Но Полина мой друг, мне она дороже. А о Яньлинь вполне может позаботиться Дэншэн. Да и артефакт Валентина Демьяновича, надеюсь, поможет. Хотя бы от внешних врагов.
Об остальном я думать не стал. Просто развернулся и решительно зашагал к комнате Полины.
Нашёл комнату сразу — рыдания, доносящиеся из-за двери, не позволили ошибиться.
Я открыл дверь и вошёл.
Конечно, сама комната, мебель, декор — всё это немного сбивало своим непривычным видом, но мне сейчас было не до всех этих китайских драконов, фонариков, ширм, резной мебели и так далее.
Я просто прошёл за ширму с вышитым золотым шёлком драконом и остановился перед невысокой деревянной кроватью с резными стенками, балдахином и вуалью.
Марта, Анна и Анастасия, увидев меня, постарались закрыть собой рыдающую Полину.
— Девушки, выйдите, пожалуйста! — попросил я.
— Чего это? — с вызовом спросила Марта, не двигаясь с места.
— Я понимаю, что женская солидарность и всё такое, но я хочу поговорить с Полиной наедине, — отрезал я.
Девушки не тронулись с места.
— Быстро! Дали мне поговорить с Полиной! — рявкнул я. И добавил, взяв себя в руки: — Пожалуйста!
Уходить девушки не торопились. Разозлившись, я проговорил:
— Да не покусаю я её! Мы просто поговорим!
Оборачиваясь на подругу, Марта, Анастасия и Анна вышли из комнаты и закрыли за собой дверь.
Полина перестала рыдать. Просто сидела на кровати и всхлипывала.
Я тоже присел на кровать. И помолчав немного, попросил:
— Рассказывай!
— Что тебе рассказывать? — всхлипнула Полина.
— По поводу чего была твоя истерика, — подсказал я.
Полина усмехнулась.
— Неужели достучалась? — недоверчиво и с насмешкой спросила она.
— Достучалась? — удивился я.
— Я столько времени пытаюсь обратить на себя твоё внимание, — глухо заговорила Полина. — Чего только не делала, но ты не видишь меня! Просто не видишь!
Вспомнился фильм Джеймса Кэмерона «Аватар». Там была такая фраза: «Я тебя вижу».
Понятно, что Полина не могла видеть этот фильм. В этом мире ещё и синематографа скорее всего не изобрели. Ну или он находится в самом зачатке. Но Полина сказала так, словно мы с ней только что вышли из кинотеатра.
Я другими глазами взглянул на неё и постарался вспомнить разные моменты. Но что-то ничего такого в голову не приходило.
Видимо, Полина поняла это и сникла. И начала рассказывать, словно кто-то всесильный внезапно убрал заглушку.
— Когда мама запретила мне с тобой общаться, я дома закатила скандал и объявила голодовку. Но ты же знаешь мою маму… — Полина глянула на меня.
Я кивнул, потому что уже видел княгиню Анну Леопольдовну Разумовскую и даже успел с ней пообщаться.
— Она даже не сдалась, когда погибли твои родные, — глухо проговорила Полина. — И не пустила меня на похороны. Поэтому, когда Фома Сергеич и Пётр Ильич предложили добыть для меня и для мамы высокоуровневых демонических зверей, я была просто счастлива. Мне не нужны были звери, мне нужен был ты!
Последние слова Полина почти выкрикнула. И я сразу же поверил ей!
Но Полина усмехнулась. Её смешок прозвучал с горечью.
— Я подгоняла поезд, когда мы ехали. Но ты словно бы увидел меня впервые. Словно бы между нами ничего не было, словно бы мы не клялись друг другу в любви и верности!
Я посмотрел на Полину. Ну не мог же я сказать ей, что действительно увидел её тогда впервые и понятия не имел обо всех этих
