Эге, да не ошейник… А пояс!
Что из этого следовало? Что кровосос был чей-то. Вроде как ручной.
Уж не знаю, какие выводы тут можно было сделать. Но я сделал только один - зато уж точно правильный. Если кровосос был чей-то, значит, с ним производились некие манипуляции, и именно эти манипуляции объясняют обе странности. Первую - что он меня не убил при первом же прыжке первым же ударом. И вторую - что у него не хватает двух приротовых щупальцев.
- КПИ - кровосос повышенно интеллигентный, - глубокомысленно изрек я, возвращаясь к своему схрону.
- А вот, кстати, о прыжке, - продолжил я размышлять вслух; в Зоне так нельзя вообще-то, но мне, да поутру, да завалив гигантского кровососа - можно. - Прыгнул он на меня отсюда…
Я поднял глаза и посмотрел на свою любимую желтую опору ЛЭП.
Моя любимая желтая опора ЛЭП появилась в Елкином Лесу в позапрошлом году. Когда взорвался Бак. Она, голубушка, описала в небе красивую километровую дугу - очевидцы оценили и воспели ее полет в сагах - и воткнулась острой верхушкой ровно в редкую аномалию «рыбий пузырь». Аномалия «рыбий пузырь» при этом сдулась, предварительно засосав опору на треть длины. Со стороны это выглядело так, будто ажурная опора ЛЭП ушла глубоко в почву, хотя на самом деле там, внизу, металлических конструкций не было. Они исчезли вместе с «рыбьим пузырем». Что, однако, не мешало опоре прочно стоять вверх тормашками так, как будто там, в земле, ее верхушка все-таки была.
Это ясно?
Это совершенно не ясно, но в Зоне такие ясные неясности - сплошь и рядом.
Потом был очередной Выброс. И опора в одну ночь обросла чем-то вроде известки. Только не известкой, конечно… А песочно-желтого цвета накипью, очень крепкой, вроде зубного камня.
Благодаря этому «зубному камню» на опоре не заводятся ржавые волосы. Спасибо тебе за это, аномальный как-бы-зубной-камень! Потому что вообще-то большинство железяк в Зоне ржавыми волосами регулярно обрастает. А они вредны для хрупкого сталкерского здоровья.
Еще эта желтая опора тем хороша, что ее боятся все сталкеры.
Оно и понятно, здоровые сталкерские инстинкты требуют держаться подальше от всего металлического, что возвышается над местностью больше, чем на два метра.
А я вот конкретно этой опоры не боюсь.
Подружился я с ней.
А подружившись, устроил под ней свой лучший на всю Зону схрон. Там от лопнувшего «рыбьего пузыря» в земле несколько глубоких ям оставалось. Полтора года назад, Тополь как раз в отпуск поехал, я выбрал одну из них, на склоне небольшого пригорка, расширил, углубил - получилась землянка.
Всю лишнюю землю я скормил ближайшей воронке, чтобы убрать демаскирующие признаки. Потом перекрыл яму жердями, а главное - и поверху, и по стенам обшил листами кевларового подбоя от погибшей на одном из кордонов немолодой дамы, бээмпэхи «Брэдли» американского производства.
Такой подбой используется, чтобы защищать экипаж боевых машин от опасных сколов с внутренней поверхности брони при подрывах на фугасах. Достался он мне, считай, за бесценок. Я отдал за ничейный кевлар знакомым армейцам одну «танцующую пустышку» и шесть «вертячек».
В общем, получился у меня отличный уютный схрон, в котором мы с Тополем много пива выпили. В сторонке от него я держу прорезиненный мешок с минами - никакой возможности таскать их на своем горбу нет.
То есть принципиальные возможности увеличить вес носимого барахла на лишних пятнадцать кэгэ существуют, конечно. Связаны они с использованием ряда гравитационных артефактов, «крадущих» вес у вещей, к которым они подложены. Но вот уже регулярно пользоваться этими возможностями точно нельзя, можно двинуть кони от избыточной радиации. А стало быть, и хрен с ними.
Раз в два месяца в Елкином Лесу поднимается густая белесая трава неведомой породы. Спустя пару недель - то есть очень быстро - она отмирает, распадается на ветхие волокна, опадает на землю, смешиваясь со здешней нехорошей хвоей и столь же нехорошей листвой.
Благодаря этой травке земля над моим схроном зарубцевалась так надежно, что я сам нахожу его, только нащупав непосредственно люк.
Вру? Да, вру. Но разыскать мой схрон в самом деле нелегко.
Короче говоря, надежная у меня берлога. Завидуйте.
И вот поднял я глаза и смотрю на раскоряченные стойки своей опоры ЛЭП. Каждая из стоек увенчана серым бетонным кубом - да, вот так ее взрывом из земли выворотило, вместе с опорными фундаментами-противовесами.
Все- таки туман над Елкиным Лесом был в то утро очень густым… Но по земле тот туман не шел, понизу видимость была хорошая. А вот чем выше -тем хуже и хуже…
Бетонные кубы на опоре я различал так смутно, что, не знай я о самом факте их существования, не на шутку струхнул бы, приняв за неведомых мне бесформенных мутантов. Мутантов, которых злые гении наполнили легкими газами и пустили летать над Зоной. А потом летящие воздушными шарами мутанты обсели стойки опоры, чтобы понаблюдать за обреченным сталкером-козявкой там, внизу…
Нет, все- таки туман туманом, миражи миражами, но один из бетонных кубов действительно какой-то не такой. Что-то с ним нехорошо. Что?
Форма изменилась… Но как она изменилась?
Как? Что там добавилось, а? Что за объект?
Когда возникают такие вопросы, в Зоне надо реагировать оперативно. И срочно что-то предпринимать.
А именно: либо - собраться и топать дальше по маршруту. Потому что новый объект может быть смертельно опасен.
Либо - проявить здоровое любопытство и разобраться, как сказали бы в мелодраматическом сериале, со своими чувствами.
Я решил разбираться с чувствами. Не поленился слазить в схрон за биноклем.
Поднес его к глазам.
Навелся на ближайшую стойку ЛЭП, сваренную из внушительного железного уголка, вскрытого желтоватой «известкой».
Пополз взглядом вверх…
На бетонном кубе висел «колокол». Настоящий «колокол».
Вот это удача!
Я богат!
Был полдень. Я пер через Елкин Лес напролом, прямо по россыпям жгучего пуха. В контейнере у меня лежала знатная добыча: вчерашняя «ведьмина коса» и сегодняшний «колокол».
Душа пела.
Очень мне хотелось выйти в тот же день.
Очень- очень.
Потому что одно везение - хорошо. Два везения - отлично. Но на большее не надейся и большего от Зоны не проси.
А потому топай ножками за Периметр, в нормальную жизнь! Да поживее, сталкер!
Я взял из тайника возле своего схрона комбез СПП-100, подцепил на АК-47 кустарно адаптированный гранатомет-подствольник и сказал себе: гуляем!
Отличный комбинезон СПП, разработанный специально для парирования аномальных воздействий Зоны, позволял мне многие вольности. Слабые мясорубки и электры, жгучий пух и ржавые волосы - все эти неприятности малого калибра я мог смело игнорировать.
