было, я ответил. Разве не так оно было?
– Так, Дубина, так. Только говорить об этом не надо. Видишь, его принимают за сумасшедшего. Мы не продадим этого осла, если ты будешь рассказывать правду. Лучше молчи…
Дубина оглянулся на пленника.
– Это осел? – удивленно спросил он. – Надо же, и не скажешь, совсем не похож…
– Зато ты похож на осла, Дубина. Молчи, не зли меня.
– Да я чего? Я ничего… – разволновался мордоворот. – Сказал бы сразу молчать, я бы молчал. Про осла я бы и так смолчал. И кому мы осла продадим? К лошадникам пойдем?
Шер отмахнулся и направился на рынок рабов. Не оборачиваясь, кинул несколько слов:
– На рынке пасть не раскрывай.
Неся пленника, бродяги прошли по побережью и вошли в пределы рынка не через город, а с моря. Прошли по колено в воде и обошли торговые ряды стороной. Вышли из воды и направились прямо к клеткам.
Первый работорговец увидел избитого раба и отмахнулся от них. Он даже говорить не стал. Второй посмотрел и, усмехаясь, прогнал их:
– Хотите строптивого раба спихнуть? А ну пошли прочь, бродяги.
Третий стал торговаться и предложил пять серебряков за раба. Тут уже шер послал его подальше. Остальные торговцы живым товаром так же гнали их прочь или предлагали смешную цену.
Шер уже отчаялся продать свой товар, как встретил доброжелательно улыбающегося торговца. Шер хмуро посмотрел на него и хотел пройти мимо.
– Что это у тебя, шер? – спросил торговец.
– Это раб, которого я хочу продать.
– Да? Дай посмотрю на товар.
Торговец подошел ближе и стал рассматривать мычащего раба, трогать его мышцы, затем скривился.
– Гнилой товар, – произнес он.
– Почему гнилой? – недовольно спросил шер.
– Потому что строптивый раб, и с ним мороки не оберешься.
– Купите хотя бы за один золотой, – с надеждой в голосе попросил шер.
– Один золотой?! – воскликнул работорговец и поднял глаза к небу. – Призываю небо в свидетели и всех его небесных дев, что ублажают в райских кущах павших героев, это грабеж. Кто тебе, шер, даст золотой за беглого раба и притом нещадно избитого? Он, может, и не раб, а вы его поймали по дороге. Я его куплю, а он начнет орать, что свободный гражданин империи. Мне надо такие убытки?.. Не продадите вы его тут.
– Он не гражданин империи. Он из какого-то далекого королевства, беглый. Прятался в пещере у моря. Одним словом, бродяга. Его кто-то избил, а мы его пожалели и решили пристроить в добрые руки. Пропадет иначе, – притворно вздохнул шер.
– Да? – с сомнением в голосе произнес торговец. Слушая, как замычал раб, он вздохнул. – Все знают, что Раам – честный торговец с добрым сердцем. Беру беднягу за один серебряный и волшебные сапоги рассвета.
– Что-о?! – воскликнули оба бандита. – Один серебряк и сапоги?!
– Это не простые сапоги. Мне продал их один шер и сказал, что в них какой-то парнишка побил пятерых мечников.
Шер уставился на работорговца. Он видел, что тот не врет, и заколебался.
– Правда, что ли, волшебные? – спросил он.
– Так сказал твой соплеменник шер, а вы не умеете врать.
– Это да, – почесал затылок шер. – Тогда ладно, давай… пять серебряных монет и сапоги… Нет, стой. А почему ты их не носишь сам и продаешь?
– Потому что они рассветные, а я направляюсь в Овельхольм. Там закатные. Понимаешь, шер? И я не воин. Зачем мне боевые сапоги. С рабами я справляюсь плетью.
Тот кивнул и сбросил с плеча пленника.
– Забирай, хозяин, этого раба и давай сапоги и пять серебряков.
– Три, – ответил Раам.
– Пусть будет три, – махнул рукой шер.
– Плохой раб, – промычал Дубина. – Сколько возились, я пострадал, и всего-то три монеты за него получили…
– Потому что ты его до полусмерти избил, Дубина… – раздраженно ответил шер. – Хотя… – шер улыбнулся. – Не только три монеты, еще волшебные сапоги рассветных. А это вещь. Все знают, что рассветные неуязвимы в бою. Вот примерь их. Посмотрим, впору они тебе?
– А зачем?
– А затем, Дубина, что ты можешь зарабатывать.
– Это как? – удивился напарник. – Я в жизни никогда не работал…
– Теперь будешь работать дуэлянтом. Вызовешь богача на поединок, убьешь его – и мы заберем его вещи по праву победителя. И грабить не надо. Станем богатыми, заживем…
– Правда, что ли? – обрадованно воскликнул Дубина.
– Правда. Торговец не врал. Давай надевай сапоги.
Дубина скинул свои сапоги, понюхал приобретенные.
– Пованивают, как будто в них кошка сдохла, – проворчал он.
– Это магический запах рассвета, Дубина. Пошли пропьем серебряк и найдем первую жертву. Орудуй булавой инквизитора, она тоже волшебная.
Они зашли в первую попавшуюся по дороге харчевню на улице, заказали кувшин вина, мяса и стали есть. Вскоре у Дубины закружилась голова. Он осоловело оглядел улицу и увидел степняка в богатой одежде, с кривым мечом в посеребренных ножнах на поясе.
– Этот подойдет? – спросил он шера. Тот кивнул:
– Подойдет, Дубина. Иди заступи ему дорогу и потребуй извинений.
Дубина поднялся и, расправив плечи, направился навстречу степняку. Толкнул того плечом и возмущенно воскликнул:
– Ты чего, рожа немытая, толкаешься?
Степняк без лишних разговоров выхватил меч и одним ударом разрубил голову Дубины. Бандит упал на колени. Удивленно посмотрел в сторону шера. На шею потекла кровь, и он рухнул лицом в песок. А степняк брезгливо вытер меч о его одежду, перешагнул труп и пошел дальше.
«Эх, не успели сапоги проверить, – огорченно подумал шер. – Надо было на поединок его вызвать, Дубина». Как жил дурнем, так и подох дурнем.
Он подошел к телу и стал стаскивать с убитого товарища «волшебные» сапоги.
– Такую комбинацию ты, Дубина, просрал, – произнес на прощание шер, подобрал булаву и направился в порт…
Утро следующего дня выдалось ясным и ветреным. Поднявшийся ночью ветер разогнал тучи. Местное солнышко обласкало верхушки деревьев леса, и лагерь Антона ожил. По земле плыл тающий туман, вверх к макушкам деревьев потянулись дымки костров. Ароматно запахло полевой кашей.
У котла возле шалаша, где спал Антон, суетился Флапий. Он навис над кашеваром и ворчливо поучал того, как готовить вчерашний кулеш.
– Ты сальца не жалей, больше режь и не кроши малюсенькими кусочками. Большими кидай. Оно во рту растает. А так и не видно будет, клал ты сало в кашу или нет.
– Я сам знаю, что делать, дядька Флапий. Не мешайте, – огрызался заспанный молодой парень с рыжеватыми волосами и веснушками на круглом лице.
– Знает он, – недовольно проворчал Флапий. – Много знать ума не надо. Уметь надо, вот что главное. – И не выдержав, потянулся
