движется внимательный сержант. И вот они выходят к небольшому оврагу и замирают на краю обрыва. Лейтенант, передергивая затвор своего автомата, произносит:
— Враг прибыл. Пора за работу парни.
Камера приближается к офицеру, огибает его, и зрители видят, что на дне оврага сидит десяток американских солдат. Появляется очередная надпись.
Американские рейнджеры. Элитные войска Армии США.
Камера резко разворачивается и к офицеру подходит некто в камуфляжном халате со снайперской винтовкой в руках. Лица бойца не видно — его скрывают лохмотья, свисающие с капюшона.
— Готовы, коллеги?
Снайпер сбрасывает с головы капюшон и улыбается. За его спиной один за другим из кустов вырастают фигуры в камуфляжных халатах. Внизу экрана вновь проявляются слова.
Спецназ НКВД. Элитные войска Красной Армии.
— Конечно, готовы. Скоро прибудут основные силы. Так что начинаем, коллеги!..
Фильм идет всего пять минут, но в зале уже слышны одобрительные перешептывания. Кто-то довольно громко произносит:
— Смотри-ка, как они круто начинают!..
Но кино лишь начинается. Впереди был еще целый час впечатляющего зрелища.
Глава 6
Detroit Metal City
Девятого мая, находясь посреди Лос-Анджелеса, я отмечал День Победы. Тихо, мирно, не привлекая лишнего внимания. С утра опрокинули с Лиамом по стаканчику виски за скорейшую Победу, и отправился в кино… Наконец должен был состояться премьерный закрытый показ для военного руководства. Там и должна была решиться судьба фильма. Пускать его в прокат, али нет! У меня не было сомнений — фильму в прокате быть, но вот тревога все ж накатывала. Не потому что я, наконец, должен был увидеть фильм со своим участием, не то, потому что вокруг должно собраться уж очень большое количество генералов. А память о «Почетном бунте», когда в Майами мне задали вопрос о том, где же моя Медаль Почета? Ну, вдруг генералы припомнят мне это?..
До кинотеатра с удивительно знакомым названием «Красный Рассвет» меня и Лиама подвез сам мистер Золтан Корда — он заранее заехал за нами в гостиницу на своем новеньком Кадиллаке Лимузин и с ветерком довез до кинотеатра. А потом все как-то завертелось, закрутилось, я то и дело козырял пред генералами, они в ответ жали мне руку и задорно хлопали по плечу благодаря за отличную работу на фронте. И неожиданно я уже оказался в кресле, в кинозале…
А потом была феерия! На экране я увидел самый настоящий боевик, или как тут было решено назвать данный жанр кино — фильм-сражение. Стрельба, взрывы, бравый я и десятки актеров то рвемся в атаку, то отбиваемся от наступающих немцев, то тяжко дышим бессильно глядя на побеждающего врага, то кричим во все горло победное «УРА!» стоя над поверженными врагами… Все было насколько здорово и впечатляюще, что даже я, зная, где что и как должно происходить по сценарию, не мог удержаться от эмоциональных возгласов при просмотре фильма. Все было на высоте! Картинка и насыщенное звуковое сопровождение заставляли поверить в реальность происходящего, музыка, специально написанная для фильма, пробирала до глубины души…
Когда все закончилось, ВЕСЬ зал, ВСЕ генералы дружно встали и зааплодировали! Успех был ошеломляющий! Это было самое наилучшее одобрение фильма, что можно было услышать и увидеть. Золтана Корда и меня генералы вытащили к сцене и обступили со всех сторон. На их лицах читались самые сильные эмоции — восхищение, удивление, удовольствие…
— Вы знаете, что вы только что нам показали? — Вперед выступил неизвестный мне генерал лейтенант. — Это бомба! Самая мощная из бомб, что я видел в своей жизни! Она взорвет мозги всем и каждому в этой стране! Вы показали, КАК и ЗА ЧТО мы сражаемся! Гениально! БРАВО!..
Девятое мая в этом мире тоже день Победы. День Победы агитационного кино о войне!.. Празднование успеха продлилось в тот день до самого вечера. Сначала прямо в холле кинотеатра в большом кругу генералов и всей съемочной группы работавшей над картиной состоялась небольшая вечеринка — на накрытых столах появились скромные закуски и бутылки шампанского. Кто-то по имени Золтан предугадал успех показа и продумал маленькое празднество по этому поводу. Потом, когда генералы умотали, утащив с собой, пять из шести наличных копий лент фильма, режиссер потащил всю оставшуюся компанию в ресторан, где гулянка затянулась до полуночи…
А на утро мне пришел самый неожиданный приказ — срочно ехать в Детройт. Зачем ипочему в нем не говорилось. На листе приказа были лишь реквизиты Военного Министерства, слова, приказывающие мне, лейтенанту Майклу Пауэллу, срочно выезжать в Детройт, и инициалы, подпись начальника штаба сухопутных войск США генерала Дугласа МакАртура… Никогда прежде прямых приказов от начальников штабов сухопутных войск я не получал и это меня очень удивило! Еще больше удивило то, что моему куратору и напарнику Лиаму Нельсону пришел аналогичный приказ от начальника Отдела Специальных Проектов — отдела, который занимается вопросами изучения, и использования в гражданских и военных целях путешественников во времени и их знаний. В приказе от Нельсона требовалось срочно сопроводить Майкла Пауэлла в Детройт и отправляться в Вашингтон в штаб ОСС.
Вечером того же дня мы с Лиамом сели на самолет до Детройта. Лететь было почти 10 часов, поэтому я обратил свой взор в прошлое. На то, что случилось со мной после Марокко. Через что я прошел в Одессе. Что повидал в городах Америки. И что все это мне принесло…
Момент, когда сон поглотил меня, я пропустил. Но зато я четко осознал момент пробуждения.
Головная боль — худший из биологических будильников организма.
Хорошо хоть что боль моментально отступает, когда тело и сознание покидают обитель Морфея и возвращается к реальности.
Сон. Опять этот сон! Остров, шторм и двое беглецов. Мужчина и маленькая девочка с пронзительным взглядом. И взор тот подобно ножу врезался в самую глубину сознания…
Этот почти забытый сон вновь вернулся, предвещая что-то необычное…
В голове заклубились мысли и чувства. Что-то сильно терзало меня, я чувствовал, что приближалось нечто грандиозное, значимое и… поистине кровопролитное. Вернулось забытое, затертое на задворки подсознания ощущение, которое помогало мне выбрать верный путь на фронте, ворваться в значимое событие, повлияв на него… Я считал, что взгляд японки «сломал» и эту, можно сказать, способность. Но я ошибался… Все то, что происходило прежде, было лишь прелюдией к тому, что должно было произойти в ближайшее время.
— Лиам, проснись.
— Еще пять минут… Ну что такое? А? — Разоспавшегося куратора добудиться было нелегко.
— Я уверен, в Детройте что-то
