Ознакомительная версия.
Я задумался. Черт его знает, какие здесь правила. Если десять процентов — и считай, что влился в местную финансовую систему, то не так страшно. Как божеский налог уплатил, десятину церковную. Потому что про налоги пока никто ничего не говорил.
— Я понимаю, что вы сомневаетесь, — улыбнулась она. — Но поверьте, в нашем мире банки не обманывают клиентов.
— Святыми стали? — усмехнулся я в ответ.
— Как раз наоборот — святых здесь слишком мало, поэтому всегда есть вероятность, что обманутые вкладчики приедут на танке. Чревато, знаете ли…
По крайней мере, сейчас в голосе примерной девушки появились человеческие эмоции. Не все же ей как диктофону запись прокручивать. Впрочем, и к самой девушке я присмотрелся внимательней. Девушка была красивой, а не просто симпатичной, как показалось вначале, просто красота была той, что не сразу бросается в глаза. Светлые прямые волосы были густыми, гладкой волной свисая почти до плеч. Лицо с высокими скулами, немножко курносым аккуратным носом, тонкими прозрачными светлыми бровями над большими, серьезными зелеными глазами. Небольшой рот с полными губами был даже немного маловат для ее лица, но делал его прелестней — как будто немного удивленным. Фигура тоже радовала глаз. Худенькой она не была, ее скорее даже крепкой хотелось назвать, спортивной. Но не слишком — лишь достаточно крепкой для того, чтобы выглядеть здоровой и свежей. Держалась она очень прямо, оттянув плечи назад. Рубашка плотно обтягивала широко расставленные, похожие на перевернутые чаши груди. Кожа в вырезе рубашки была нежной и загорелой тем золотистым цветом, которым обычно загорают блондинки. Короткие рукава рубашки оставляли открытыми руки выше локтя, и они мне тоже понравились — нежные, с маленькими ладонями и изящными пальцами.
Легкие форменные брюки скрывали форму ног, но скрыть совсем не могли — ноги были хорошими, красивыми. В меру широкие, очень правильной формы бедра, великолепный крепкий зад.
— Хорошо. Вы меня уговорили, — кивнул я.
Я решил положить половину имеющегося золота на счет, часть его превратив в местные деньги. Остальное решил оставить в прежнем виде — не дело все яйца в одну штанину запихивать: жизнь может такого пинка отвесить!
— Что у вас здесь с оружием? — перешел я к волнующим материям.
— Оружие вы можете купить прямо у нас, со склада, — показала она рукой на какую‑то дверь в дальнем конце зала. — Ничего экстраординарного здесь нет, продаются в основном снятые с вооружения образцы. Зато совсем недорого, по местным меркам. В городах же есть оружейные магазины, где торгуют всем, что в голову придет, но цены там заметно выше.
— Насколько здесь оружие действительно нужно? — спросил я.
— Нужно, — решительно ответила она. — От нашей транзитной базы до ближайшего города — около ста пятидесяти километров. Дорога патрулируется силами Ордена, но дать стопроцентной гарантии безопасности никто не может. Здесь есть банальный дорожный разбой.
— А что за город здесь?
— Порто‑Франко.
— Это статус? — немного удивился я.
— И статус, и название, — улыбнулась она. — Здесь много странных или смешных названий. Порто‑Франко имеет статус «свободного города» — не экономически, а скорее политически. Это один из основных пунктов, куда вначале попадают переселенцы в страны северней Залива. В дальнейшем большинство их расселяется по полуострову и дальше, но начинают свой путь оттуда. Поэтому там настоящая мешанина из новых переселенцев, тех, кто давно здесь живет, всех рас и народов. Официально он под протекторатом Ордена, главный принцип жизни — абсолютная терпимость ко всему. В других, не орденских, городах вы такого не встроите. Местами здесь вообще никакой терпимости не найти.
— Хорошо, давайте начнем с банка, а потом посмотрим, что у вас с оружием.
— Я рекомендую вам для начала купить часы, — как‑то странно улыбнулась она. — У нас продаются неплохие электронные часы Swatch.
— У меня есть часы, — удивился я заявлению. — Лучше, чем Swatch.
Девушка улыбнулась:
— Не могу возразить ничего, но… Местные сутки длятся около тридцати стандартных земных часов. Кроме того, здесь решили продолжительность единицы времени не менять, поэтому продолжительность последнего часа суток — семьдесят две минуты. И в году у нас четыреста сорок дней. Поэтому вопрос о возрасте здесь затруднителен — как считать?
«М‑да… — подумал я. — И вот как… А сколько вам лет? Мне тридцать земных и четыре местных… например… Интересно, а как с часами биологическими? Что с ними в таком случае делается?» Это я и спросил.
— Постепенно привыкаем, — пожала она плечами. — Поначалу многим сложно. «Совы» и люди с беспорядочным образом жизни быстрее осваиваются.
— Я — «сова», — обрадовался я. — Очень беспорядочная.
— Повезло. Скажу кое‑что еще, что порадует меньше. Вам надо пройти еще курс прививок. Причем прямо сейчас. Здесь есть болезни повышенной пакостности, от которых надо обезопаситься.
— Колоть будут? — уточнил я.
— Боитесь? — усмехнулась она. — Все вперемешку. Колоть, царапать и с ложечки кормить.
— Пить‑то после них можно?
— Самый главный вопрос? — вскинула она брови.
— Разумеется! — решительно ответил я.
— У медсестры спросите. Но вроде бы пока никто не запрещал.
Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия». 22 год, 19 число 5 месяца, пятница, 15:03
На банковские формальности ушло немало времени. Каждую из сданных монет проверяли долго и тщательно, засовывая в какой‑то аппарат и ожидая, когда на маленьком экранчике высветятся цифры. Перевели в местную валюту оставшиеся у меня в кармане три тысячи долларов. В результате я стал обладателем сорока пяти тысяч экю на счете и пяти тысяч — в кармане, в местных банкнотах.
Банкноты меня потрясли до глубины души. Больше всего они напоминали игральные карты из очень тонкого, но прочного и упругого пластика. Напоминали и формой, и размером. Одна сторона была у них полностью голографической, переливающейся блуждающими цифрами номинала, с другой стороны голограммы были маленькие и по углам, а номинал напечатан в центре банкноты. Кроме того, номинал был выдавлен рельефно — для расчетов в подвале и под одеялом, наверное, — а заодно и алфавитом Брайля. Видя мою перекосившуюся рожу, в банке мне объяснили, что пластиковые деньги почти не изнашиваются и подделка их невозможна. А к виду, мол, я привыкну. Привыкну, конечно, чего же не привыкнуть? В свое время к цветным раковинам привыкали как к средству платежа.
Ознакомительная версия.
