Катрин вышла в зал. Крепкие столы, лавки, широченный темный зев камина. Трапезная. Конечно, поменьше, чем в королевском замке, но человек пятьдесят в лучшие времена здесь усаживались за стол. В принципе, больший гарнизон для защиты «Двух лап» и не нужен. Вот только пивом и похлебкой здесь давно уже не пахнет. Пыли столько, что ее ковер глушит шаги. Стол и посуда словно покрыты серым шерстяным снегом. Под ногой хрустнуло — то ли черепки, то ли кости. Девушка обошла что-то неопределенное, плоско оплывшее на полу. Черепа вроде нет. Может, под стол закатился? Или просто тряпье?
Катрин поднялась на несколько ступенек. Двухстворчатые двери и здесь были распахнуты, одна половинка покосилась. Валялись какие-то дрова, в которых Катрин с трудом опознала примитивные алебарды и еще что-то древковое. Должно быть, стойка с оружием рухнула. Да, лет через триста «Две лапы» станут истинной сокровищницей древнего оружия. Не хотелось бы, чтобы кукри дополнил ту коллекцию.
Перекресток лестниц. Пожалуйте вниз или вверх, а можно и прямо. Нет, в подземелья пока рановато. Знаем мы эти подвалы зловещие. Прямо — дверь резная, красивая, это даже под пылью видно. А наверху, наверное, светлее будет.
Катрин склонилась, пытаясь рассмотреть на ступенях следы. Хрен тут чего разглядишь. Нужно было свечу прихватить. У Ингерн на телеге храниться запас лет на десять. Точно, свечечку взять и мишень себе на попе нарисовать. Чтобы тот, кто в этой тошниловке обитает, не промахнулся.
За резной дверь раздался слабый звук. Катрин вздрогнула, глупо присела.
У кого-то в этом доме была свечка. Или даже светильник…
Из-за двери сочился слабый свет. Неприятно голубоватый. Могильный. Нет, чушь какая-то. Могильные, бродячие и прочие эльмовы огни вполне себе беззвучно зажигаются.
Угу, может это мертвец зевнул? По костяному звуку очень похоже.
Накатил страх, да такой, что свело внизу живота. Просто счастье, что шпионский организм совершенно опустел, а то бы опозорилось. Тошнило и крутило так, что шпионка едва не замычала.
Вперед. Мертвецы там или не мертвецы, соберемся с силами — всех заблюем. Катрин с ненавистью ударила в дверь и ввалилась внутрь. Тошноту как рукой сняло…
Обомлев от счастья, девушка остановилась. Никто не прыгнул, не потянулся заключать в объятия хрусткими, лишенными плоти руками.
Посреди небольшого зала, на сундуке дрожало пламя крошечного светильника, побеспокоенное грубым вторжением. А дальше, на кресле-троне кто-то сидел. Катрин щурилась, стараясь разглядеть, но голубоватый огонек слепил, не позволял.
— Кто ты и зачем явился? — проскрипел холодный, странно неровный голос.
Ага, в какой-то сказке это уже было.
— Положено спрашивать: кто ты есть, добрый молодец аль красна девица? — пробормотала Катрин.
— Девица? — с неприятной иронией проскрежетал голос. — Помнится, девицами величали неких юных, невинных созданий, чуждых безудержным плотским утехам и иным радостям, присущих тварям двуногим, скоту уподобившимся.
— Ну, времена изменились. Впрочем, не настаиваю. Грешна. О девице забудем. Можете называть меня просто 'леди'.
— Называть? Зачем? С мертвыми не разговаривают. Зачем ты шла? Умереть? Зачем вторглась в чужие владения? Кто звал в мир мрака гулящую 'леди'?
Существо, настроенное столь негативно, даже сидя в кресле, было ростом с Катрин. Иные черты обитателя замка в тенях голубого огонька рассмотреть было невозможно.
— Зачем же сразу умирать? Вторглась я, понимаете ли, — Катрин раздумывала, к какой стене лучше отступить — к левой или к правой? — Никуда я не вторгалась. Прибыла на законных основаниях. Принять данное помещение и иные объекты недвижимости. Я — новая владелица «Двух лап».
— Владелица? Глупая девчонка! Кто может владеть местом, чуждым всему живому, местом — прибежищем сотен черных смертей, мерцающих в углах этого склепа?
— Я могу. Со смертью разногласий не имею, к альтернативным источникам света и тепла отношусь положительно. И вообще, всё совершенно законно. Король Земель Ворона, с кем я в принципе дружу, решил одарить незамужнюю леди этим тихим уединенным уголком. И вы все-таки разберитесь, как меня называть. «Девица» вам не нравится, «леди» тоже не нравится. А «девчонка» — не нравится мне. Категорически!
Существо помолчало, затем проскрипело:
— Безумная! Здесь не место для живых. Здесь властвует смерть. Бегите все! Спасайтесь! Уходите навсегда!
— Куда?
— Что значит — куда? — голос завибрировал-заскрежетал сильнее. — Убирайтесь туда, откуда пришли.
— Некуда нам идти.
— Найдете. Вы, люди, весьма пронырливые существа. Твои спутники ведь не рискнули вновь идти в место скорби? Или глупцы уже издали последний вздох?
— Во-первых, со мной не только люди. Во-вторых, все чувствуют себя неплохо. В некотором смысле, даже лучше, чем раньше. Очистились, всем заметно полегчало…
— Лжешь! Вы все бесчестны! И то кровожадное любострастное существо, осмелившееся сунуть свой алчный нос в замок, заслуживает самой жуткой и мучительной из казней. Предательница рода своего. Мерзкая извращенка!
— Пасть захлопни! 'Любострастница' — моя подруга, и никто не смеет обливать ее дерьмом. Даже облеванная, я могу укоротить тебя на голову, тошнотворец долговязый.
— Ты заслуживаешь смерти, — со сдерживаемым торжеством проскрипел собеседник. — Немедленной!
Из угла послышалось короткое, басовитое как гудок пароходной сирены, рычание, и на Катрин прыгнул черный зверь…
…Встретить прыжок клинком шпионка не успевала. Почти увернулась, заслоняясь локтем, но толчок отбросил к стене, вышиб воздух из легких. Катрин не упала только потому, что падать было некуда. Левую кисть обожгла боль — рука оказалась в пасти чудовища. Катрин с глухим криком боли ударила зверя по голове. Бить было неудобно, мешала стена, развернуть кукри не удалось. Девушка колотила рукоятью по здоровенной башке — удары приходились куда-то за тускло горящие глаза. От мохнатой твари пахло пыльным, чуть подгнившим чучелом. Череп чудовища под ударами издавал гулкие звуки подобно дубовой бочке. Тиски челюстей на левой руке сжимались всё сильнее — Катрин казалось, что она слышит треск дробящихся костей запястья. Взвыв, шпионка еще раз врезала по гулкой башке литой рукоятью кукри и подцепила сапогом задние лапы зверя, стараясь свалить его на пол. Очевидно, пыльная тварь не привыкла к человеческим приемам рукопашной борьбы. С протестующим рычанием животное повалилось на пол, увлекая за собой девушку. Рука, наконец, выскользнула из пасти. Катрин брякнулась на колени, когтистые лапы зверя в конвульсивном движении разорвали её рубашку. Но шпионка уже вскочила на ноги и от души врезала врагу носком сапога. Зверь утробно зарычал, пытаясь встать, когти громко скребли по камням пола. Катрин вскинула клинок, собираясь закончить дело одним махом. Вот только найти цель для точного осмысленного удара в этой темной ожесточенно ворочающейся массе было нелегко…
