Так как Лудильщики атаковали без всякой подготовки, без техники, и там, где их никто не ждал, оборона Альфиан была дезорганизована. Их механические пушки и катапульты перекрывали районы, наиболее вероятные для нападения противника. Рядом с болотами было всего несколько фермерских семей, плохо подготовленных к обороне.
Вторая неожиданность заключалась в том, что все нападавшие были женщинами. Ни одного мужчины.
Большинство женщин, как правило, молодых и привлекательных, было в туниках или шортах, как и большинство Альфиан. Некоторые были обнаженными, некоторые — одеты в красивые платья. Многие Альфиане не могли нанести смертельный удар потому, что нападавшие были женщинами; потому, что некоторые из них были красивы; потому, что они были похожи на девушек с Альфы. И эти колебания стоили им жизни.
Если у вас есть возможность подумать, когда восемнадцатилетняя девушка, как бы хороша она ни была, нападает на вас с ножом, то вы, конечно, будете защищаться. Но если у вас такой возможности нет, то ваши колебания, в сочетании с ее отчаянной смелостью, приведут к смерти вас, а не ее.
Коттрелу самому пришлось броситься в драку, чтобы компенсировать все это. Он отчаянно рубился своей окровавленной саблей, показывая Альфианам, что враг всегда враг, даже если бы его фотографии и могли украсить любую мужскую спальню.
Это нападение, так же как и первое, было совершенно бессмысленным. Нападавших было около шести тысяч, за вычетом тысячи или более погибших на болотах. На сей раз всякой женщине, которая хотела добраться до Штаба Альфы, нужно было пробиваться практически через все поселение, так что только нескольким сотням удалось это сделать. Здесь уже все было готово для встречи. Никто из тех, кто сумел пробиться к Штабу, не вернулись к кораблю. Они даже не пытались. Корабль Лудильщиков, находящийся где-то на болотах, стартовал без своих солдат. Все войско, состоящее из шести тысяч женщин от пятнадцати до пятидесяти лет, было потеряно. Не все, однако, были мертвы. На этот раз Альфиане постарались взять как можно больше пленных. Так как предполагалось, что у всех Лудильщиков будет яд, пленных обыскивали. Такое решение было принято заранее, когда еще не было известно, что нападавшие окажутся женщинами. Их быстро осмотрели, чтобы убедиться, что у них нет капсул с ядом. Ни одной пленной не дали возможности покончить с собой.
Тем не менее, когда Линн, отвечавшая за эту часть операции, докладывала Коттрелу, она смогла сообщить ему только о том, что захвачено всего пятнадцать пленниц.
Но она не была расстроена по поводу этой кажущейся неудачи.
— И каждая пленница молода, красива, и без единой царапины! — радостно сообщила она ему.
Он только кивнул. Она была разочарована.
— Вы ожидали этого?
— Это не удивительно.
— Да, когда знаешь, в чем дело, — согласилась она.
К ним присоединился мрачный генерал Горас. Коттрел посмотрел на него, и его охватило предчувствие.
— Что случилось?
— Мы потеряли тысячу семьсот человек на этот раз. И еще несколько сотен погибнет от ран. Почти в три раза больше, чем в прошлый раз.
— Это потому, что нападали женщины, — сказал Коттрел. — И потому, что они нападали со стороны болот. Генерал, мне кажется, вам надо пойти с нами.
Генерал Горас не продемонстрировал особого желания.
— Вы собираетесь допрашивать пленных?
— Да.
— Мое присутствие обязательно?
— Нет, конечно, но я думал…
— Я солдат, Коттрел. Вы хотите получить от них информацию, не так ли?
— Таковы мои намерения.
Горас кивнул и пошел прочь, не оборачиваясь.
Линн нахмурилась.
— Вы собираетесь их пытать?
— Я собираюсь, узнать у этих пятнадцати все, что они знают. Во что бы то ни стало.
— А вы уверены, что они это знают?
— Должны знать. Нельзя заставить людей расстаться с жизнью просто так.
— Почему бы не использовать наркотики?
— Естественно, — сказал он мягко, — сначала мы используем наркотики, детекторы лжи и прочее.
Она была очень молода. Она пыталась сделать вид, что враг всегда враг, и ей все равно, умрут они быстро или медленно, но она вздохнула с явным облегчением, когда он сказал, что собирается использовать наркотики.
«Очевидно, — подумал Коттрел, — она верит, что наркотики помогут».
На корабле, возвращавшемся на Бету, находилась только Девушка и команда.
И неожиданно для себя она почувствовала себя одинокой.
Ее любовник, один из членов команды, хвалившийся своей сексуальной силой, устал удовлетворять ее непомерные желания. Наконец, он сказал ей:
— Ты, должно быть, самая уродливая из всех женщин, которых я когда-либо видел.
Девушка никогда не отличалась быстрой реакцией при разговорах с обычными людьми.
— Ты белесая, землистая, жирная, — сказал он жестоко. — Ты живешь в темноте. Ты…
Решив морально уничтожить ее, он делал это с изобретательностью и быстротой, далеко превосходящими его возможности, ведь он был всего лишь необразованный механик.
Внешне она никак не отреагировала на оскорбления, она даже не пошевелилась. Вся Шестерка, за исключением, может быть, Воина, давно уже научилась сражаться, используя нечто совсем иное, чем свои уязвимые тела. Даже когда механик ушел, она оставалась неподвижной.
Она была особенной. Разве этот дурак не понимал? Конечно, он знал. Все знали. И все же, он в своем мужском высокомерии думал, что может безнаказанно так разговаривать с ней.
Для нее не имело значения то, что он отверг ее. Она привыкла к этому. Этому научила ее жизнь.
Было бы бессмысленно ненавидеть всех мужчин, которые ее когда-либо отвергали.
Но то, что он сказал, жгло. Она забыла о том, что операция, которой она руководила, первая, проводимая только одним членом Шестерки, прошла блестяще. Она мстительно думала только о механике. Ее сила, хотя и неясная, не всегда контролируемая, была, однако, достаточной. Сила ее ненависти делала ее изобретательной.
И с тех пор механик всегда чувствовал чье-то присутствие у себя за спиной. Ему все время казалось, что сзади кто-то есть, но, оборачиваясь, он видел лишь пустоту.
Через некоторое время Девушка добавила постоянный злобный смех к странному незримому присутствию. Это оказалось совсем не трудно. Он пытался добраться до нее, но это было невозможно, не только потому, что она заперлась в каюте капитана, но еще и потому, что закрыла вход со стороны коридора, после того, как обеспечила себя всем необходимым до конца путешествия. Девушка была очень прожорлива, но совершенно неприхотлива в еде; так же точно ей было все равно, кто будет ее любовником.
