— Надеюсь, они перебьют всех тварей, — заметил Уэрка, — но если промажут и попадут в здание, тоже выйдет неплохо.
— Что это было? — спросил Философ, — почему гексы взбесились, разнесли заборы и напали на охрану? Я чувствовал страх, а теперь он вдруг исчез! Это явно дело чьих-то рук, может, даже… Кто мог устроить такое?
— Помолчи, — буркнул Уэрка.
Они еле дышали после бега через темные заросли. Все дрожали от холода, их одежда была изорвана колючками.
— Подумай лучше, как нам переправиться туда, — он показал на запад, где за дорогой, среди пышных черных лугов, блестела широкая — не меньше вэйда — лента реки Каро. Луга на том берегу ограничивал высокий обрыв, увенчанный лесом. Если они окажутся там…
Уэрка осторожно вышел на шоссе, пустынное в оба конца, насколько видел глаз. Над ним раскинулось бескрайнее чистое небо. Но дымчато-паутинную темноту туманности рассекала бритвенно-острая дуга зловещего света Нити, а золотистую чистоту сияющей зари пятнали дымные тучи — в двадцати милях к югу горел Кен-Каро.
— Сюда! Смотрите! — крикнул он.
Остальные выбрались из зарослей, удивленно разглядывая клубящийся дымный шлейф. До них вновь донесся гул — не меньше дюжины военных вертолетов промчалось низко над рекой, направляясь на юг.
— Неужели началась война? — спросил Истми Сурт, бывший до ареста простым учителем.
— С кем? — брезгливо ответил Уэрка. Его лицо исказило внезапное сомнение. — Может, и началась…
Он замолчал, осознав, что, хотя вертолеты и пролетели, гул не стих.
Обернувшись, он увидел военный фургон, мчавшийся прямо на них. Все бросились врассыпную, кроме Уэрки и Философа, которого он схватил за руку — Нэркис заметил, что фургон был единственный и в его кабине — всего двое файа. Фургон резко затормозил. Философ заметил удивление на молодых лицах сидевших внутри.
— Стреляй! — крикнул он.
Уэрка вскинул автомат и дал длинную очередь. В кабине разлетелись стекла, файа ткнулись лицами в панель. На этом все закончилось. Убитые не успели взяться за оружие, их фургон оказался загружен продуктами.
— Поедем прямо в город, — сказал Уэрка, брезгливо устроившись на окровавленном сидении и глядя, как остальные сбрасывают трупы в придорожную канаву, — там Высшим,[14] похоже, сильно достается и там есть мосты.
Они помчались по шоссе, пока оно не взлетело на пригорок и им не предстали огни разгоравшегося пожарища.
* * *
Маоней Талу стоял на высоком переходном мосту, наблюдая за погрузкой гекс. Огромные существа спокойно занимали места в решетчатых вагонах, подчиняясь командам невидимых операторов. Рядом мощные краны ставили на платформы огромные восьмиколесные бронетранспорты. Их дюймовой толщины броню покрывал хаотичный узор из черных, серых и бледных пятен — маскировочные цвета темного Уарка. Везде сновали файа и люди.
Талу нетерпеливо следил за погрузкой. Как только она закончится, он начнет свою первую серьезную поездку — на таинственный и немирный юг. С ним отправлялись двести отборных гекс, находившихся в его личном подчинении. Они должны были усиливать пятый батальон первого, товийского, истребительного отряда, — шестьсот бойцов и тридцать бронетранспортов. Ими командовал мастер-истребитель 3-го ранга Черзмали Мато.
Следующими эшелонами должно было отправиться еще две тысячи гекс из «Золотых садов» со ста боевыми операторами. Для их перевозки предназначались двести самоходных платформ, уже грузившихся в другом конце огромного товийского вокзала.
Талу посмотрел вниз — погрузка уже почти закончилась, пора было спускаться. Улыбаясь неизвестно чему, он побежал вниз, и ветер трепал его волосы.
* * *
Несколькими часами позже, когда поезд скользил по темным просторам Товийской равнины, Маоней поднялся в застекленный колпак на крыше штабного вагона. Они стремительно мчались на юг, минуя россыпи темных, едва освещенных строений, перемахивая по эстакадам спокойные, неподвижно-черные озера, в которых застыло отражение пламенеющей зари. Там, впереди, горизонт заслоняла линия округлых темных гор, поросших лесом — первые отроги хребта Монриат. Выше в полнеба раскинулось багровое волокнистое зарево, заливая все вокруг мертвенно-тревожным светом. Несмотря на щемящее ожидание неведомых испытаний, сердце Маонея пело — жизнь поистине великолепна.
И лишь кровавое зарево показалось ему предвестником грядущей страшной судьбы.
* * *
Вернувшись в свой дом, Анмай на мгновение испуганно замер — его никто не встречал. Он быстро вышел в коридор, заглядывая в комнаты. Хьютай спала у себя, подсунув руку под голову. Он немного помедлил — ему не хотелось ее будить. Решившись, он осторожно проскользнул внутрь и сел прямо на пол, любуясь подругой. Ее лицо казалось отлитым из коричневой стали — столь правильными и четкими были его черты, столь безмятежно-спокойной была она сама.
Словно ощутив его взгляд, Хьютай проснулась, тут же улыбнувшись ему.
— Вижу, что нам повезло. Ты не расскажешь мне, в чем?
Анмай усмехнулся. Скрыть что-либо от подруги он не мог — да и, правду говоря, не слишком и старался.
— Повезло так, что я даже не знаю, будем ли мы живы, когда все закончится.
— Так серьезно? Ладно, расскажи мне.
Анмай невольно опустил ресницы; глядя на лицо подруги, он никак не мог собрать мысли. Потом рассказал — мнение Хьютай могло быть очень ценным.
Когда он замолчал, она задумалась — это длилось не менее минуты. Анмай почти видел, как в ее голове проносится миллион новых возможностей. И опасностей тоже. При всем множестве своих недостатков, дурой Хьютай Вэру не была.
— Пока все слишком смутно, — наконец сказала она, встряхнув волосами. — Трудно решить что-либо определенное, но я чувствую себя… словно хочу прыгнуть в воду с высоты — и радостно, и все внутри сжимает. Я не знаю, что из этого выйдет, но думаю, это приведет нас к звездам.
— Может быть. Через одну или две тысячи лет.
— Я надеюсь, что быстрее. Ты летишь на Хаос?
— Да.
— Сейчас?
— Нечего ждать.
— Разве что меня.
Анмай вздохнул.
— Там может быть… опасно.
— Фи. Если я все поняла правильно, опасно будет везде. Боишься, что я надоем тебе?
— Нет. Боюсь, что тебя опять понесет…
— То есть «да, дорогая, мы едем?».
— Ты мне всю голову запутала!
— Будто было, что путать!
Анмай вздохнул. Секрет их с Хьютай счастливой жизни был очень простым: они были друг с другом пока им этого хотелось, не встречаясь иногда месяцами, в основном потому, что Хьютай не сиделось на месте — ей хотелось увидеть своими глазами едва ли не каждый уголок Фамайа. Иногда это плохо кончалось.
